Синда Чайма - Королева в изгнании [litres]

– Да ты холоден, как река Дирн, приятель! Обычно твоя кожа горячее моей, – изумленно покачал головой горец.

– Так, значит, все было по-настоящему? – спросил Хан, шаркая ногами по опавшей листве. – Мы действительно виделись с тобой у ручья Старая Леди?

Танцующий с Огнем кивнул и искоса взглянул на друга.

– Да. Ты сказал, я нравлюсь Кэт.

– А ты сказал, что в меня влюблена Фиона, – изогнул бровь Хан.

– Да-да, Одинокий Охотник, – усмехнулся горец. – Это действительно так.

– Интересно, почему декан заинтересовалась мной, а тобой – нет? – удивился Хан.

– Я – горец. Дикарь, – ответил Танцующий с Огнем. – Этим все сказано. Не могу сказать, что это разбило мне сердце, – закатил он глаза.

– Если Абеляр научит меня чему-то стоящему, я обязательно тебе расскажу, – пообещал Хан.

Несколько минут друзья шли молча.

– Ты видел что-нибудь еще перед тем, как вышел из портала? – поинтересовался Хан.

Танцующий с Огнем покачал головой.

– Что, например?

– Когда ты исчез, появился странный тип – высокородный чародей чуть старше нас. Представился Вороном. Ты не заметил его?

Горец пожал плечами.

– Нет. Может, это был кто-то из наших однокурсников?

– Я его не узнал. Но он переместился из Мистверка. Сказал, что преподает здесь.

– Но как он узнал, что мы будем на Ханалее? Кроме того, чтобы попасть в какое-то место в Эдиеоне, нужно сначала его представить, – удивился Танцующий с Огнем.

Хан пожал плечами.

– Ничего не могу сказать. Я мало что в этом смыслю. Единственное мое предположение: нас мог кто-то подслушать.

«Наверное, надо прийти и почитать учебник», – подумал Хан.

– И что было дальше? – спросил Танцующий с Огнем. – Этот чародей что-то тебе сказал?

«Ни единой душе не рассказывай о нашей встрече! Никому!» – вспомнил Хан слова Ворона.

Однако юноша не видел причин, по которым он должен был делать то, что велел ему какой-то незнакомец.

– Сказал, хочет, чтобы я объединился с ним против Байяров. Обещал обучить меня магии. А затем Грифон меня вытащил.

Танцующий с Огнем свел брови и поглядел на друга.

– Тебе очень повезло, Одинокий Охотник. Фиона побежала за деканом Абеляр, потому что Грифон и Мика не просыпались так же долго, как и ты. Мы уже начали думать, что никто из вас так и не вернется. Я собрался вернуться в портал, чтобы вытащить тебя, но вдруг Мика и Грифон проснулись. Магистр сразу же бросился к тебе и оживил.

– Хм… – задумчиво произнес Хан. – Если Грифон действительно был все это время в Эдиеоне, он тоже должен был истощиться. Однако в нем было полно силы, когда у меня она была на исходе.

– Так что ты ответил Ворону? – поинтересовался горец.

Хан фыркнул.

– Я ничего ему не ответил. Что я, идиот? Брать уроки у незнакомца в месте, о котором ничего не знаешь! Заманчивое предложение, не так ли?

«Собственно, под это описание подходит и сам Оденский брод», – подумал он.

Колокола Мистверка отзвонили. Это означало, что первый урок подошел к концу и осталось пятнадцать минут на то, чтобы добраться до целительского дома, где должно было проходить следующее занятие – что-то про амулеты и обереги.

– Я провожу тебя в Хэмптон, а потом пойду на урок, – сказал Танцующий с Огнем.

– Не собираюсь я отлеживаться! – возразил Хан, сворачивая на тянувшийся вдоль реки крытый переход. – Не хочу пропускать занятия. Мы и без того сильно отстаем.

– Но магистр Грифон сказал…

– Мы ему ничего не расскажем.

И юноши пошли вперед, пока в голове Хана, словно навязчивая мелодия, крутились слова Ворона: «Я научу тебя пользоваться этим амулетом, расскажу тебе поразительные вещи…»

На следующий день на уроке у Грифона Хан делал все, чтобы не привлекать к себе внимания. В талисмане юноши все еще было мало силы, несмотря на то что он всю ночь не выпускал его из рук. Более того, Алистер и утром держался за амулет, пока тот вытягивал из юноши все до последней капли.

Доклад Хана о путешествии в Эдиеон не особенно отличался от докладов остальных учеников в плане детальности. Грифон плотно сжал губы, но сказал лишь:

– Спасибо за увлекательный рассказ, первокурсник Алистер.

И Мика, и Фиона поведали весьма расплывчатые истории.

После случившегося Хан с жадностью проглатывал страницы учебника Кинли в надежде найти ответы. Юноша не мог расспросить обо всем Грифона, потому как не желал привлекать внимание магистра. После разговора с деканом Абеляр к теме Эдиеона никто не возвращался. На занятиях магистр продолжал издеваться над Ханом, словно плотоядная птица с острыми когтями и большим клювом, которая периодически подлетает к своей жертве и клюет ее. Юноше казалось, будто Грифон винит в случившемся его.

Алистер каждый день засиживался над книгами допоздна в надежде стать менее уязвимым для нападок Грифона. Оказалось, что угроза унижения – мощная движущая сила.

Однокурсникам Хана тоже доставалось от магистра, но реже. Преподаватель по заклинаниям доводил до слез Дарнли, высмеивал братьев Мандер, а к Танцующему с Огнем и вовсе относился как к слабоумному. Даже Байяры периодически подвергались допросам с пристрастием. Однако Хану казалось, что когда дело доходило до Байяров, в особенности до Фионы, острый язык Грифона несколько притуплялся.

В течение недели декан Абеляр присутствовала на занятиях дважды. Женщина усаживалась за последний ряд и, постукивая пальцами по столешнице, мрачно наблюдала за ходом урока без тени улыбки на лице, которое озаряло слабое свечение ее амулета. Во время таких занятий Грифон путался в словах и часто терял ход мыслей.

Мика и его кузены проводили в Хэмптоне совсем мало времени, так что Хан встречался с ними лишь на уроках. Вечера Байяр и братья Мандер предпочитали проводить в «Короне и замке» вместе с Фионой, Уилом и другими первокурсниками Мистверка, с которыми черноволосый задира состоял в дружеских отношениях. Это не удивляло, поскольку большинство чародеев приехали в школу из Фелла. Они, скорее всего, знали друг друга с самого детства.

Иногда Хан для порядка заставлял себя сходить в «Корону и замок». Когда юноша входил, в таверне воцарялась тишина. Если Алистер приближался к Мике и его дружкам, те прятали кошели подальше и хватались за амулеты.

С начала учебного года уже прошло несколько недель, и первокурсников известили о том, что в Храмовый день Абеляр даст первый ужин декана, на котором должны будут присутствовать все ученики Мистверка, мастера и преподаватели.

Хан совершенно не горел желанием снова попадаться на глаза декану. После его встречи с ней прошла всего неделя, и юноша лелеял слабую надежду, что о нем позабудут.

Он был несказанно рад тому, что красная мантия, которую он натянул перед ужином, никак не выделяла его из толпы. Хан принял ванну, сбрил с лица щетину, расчесал волосы и натер амулет до блеска замшевым лоскутом – в общем, сделал для подготовки к мероприятию все возможное.