Вадим Панов - Прошлое должно умереть

– За вашим другом следили, синьор, ко мне пришли через полчаса после разговора и потребовали пересказать послание.

– Кто пришел?

– Крутые местные парни, синьор, они работают в охране Фактории.

– Они работают на галанита? – уточнил Аксель.

– Да.

– Они сейчас в городе?

– Нет, – после короткой паузы ответил бармен. – И директора Фактории нет, хотя идет сезон поставок из Западных лесов, время горячее, и он должен следить за происходящим.

– Спасибо. – Крачин подтолкнул монеты бармену и повернулся к Бедокуру: – Срочно возвращаемся на «Амуш».

В отличие от обычных людей, до сих пор спорящих, имеют ли автомобили и мотоциклеты право на существование, лингийская полиция по достоинству оценила преимущества нового транспорта, и постепенно темно-синие авто с широкой красной полосой стали на улицах Маркополиса привычной деталью. И появление одного из них – средних размеров фургона с зарешеченными окнами, – не вызвало оживления, наоборот: шумная компания мужчин в клетчатых пиджаках разного цвета, но одного кроя, и серых «котелках» притихла. Мужчины постарались стать незаметными, но, судя по всему, задумались об этом слишком поздно. Их в трактире было девять, то ли уголовники, то ли наемники, удачно завершившие очередное дело и слишком бурно праздновавшие победу. Последние полчаса мужчины вели себя шумно и чересчур развязно: приставали к официанткам, задирали посетителей и добились того, что кто-то вызвал полицию. А лингийские полицейские либеральностью не отличались.

– Расплатитесь и в фургон, – скучным голосом распорядился старший, глядя правее и выше самого высокого из хулиганов. – Вы знаете правила.

– Если есть оружие – оставляйте на столах, – добавил его коллега.

– За что? – попытался уточнить один из инопланетников, но ответом ему стали удивленно поднятые брови полицейских и едва слышный шепот дружков, призывающих любознательного приятеля заткнуться.

– Пока вам грозит только штраф, – прежним тоном сообщил первый блюститель порядка. – Переночуете в участке и продолжите путешествие.

– Мы знаем правила, – хмуро ответил главный «весельчак» и, подавая пример приятелям, полез в фургон.

На улице воцарилась тишина, и Кома Горизонт негромко хмыкнул:

– Идиоты.

– Если они чисты, то им ничего не грозит, – заметил Иона Туша. И отхлебнул пива, провожая фургон долгим взглядом.

Бурное развитие межпланетной торговли заставило правительственных бюрократов задуматься над регулированием пребывания инопланетников на подведомственных территориях. Правила изобретались самые разные, главную роль в их придумывании играла паранойя или подозрительность того или иного народа и его отношение к чужакам. К примеру, галаниты сразу объявили, что любой получивший визу инопланетник может свободно и без всяких ограничений перемещаться по всей планете. Самые глупые обитатели Герметикона тут же объявили Галану оплотом свободы и потребовали от своих правительств принятия подобных законов, постепенно приведших к полной неразберихе с мигрантами. На другом полюсе находились консервативные миры, откровенно не желающие видеть у себя нежелательных гостей. И их знаменем, разумеется, выступала Линга, открывшая планету лишь подданным адигенских миров Ожерелья и Лингийского союза – остальные инопланетники довольствовались Маркополисом, городом пусть и большим, но отнюдь не огромным. Получение «большой визы», позволяющей путешествовать по планете, было задачей нетривиальной: подданным других адигенских союзов делались поблажки, выходцы с цивилизованных планет проходили строгий контроль, а подозрительным обитателям неразвитых миров путь на Лингу был практически заказан. Галаниты называли закрытость своих главных противников унизительной и демонстративно не отправляли на Лингу цеппели, однако остальные миры не были столь щепетильны, поэтому торговля процветала и Маркополис считался одним из наиболее загруженных сферопортов Герметикона.

Что же касается закрытости, то ее следствием стал мизерный уровень преступности и практически полное отсутствие терроризма, что вполне устраивало и адигенов, и простолюдинов. И прибывшие в Маркополис компаньоны не горели желанием увеличивать статистику преступности, злить лингийскую полицию, а особенно – тайную полицию, и потому вели себя осторожно и законопослушно, держались подальше от местного Омута, изображая пусть мелких, зато кристально честных торговцев. У Ионы и Комы действительно существовал небольшой бизнес, однако главным источником их дохода был не он: Туша и Горизонт имели обширные связи среди контрабандистов и считались одними из лучших межпланетных «перевозчиков», способных доставить любой груз на любую планету.

Любой груз: Иона и Кома не брезговали ничем, в том числе – похищением людей.

В Омуте они имели твердую репутацию, но до сих пор не попадались, поскольку вели себя предельно осторожно, не ввязываясь в подозрительные или чересчур опасные предприятия, подобные тому, на что они согласились теперь, однако плата, предложенная за нынешний контракт, оказалась настолько высокой, что жадность победила осторожность, и похитители отправились на Лингу.

– Неделя прошла, – заметил Горизонт, беря из миски очередную горсть соленых орешков. Он тоже пил горьковатое лингийское пиво, но, в отличие от приятеля, предпочитал при этом жевать.

– Знаю, – негромко подтвердил Иона.

– Если она не приехала сейчас, то не приедет никогда.

– Ты недооцениваешь ее любовь к отцу.

– Ее отец мертв, сейчас мы пытаемся играть на ее любопытстве.

– И на любви тоже. Ее отец погиб не так давно.

– Я говорил, что нужна другая приманка.

– Любовь к отцу – отличная приманка, – отрезал Иона и демонстративно сделал огромный глоток пива.

Здоровенный Туша был приметен и комплекцией походил на борца далбандианского стиля, подчеркивая свои необъятные габариты свободной одеждой: пиджак хланского кроя и широкие штаны делали его еще более огромным. Иона казался туповатым увальнем, предназначение которого ограничивалось силовой поддержкой, но в действительности отличался и умом, и сообразительностью. И именно поэтому на людях предпочитал выглядеть тупым громилой. Туша отлично разбирался в людях, придумывал большинство планов компаньонов, а при необходимости умело импровизировал. Он настоял на том, чтобы взяться за опасный контракт, убедив приятеля, что, получив столь огромные деньги, они смогут выйти на пенсию. И продолжал поддерживать в Коме уверенность в правильности сделанного выбора.

– Хорошо, приманка, может, и отличная, но ей сейчас разумнее всего на нее не реагировать, – продолжил Горизонт. – Ей вообще ни на что не надо реагировать, потому что у нее все хорошо. Она вырвалась с Кардонии, обрела шанс счастливо устроить жизнь и должна напрочь позабыть о прошлом. Если, конечно, она не совсем идиотка.