Наталья Осояну - Звёздный огонь [litres]

В ногах у умирающего сидела незнакомая девушка. На ее красивом лице застыло скорбное выражение, но глаза были сухими – большие, черные, они смотрели прямо, и этот пустой взгляд не на шутку испугал Кузнечика. Испуг, впрочем, длился недолго: уже через миг он перешел в панику, потому что по другую сторону кровати что-то шевельнулось и над головой Лайона показались пушистые белые уши пардуса.

Кузнечик попятился. Им овладел не страх – у этого чувства не было названия; оно нахлынуло, словно черная ледяная вода. Он не мог закричать, не мог выбежать из комнаты, он ничего перед собой не видел, кроме морды существа – другого существа, которое прыгнуло на него из прошлого, одним махом преодолев несколько лет.

Но в тот момент, когда его сердце было готово остановиться, юнга ощутил на плече чью-то руку. Не руку капитана – он знал прикосновение Крейна, его ладони, всегда тяжелой и горячей от пламени, которое полыхало внутри. Нет, это был… Хаген? Опять не то.

– Не бойся, дурачина. Она не причинит тебе вреда.~~

– Умберто? – прошептал Кузнечик.

Эсме растерянно взглянула на него, явно не понимая, что ей делать. Девушка со странными глазами повернулась к ним и мелодичным голосом произнесла:

– Пожалуйста, не бойтесь. Она не причинит вам вреда.

Она смотрела прямо перед собой и держала спину очень прямо… как-то неестественно прямо, подумалось Кузнечику. Большая белая кошка подтвердила слова хозяйки мяуканьем и не двинулась с места; она сидела, устремив на Эсме и Кузнечика пугающе разумный взгляд.

– Вы пришли проводить Лайона в последний путь, – печально продолжила девушка. – Хорошо, что сегодня рядом с ним будет еще кто-то, кроме нас… Да, Эстрелла?

– Конечно, – ответила та. – Он тоже этому рад, я чувствую. Значит, так угодно Эльге. Но, думаю, нам лучше помолчать. Осталось уже недолго…

Она встала у изголовья кровати, а Эсме присела на единственный свободный табурет. Кузнечик оказался не у дел и почувствовал себя очень неуютно, если вообще можно чувствовать себя хорошо рядом с ложем умирающего целителя. Он отошел к окну и, прислонившись щекой к холодному стеклу, принялся размышлять.

Эсме говорила, что каждый целитель волей-неволей черпает силу из того же источника, который питает его собственное тело, сокращая тем самым отпущенный Заступницей срок пребывания на земле. «Зелья помогают отдалить конец, – сказала она как-то раз, не вынеся бесконечных расспросов юнги. – Собственно, без них ни один слуга Эльги не дожил бы и до тридцати лет. Но, как бы там ни было, мы растрачиваем свою жизнь на то, чтобы спасать чужие…» Он знал об этом, но как-то не задумывался, что случается с целителями, когда источник пересыхает.

«Выходит, они не просто умирают от старости?»

Белая кошка шумно вздохнула и положила голову на подушку; длинные усы защекотали лицо Лайона, и он… улыбнулся. Обескровленные губы лишь чуть-чуть дрогнули, но все-таки это совершенно точно была улыбка, и ее заметили все.

Так, с улыбкой на устах, целитель и умер.

– Нет, я вовсе не была с ним знакома, – сказала Эсме. Они покинули комнату, в которой служанка Лайона, с трудом сдерживая слезы, начала готовить тело хозяина к погребению, и спустились на первый этаж, в гостиную. – Я вообще впервые в этом городе.

Эстрелла и белая кошка смотрели на нее, не говоря ни слова; хозяйка кошки выглядела безучастной, словно разговор ее вовсе не интересовал.

– Я искала целителя, который мог бы ответить на один непростой вопрос, – прибавила Эсме. – Вопрос… э-э… весьма деликатного свойства.

Против всех ожиданий Кузнечика целительница Эстрелла промолчала, а вместо нее заговорила черноглазая девушка, чей странный взгляд все еще вызывал у юнги беспокойство.

– Лайон смог бы ответить на любой вопрос, – проговорила она с грустью. – Он был знатоком своего дела и не боялся трудностей. Вы прибыли в Эверру совсем недавно? Я догадалась, потому что ни вы сама, ни ваш слуга меня не узнали… Я Марлин. Марлин Краффтер. И Лайон, мой друг, был единственным, кто попытался исцелить мое увечье. – Она помедлила. – Вероятно, это его и убило.

Кузнечик застыл с открытым ртом.

«Друг?..»

– Он очень вас любил, – сказала Эсме; слова ее несли боль.

Неподвижное лицо Марлин Краффтер на мгновение исказилось, словно она готова была вот-вот разрыдаться, а потом дочь повелителя Эверры начала говорить.

История ее была короткой и простой.

…Марлин Краффтер, которой лишь несколько дней назад исполнилось двадцать, была слепа от рождения. Скрыть это от окружающих не представлялось возможным, поэтому лорд Вейри и его супруга поступили иначе: они сразу же сообщили всем о своей беде и принялись искать целителя, который сумел бы совершить чудо.

Таковых не нашлось.

Для всех небесных детей, и в первую очередь для собственных родственников, Марлин была кукушкой. Вслепую она не могла освоить тайны механической магии и потому оказалась обречена на бесцельную жизнь в одиночестве, без надежды даже на замужество из практических соображений: три ее старшие сестры, здоровые и красивые, легко завоевывали сердца всех вероятных кавалеров, а первая дочь Вейри Краффтера, Аннабелла, уже вышла замуж за одного из весьма влиятельных членов семейства Фиренца. Когда шесть лет назад Марлин осознала, что ей суждено бродить в темноте, быть может, два-три столетия, лорду-искуснику пришлось звать во дворец целителя, чтобы тот зарастил ее запястья, искромсанные тупым ножом.

Так появился Лайон.

К счастью, Марлин уже знала, что целитель не умеет отказывать в просьбах о помощи; к счастью, ей хватило самообладания ни о чем не просить. Молчала она и потом, когда молодой целитель стал появляться во дворце все чаще, используя для этого самые разные поводы. Лорд Вейри их встречам не мешал, хотя и поручил слугам следить за тем, чтобы юноша не перешел границ дозволенного. Возможно, останься все по-прежнему, влиятельный магус всерьез задумался бы, насколько применимо к его дочери древнее правило о недопустимости браков между детьми земли и неба… но богам было угодно, чтобы через десять с лишним лет после того, как старейшина клана Краффтер послал письмо с просьбой о помощи в Воронью цитадель, ему все-таки ответили.

Так появилась Дымка.

Большая кошка, выращенная в лабораториях чернокрылых алхимиков, сочетала в себе магию семейств Корвисс и Краффтер: ее массивный серебряный ошейник таил некое хитроумное – и очень древнее – устройство, позволяющее тому, кто надел на руку специальный браслет, видеть то же самое, что видела Дымка. Браслет защелкнул на руке Марлин сам Кармор Корвисс, ближайший сподвижник пребывающего в добровольной ссылке старейшины Воронов, и с тех пор она это украшение не снимала.