Вадим Панов - Прошлое должно умереть

– В нем ты была прекрасна.

– Спасибо, Сувар.

Кира вспомнила свадьбу, свое отражение в зеркале – и в тот день, и задолго до него, когда, выбирая платье, решила примерить кисл, и улыбнулась, ничего не ответив подруге. Потому что свадьба, на которой она сказала Помпилио, что не любит, стала одним из самых ярких событий в жизни. Даже сейчас, спустя несколько месяцев, Кира помнила каждое мгновение того дня, каждое произнесенное слово и Помпилио… Спокойного, выдержанного Помпилио, который не позволил ей усомниться в своем благородстве.

– Ты их покорила своим выбором, – прощебетала брюнетка. – Это был очень умный ход.

– Кахлесы не идиоты, Сувар, их невозможно покорить одним поступком, – покачала головой рыжая. – Но им и их друзьям понравился мой выбор. Всем адигенам понравился.

– А тебе?

– Я могла выйти в чем угодно.

– Именно, – согласилась Ачива.

– Я до сих пор с восторгом вспоминаю твое первое свадебное платье, расшитое жемчугом… потрясающее платье идеально персикового цвета.

– Полагаю, тебе больше подошли бы бриллианты и легкий кремовый…

– Но когда я надела кисл, то поняла, что иду к алтарю, – закончила Кира.

И Ачива, которая как раз собиралась что-то сказать, возможно – пошутить, осеклась.

Слуги унесли манекен и закрыли за собой двери, девушки вернулись в кресла, и рыжая задумчиво продолжила:

– Мы смеемся над традициями адигенов, а они их берегут. Ходят в месварах, придуманных тысячу лет назад, делят новые планеты на дарства и с детства учатся воевать.

– Разве это хорошо? – вырвалось у брюнетки.

– Мы тоже не верили, что на Кардонии разразится война, – парировала Кира. – Нам казалось, что это игра, или шутка, или недолгое недоразумение, и я понимаю, что в глазах Помпилио мы выглядели неразумными детьми. Ведь люди, знающие, что такое война, очень осторожны с оружием.

– А если начинают воевать, то бьют наотмашь, без пощады, – тихо продолжила Сувар.

– Иначе нельзя, – вздохнула Кира. – Иначе – глупо.

И долила в бокалы вина.

– И все равно у них есть много устаревших традиций, – не сдавалась брюнетка.

– Я бы назвала их фундаментальными, – не согласилась рыжая.

И вызвала у подруги очередной приступ изумления. Ачива повернулась и театрально покачала головой:

– Не знай я тебя так хорошо, как знаю, сказала бы, что тебя загипнотизировали.

– Я просто оказалась в другом мире.

– И влюбилась в него?

– Нашла в нем много хорошего.

– Помпилио знает, как ему повезло?

– Догадывается, – чуть запнувшись, ответила Кира.

– Как все у вас сложилось?

– Прекрасно.

– У каждого своя жизнь?

Окажись на месте Ачивы кто угодно другой, Кира давно бы прекратила разговор, мягко или жестко – в зависимости от обстоятельств, но прекратила бы обязательно. Но старая подруга имела право на искренность.

– Да, у каждого своя жизнь.

Луна перебежала на другую сторону замка, спряталась от женских взглядов, и девушкам оставалось любоваться звездами, рассыпавшимися над укрывшимся во тьме озером.

Некоторое время молчали. Сувар поняла, что затронула болезненную тему, и не торопила подругу с ответом, а Кира сняла с шеи медальон, раскрыла его и посмотрела на давнюю фотографию. Но не на себя, счастливую, а на Драмара. И в очередной раз поняла, что при взгляде на жениха не испытывает привычной горечи. Не в первый раз, но сегодня поняла отчетливо, окончательно осознав, что эта часть жизни осталась в прошлом. Человек, без которого она когда-то не мыслила себя, уходил все дальше. Уходил навсегда.

– Я запуталась, – вздохнула Кира, продолжая смотреть на фотографию.

– Я поняла, – очень тихо и очень проникновенно произнесла Сувар.

– Нет, не поняла, – перебила подругу рыжая. – Я ни о чем не жалею. Я вышла замуж без любви, но вышла по собственной воле, и мне не в чем упрекнуть моего супруга. Он делает все, чтобы я была счастлива… Ну насколько я могу быть счастлива, учитывая обстоятельства.

– Но он к тебе не приближается, – прошелестела брюнетка. – Вы спите в разных спальнях.

– Это было бы неправильным.

– Неужели?

– Мы не торопимся.

– Вы не стали близки.

– Мы не стали бы близки, окажись в одной постели.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую.

– Может, в этом и заключается проблема? Насколько мне известно, хороший секс благотворно действует на отношения… – но, заканчивая фразу, Ачива догадалась о происходящем и прищурилась: – Дорогая, да ты боишься!

Кира густо покраснела.

– Как же я сразу не догадалась!

– Отстань!

– У нас вроде искренний разговор?

– Впервые за много месяцев.

– Пожалуйста.

– Я… – Кира допила вино и со щелчком закрыла медальон. – Я благодарна за то, что ты приехала, Сувар, мне нужно было с кем-то поделиться.

– Пожалуйста, – повторила брюнетка. – Для тебя – что угодно. Только не сватай мне местных адигенов, у меня аллергия на чванливость.

И девушки вновь рассмеялись.

А Кира подумала, что подруга права: она действительно боится. Или смущается. Или стесняется… Кира не знала, какое определение лучше использовать, чтобы описать чувства, охватывающие ее при мысли, что ей предстоит быть с другим мужчиной. Не с Драмаром – с другим. Пусть даже официально все вокруг называют этого мужчину ее супругом. Супругом, но не Драмаром, который был первым, самым любимым, а теперь уходил все дальше, теряясь в днях и новых чувствах.

Новых, едва начавших появляться чувствах.

– Нам с Помпилио требуется время, чтобы понять происходящее. Мы много пережили и должны… Мы должны к этому прийти. – Рыжая запнулась. – Если у нас получится.

– Все считают, что выйти за Помпилио тебе приказал отец, – произнесла Сувар и стала неспешно наполнять бокалы вином.

– Нет, это было моим решением, – ответила Кира, возвращая медальон на шею.

– Помпилио сделал тебе предложение?

– Я сделала ему предложение.

– Да ты что?! – рука девушки дернулась, и красное пролилось на столик.

– Так получилось, – обронила рыжая.

Рассказывать о том, что своим предложением она спасала отца от смерти, Кира не собиралась. Это была только их тайна: ее и Помпилио, который должен… нет, который обязан был убить великого Винчера Дагомаро, но отказался от мести, приняв предложенные Кирой отступные.

Впрочем, отца это не спасло…

Однако на Сувар слова подруги произвели столь сильное впечатление, что она позабыла о приличиях:

– Кира, мы ведь подруги! Расскажи, как это получилось! Почему получилось? Что между вами произошло?

Светская львица даже представить не могла, что должно произойти, чтобы женщина так себя повела. Это было немыслимо для любой женщины и вдвойне немыслимо для дерзкой, своенравной и очень гордой Киры.