Наталья Осояну - Звёздный огонь [litres]

– Ответить на мой вопрос очень трудно – сам знаю, – сказал Краффтер-младший, насмешливо поглядывая на своего гостя. – Но, мастер Эсте, я позвал вас сюда вовсе не для того, чтобы тотчас же сдать городской страже. Я хочу предложить вам сделку.

Хаген закашлялся, чтобы хоть как-то скрыть смущение. Его способность подражать чужому образу мыслей имела предел, к которому пересмешник сейчас оказался слишком уж близко: он не представлял, как повел бы себя Крейн. Оставалось лишь подыграть противнику, чтобы тот расслабился и, быть может, утратил осторожность.

– Какую сделку?

Краффтер ответил не сразу – сначала взял со стола маленькую чашечку с чем-то прозрачным, отпил немного и лишь потом проговорил вполголоса:

– Я предлагаю вам перейти на другую сторону, и тогда капитан-император никогда не узнает о том, кому ваша «Верная» так, хм, верно служила последние месяцы.

«Перейти на другую сторону?..»

Хаген глубоко вздохнул, пытаясь расслабиться.

– Удивительно, – сказал он. – Допустим, я вам поверил. Но с какой стати его величество простит того, кто помогал Лайре? Это невозможно.

Тори Краффтер рассмеялся, словно его собеседник произнес несусветную глупость. Пересмешнику все сложнее было держать себя в руках, и он мысленно обратился к Заступнице: «Пресветлая, пусть все закончится побыстрее!»

– Мне лучше знать, что возможно, а что нет. Могу, впрочем, уточнить кое-какие детали: вы можете рассчитывать на помилование во многом благодаря «Верной». Дело в том, что его величество заинтересован в таких… э-э… красивых кораблях. Признаться, я ничуть не удивлен – она великолепна! Хоть я не навигатор и ничего не смыслю в пропорциях и канонах… Ну так что, мастер Эсте? Не спрашиваю, что заставило уважаемого торговца связаться с бандитами – у всех могут быть секреты, – но учтите, я добр по сравнению с теми, кто прибудет в Эверру на днях. Вероятно, они окажутся здесь уже завтра. И если вы не согласитесь, я буду вынужден сообщить о своем открытии людям его величества.

«Его величество заинтересован в таких красивых кораблях, – мысленно повторил Хаген. – Искусай меня медуза, этого быть не может! Вот наш вербовщик, капитан, – он не стал во второй раз подсылать своего слугу, он решил поговорить со мной сам! Вейри Краффтер, конечно же, об этом не знает… Ох, какой я дурак! Конечно, он не может знать о том, что его собственный племянник давным-давно переметнулся на сторону Аматейна!»

Он вытер пот со лба, перевел взгляд с лица Тори Краффтера на плеть, по-прежнему мирно лежавшую в стороне… и увидел на рукояти все тот же проклятый знак, крылатый глаз. Бдительные и здесь оставили след.

– Вы дадите мне время на размышления? – севшим голосом спросил оборотень, и его мучитель удовлетворенно кивнул:

– Один день, мастер Эсте. Один день!..

~~~

Умберто возвращался на корабль с таким чувством, будто у него выросли крылья. В голове у помощника капитана свистел ветер: все тревожные мысли вкупе с шепотом внутреннего голоса исчезли, испарились, и осталось лишь блаженное спокойствие, которого ему так не хватало в последнее время. Не хотелось думать ни о прошлом, ни о будущем, не хотелось замечать, как прохожие косятся на его разбитое лицо – ну их, прохожих.

Ах, он хотел бы задержать этот миг, полный свободы и ликования! «Невеста ветра» уже третий день в порту, где пушки форта должны были бы расстрелять ее еще на подходе – а вот не расстреляли, пропустили. Триумф! Когда-нибудь об этой наглой выходке Крейна станут слагать песни, а он, Умберто, насладится ими в компании друзей, за стаканчиком чего-нибудь крепкого. «Да, – скажет он, – так все и было! Мы обманули лорда-искусника, мы обманули цепных акул… и самого капитана-императора, будь он неладен!» К тому времени, наверное, они уже соберут небесный компас и – чем Шторм не шутит? – отыщут «Утреннюю звезду», где бы та ни находилась…

Погруженный в блаженные мечтания, он поднялся на борт «Невесты ветра» и застыл как громом пораженный.

По палубе фрегата бродил огромный белый пардус.

Рука Умберто потянулась к ножу быстрее, чем он успел это осознать. Белая кошка между тем взглянула на вновь прибывшего и уселась, обернув хвост вокруг тела. Это совсем не походило на поведение хищника – уж скорее на повадки домашней кошечки! – и моряк недоуменно нахмурился.

«Дымка, любимица госпожи Марлин».

Нет, этого просто не могло быть, слуга над ними подшутил. Пардуса невозможно выдрессировать так, чтобы он, находясь в непосредственной близости от вероятной добычи, не пытался попробовать ее на зуб. Впрочем, эти твари необыкновенно хитры – не исключено, кошка просто выжидает, пока он расслабится и отвернется.

Они смотрели друг на друга не мигая…

– …Умберто! Три тысячи кракенов, ты меня слышишь?!

Вздрогнув, он пришел в себя и огляделся: на юте стояли две девушки, одной из которых была Эсме, а другую он видел впервые. Незнакомка была юна и очень красива, но что-то в ее взгляде показалось моряку странным.

– Умберто, не заставляй меня опять сквернословить! – сказала целительница. – Иди сюда! Не бойся, она не кусается.

Он повиновался, лишь теперь заметив, что на палубе есть еще люди – совсем близко от Дымки у фальшборта сидел Сандер и что-то немелодичное наигрывал на сирринге, рядом с ним устроился Кузнечик. Оба казались спокойными, но для Умберто не было секретом, что эта парочка друзей способна на безумства.

Эсме, как выяснилось, тоже.

О вчерашнем происшествии напоминали только круги под глазами – наверное, она не спала всю ночь, – в остальном же целительница была такой же, как всегда: спокойной, немного печальной. Умберто отвесил обеим девушкам неловкий поклон.

– Марлин, это Умберто, помощник капитана… Умберто, это Марлин Краффтер. И Дымка.

– Вы были в доме моего отца, – сказала дочь лорда-искусника. – Очень приятно, Умберто. Надеюсь, капитан не рассердится на меня за вторжение? Никогда раньше не бывала на борту фрегата, а теперь вот представилась возможность… и я не удержалась.

– А что, капитана здесь нет? – удивился он и почувствовал, как в глубине души шевельнулась тревога. Эсме молча покачала головой, словно отвечая: «Ни капитана, ни его двойника».

– Я вчера услышала, как Тори сказал отцу: «Эта “Верная” среди торговых фрегатов смотрится как ястреб в птичнике», – проговорила Марлин Краффтер. Умберто посмотрел на ее лицо и наконец-то понял, что девушка слепа. – Не поясните ли, что это значит? Интригующая фраза…

– Всего лишь красивое выражение, моя госпожа, – ответил он. – Среди людей ведь встречаются толстые и худые, высокие и низкорослые, брюнеты и блондины… Фрегаты тоже обладают особыми чертами, просто многие из них видны только морякам.