Глен Кук - Хроники Империи Ужаса. Нашествие Тьмы [книги 3-5] [сборник litres]

Для солдат Волстокина это не было неожиданностью – после столкновения с Тарлсоном они научились держать ухо востро, и ответ их оказался вполне соответствующим.

Дела с легкими Прешки обстояли столь плохо, что он почти утратил боеспособность. Оставив за собой общий контроль за ситуацией, он поручил тактическое командование Драконобою, но сам так рвался в атаку, что Туррану, Вальтеру и Уте Хаасу пришлось остаться, чтобы его охранять.

Проклиная дождь, который мог повредить оружие, итаскийские лучники обрушили град стрел из-за спин ветеранов Прешки. Рекруты держали фланги, чтобы не дать окружить силы основного удара, направленного на парадный шатер Водички.

Прешку сотряс приступ кашля. Он подумал об Элане, о поместье и душевной боли, которую там пережил. Но разве сейчас было лучше?

Волстокинцы сражались отважно, хотя им и недоставало идей. Но войска Прешки уже дошли до рядов, охранявших королевский шатер. Если удастся схватить Водичку, подумал Рольф…

– Магия! – внезапно прорычал Турран, принюхиваясь, словно пес.

Вальтер вел себя точно так же. Голова его покачивалась, словно у готовой к броску кобры.

– Подсадите меня повыше, – приказал Прешка. Чуть позже, когда ноги его вновь коснулись смешанной с кровью грязи, он сказал: – Там шагун. И Насмешник, в кандалах.

– Насмешник?

– Уте, видишь их?

– Нет.

– Нам нужно добраться до этого шагуна. Иначе конец. Драконобой! Обстреляй вход в шатер.

Слова его, однако, потонули в страшном шуме.

– Похоже, – повернулся он к Туррану, – я привел тебя сюда на верную смерть. Атака была ошибкой.

Перед шатром заклубился разноцветный дым.

Лило как из ведра. Струи дождя секли лицо и руки Рагнарсона. Поднимающаяся с каждой секундой вода реки Спее, проходившей по границе между лесом Гудбрандсдаль и Воргребергом, волнами била коня, грозя в любой миг унести. Второй берег казался слишком сырым, чтобы на него можно было взобраться.

– Где этот проклятый брод? – рявкнул Браги на ближайшего разведчика марена-димура.

Тот лишь улыбался, несмотря на то что весь дрожал и посинел от холода:

– Что, полковник? Плохо дело, да?

– Плохо, Адамец.

Уже неделю они выбивались из последних сил – тысяча людей, которые, растянувшись по отдаленным извилистым тропам, пытались незамеченными добраться до столицы.

Его конь, отважно сражаясь с течением, наконец выбрался на берег. С боков его текла вода. Когда Рагнарсон приподнялся на стременах, чтобы взглянуть на простирающуюся перед ним местность, животное поскользнулось, начало сползать и присело на задние ноги. Предпочитая не ждать, пока его затянет под круп, Браги спрыгнул в бушующую реку. Вынырнув, отплевываясь и ругаясь, он ухватился за протянутое копье ближайшего солдата и выбрался на берег. Перед глазами промелькнула картина главной комнаты дома – теплой и, что важнее, сухой, – а потом орлиное лицо Гаруна. Шатаясь, он встал, ругаясь пуще прежнего.

– Вперед! – рявкнул он. – Перед нами открытая местность. Эй, вы! Перебросьте канат. Если кто-нибудь утонет, я вам яйца отрежу!

Он посмотрел на север, гадая, как сейчас справляется Хаакен. Черный Клык с главными силами и пленными двигался по торговому тракту, роль же Браги заключалась в том, чтобы отвлекать противника. Всадники Браги, уставшие, на шатающихся лошадях, выходили по одному или по двое из реки, оборванные, словно бандиты. Потрепанные знамена безвольно обвисли. Можно было сказать лишь одно: они сделали то, что сделали. И не пообещаешь же, что «самое тяжелое останется позади, когда доберемся до города»… Дела в Кавелине еще далеки от завершения.

Последний бросок на Воргреберг напоминал Браги скорее отступление, чем подготовку к атаке. Он махал удивленным вессонцам, выглядывавшим из дверей сарая, иногда приветствовал их от имени королевы. С ним были уцелевшие в бою тролледингцы, а также лучшие итаскийцы и вессонцы. Из марена-димура он взял лишь нескольких разведчиков – во время уличных боев от них все равно не было бы толку. На горизонте поднимались столбы дыма; несмотря на дождь, все еще тлели костры. По мере приближения к Воргребергу им встречалось все больше групп беженцев, раскинувших лагеря на болотистых полях. От них он узнал, что королева все еще властвует, но положение ее весьма ненадежно. Ходили также слухи, что она думает об отречении, чтобы избежать дальнейшего кровопролития. Сильная личность, подумал Рагнарсон. Все услышанное им однозначно говорило о том, что эта женщина слишком хороша для подданных, которых ей довелось унаследовать.

А что начет Волстокина?

Беженцы об этом мало что знали. Водичка стоял лагерем к западу от города, уже достаточно долго бездействуя. Он чего-то ждал – но чего?

Рагнарсон пробивался дальше. Дождь и снег не прекращались. Одно хорошо, подумал он. В такую погоду толпа не захочет выходить на улицы.

До предместий он добрался незамеченным и рассмеялся при виде всполошившихся гвардейцев. Пока его сержанты-вессонцы отвечали на их оклик, он в одиночку подъехал к городской стене. В воротах он снова застал врасплох солдат – те прятались от дождя, а ворота были открыты настежь. «Совсем обленились», – подумал он, проезжая через ворота. Почему они не соблюдают бдительность в столь напряженное время? «Видимо, проблемы с боевым духом», – размышлял он. Отчаяние из-за ранения Тарлсона. Растущее подозрение, что от них уже ничего не зависит, что бы они ни делали.

Скоро это должно измениться.

Тревожные колокола молчали, пока он не достиг парка вокруг замка Криф. Их звон поднимал на ноги весь город.

– Сменить знамена, – распорядился он.

Знаменосцы, несшие старые потрепанные флаги, отступили назад. Остальные сняли чехлы со знамен, которые символизировали составлявшие отряд Рагнарсона народы, а также со знамен, добытых в боях. Удостоверившись, что знамя Седльмайра находится рядом с его собственным, он лично взял королевский штандарт. Как раз в это время до укрепления добрались защитники замка и после минутного замешательства разразились радостными возгласами.

Он вступил на просторный внутренний двор, и взгляд его встретился со взглядом стоявшей на балконе башни королевы – высокой стройной женщины хрупкого телосложения, с длинными золотистыми волосами, которые падали ей на плечи, мокрые от дождя. Глаза ее были голубыми, словно летнее небо в полдень. Простое, лишенное излишеств белое платье прилипало к изящному телу…

Он многое узнал о ней, прежде чем обернулся, окидывая взглядом измазанных грязью, усталых, оборванных головорезов позади себя. Что она подумает?

Он наклонил знамя, которое держал в руках, салютуя королеве. Остальные последовали его примеру. Их взгляды снова встретились. Она ответила на приветствие легким кивком и улыбкой, ради которых стоило тратить силы на безумный марш. Он повернулся и отдал приказ двигаться вперед, а когда снова взглянул на балкон, королевы уже не было.