Антон Демченко - Шаг второй. Баланс сил [litres]

– Сын, значит, – кивнул я. – Это будет интересно.

– Я тоже так думаю, – откликнулся Старицкий и вдруг сменил тему: – Ерофей, ты ничего рассказать не хочешь?

– М-м, сейчас – нет.

– Что ж, ладно. Подожду, когда захочешь. До завтра, Ерофей Павлович, до вечера, – почти промурлыкал князь… и отключился.

Повторюсь: что это было?

Родион Витальевич, несмотря на большое внешнее сходство с отцом, показался мне человеком совершенно иного склада. А может, мне это только померещилось из-за весьма негативных эмоций, которыми он так и фонил во время нашей встречи. И ведь даже подарок, сделанный мною, его совершенно не смягчил. А я старался, между прочим! Не так-то легко было найти ту тонкую черту, за которой изначально медицинский ментальный конструкт успокаивающего действия не переставал бы оказывать своё влияние на пациента, но и не вгонял бы его в лечебный сон, как это было определено его изначальной настройкой… то есть делал бы лишь то, что мне от него требовалось: умиротворял.

Рогнеда, кстати, которая матушка моей Светы, от подобного подарка была в восторге, и я её понимаю. Час-другой, проведённый в одном помещении с работающим конструктом «уютного времени», выполненным в виде настольных часов, не только расслабляет, но и изрядно прочищает мозги, причём без всяких вредных побочных эффектов. И уж кто-кто, а Рогнеда с её нервной работой оценила подарок по достоинству.

Ну, ничего, думаю, и сынок князя, что сейчас старательно пытается стереть с лица брезгливую мину, опробовав часики, подобреет. По крайней мере, ничем иным как перманентной усталостью я его раздражение объяснить не могу. Ну да, есть небольшое недовольство от того, что он лицезреет перед собой некоего наглого юнца, но и у этого чувства, как мне кажется, ноги растут из того же источника. Заработался княжич. Ничего-ничего, перефразируя персонажа одного бессмертного кинофильма… «И тебя вылечу».

– Про полевые испытания техники Граца ты уже знаешь? – спросил Старицкий, невозмутимо прихлёбывая чай из массивной кружки и искоса наблюдая за сыном, брезгливо смотрящим на такую же кружку, стоящую перед ним. Ну да, на фига мне в лавке сервиз на сто персон?

– Разумеется, – фыркнул я в ответ. – Уж которую неделю в лаборатории кипиш стоит. Учёных трясёт в предвкушении, как припадочных. Даже Грац, уж на что флегма флегмой, и тот дополнительными экспериментами забодал!

– Ерофей, – укоризненно взглянул на меня старший Старицкий, взглядом указав на сына. – Следи за речью.

– Да-да, конечно, – пробормотал я. – Прошу прощения. В общем, я в курсе дела. Но какое отношение этот факт имеет к моей персоне? Или вы тоже пришли уговаривать меня потратить каникулы на мотыляния по стране?

– Тоже? А кто ещё тебя уговаривал? – неожиданно подал голос Родион, осторожно пробуя приготовленный мною чай. В эмоциях булькнуло настороженностью… Боится, что я его отравлю, что ли?

– Остромиров все уши прожужжал сегодня, да и Грац предлагал. Не так настойчиво, как волхв, но весьма убедительно, – ответил я, пожав плечами.

– А ты, значит, не хочешь? – осведомился князь, переключая моё внимание на себя.

– Виталий Родионович, – я чуть помолчал. – Как бы повежливее сказать-то? У меня на сегодняшний момент сложилась следующая ситуация. Занятия в гимназии плюс работа с Грацем, учёба у Остромирова, работа в лавке и разработка новых конструктов и артефактов для продажи. Про домашнюю работу и консультации людей Багратова я и вовсе молчу. Первая в гимназии выдаётся нечасто, слава всем богам, да и вторые в основном предпочитают решать свои проблемы сами. Но это тоже время. На личные дела у меня остаётся один день в неделю, официально считающийся в гимназии «библиотечным». Я не жалуюсь, но очень рассчитывал на каникулах немного отдохнуть. Зная же Граца с его сворой учёных, и волхва, который непременно пожелает присоединиться к выходу «в поле», таковой возможности я буду лишён. Первый ни за что не упустит возможность совместить испытания аппаратуры с моим участием, а второй не угомонится, пока не втемяшит мне в голову всё, что ему кажется полезным и нужным. Иными словами, каникулы полетят коту под хвост. Котяра, прости, я не имел тебя в виду!

Двухвостый смерил меня коротким взглядом и, тихо фыркнув, вновь уставился на модель галактики, медленно вращающуюся в глубине большого хрустального шара.

– Надо же, какой занятой… лавочник! – пробурчал княжий сын.

– Вы семью свою часто видите? – кое-как сдержавшись, чтобы не нахамить, спросил я, стараясь абстрагироваться от фонящего любопытством и интересом старшего гостя.

– Это ты к чему? – прищурился Родион Витальевич, отставляя в сторону полупустую кружку.

– Ответьте, если не жалко.

– Стараюсь уделять им время каждый вечер, – хмуро ответил княжич, катнув желваки.

– А у меня из близких есть только моя девушка, с которой я могу провести больше часа кряду лишь единожды в неделю, потому что в остальные дни упахиваюсь, уж простите за «плебейское» словцо, как лошадь на мельнице. Чёрт! Да я этих каникул ждал, как манны небесной, чтобы устроить нам со Светой хороший отдых.

– А ты её с собой возьми, – неожиданно предложил старший Старицкий, не дав своему сыну вымолвить и слова.

– Куда? – опешил я.

– В экспедицию, конечно, – отозвался князь как ни в чём не бывало. – Со своей стороны могу пообещать, что Грац и Остромиров будут держать себя в рамках приличий и не станут злоупотреблять твоим временем. Каникулы – это святое. Подумай, Ерофей… весна, горы, реки, палатка на двоих… романтика же!

– Суета и нытьё, толпы неприспособленных к походной жизни городских, холодрыга, дожди и консервы вместо нормальной еды, – договорил я вместо Виталия Родионовича. Тот хохотнул.

– Нет в тебе романтики, Ерофей. Ни на грамм, – заключил он и добавил уже серьёзно: – Тем не менее это был бы оптимальный выход. Мне бы очень хотелось, чтобы ты всё же отправился в этот поход.

Я глянул в глаза своего работодателя и вздохнул. Стало понятно, что шуточки и уговоры закончены, а значит, и спорить не о чем. Поездке быть. Неожиданное решение, но не мне его оспаривать.

А в следующий миг рядом раздался треск грохнувшейся о столешницу кружки.

– Да кто её туда пустит? – рявкнул младший Старицкий, но наткнулся на резко построжевший взгляд отца.

– Я разрешаю ей присоединиться к предстоящей экспедиции, – протянул князь и неожиданно мне подмигнул. – А вот отпустит ли её матушка – это другой вопрос. Но, думаю, у тебя найдутся стоящие аргументы для этой уважаемой женщины?

– Найдутся, почему нет, – задумчиво проговорил я и, вздохнув, покачал головой. – Вот не думал, что вы настолько плотно следите за моей жизнью…