Георгий Савицкий - Круговая оборона [litres]

В воздухе свистнули безжалостные осколки, изрядно приправленные соленой водой и клочьями пены. Один из матросов на вертящемся основании 37-миллиметрового зенитного автомата схватился за лицо.

– А-а-а! Глаза!.. – Между пальцами обильно полилась кровь.

К раненому рванулся санинструктор в стальной каске и с сумкой с красным крестом. Оттащив его в безопасное место, он стал бинтовать рассеченную на голове рану.

– Глаза… Глаза… – без остановки стонал раненый.

– Целы глаза, целы. Кровью просто залило…

Выбывшего из строя заменил его товарищ – на гвардейском крейсере практически все матросы и офицеры владели смежными воинскими специальностями.

А между тем вой немецких пикировщиков не смолкал. Тяжелые фугасные бомбы продолжали сыпаться. Белопенные столбы мощных взрывов вздымались то по правому, то по левому борту «Красного Крыма», то по корме, то по носу гвардейского крейсера. Вода, как известно, в восемьсот раз плотнее воздуха – потому и гидравлические удары от взрывов немецких бомб ниже ватерлинии огромного корабля отдавались тяжелыми ударами внутри корпуса. От сотрясения расходились швы, срывало заклепки, расшатывались трубопроводы, искрили и замыкали электрокабели, лопались лампы освещения. Аварийные команды заделывали течи, откачивали воду из трюмов ручными помпами. Благодаря аварийным партиям и трюмным механикам гвардейский крейсер сохранял ход и маневренность под бомбежкой.

Рядом огрызался огнем зениток эсминец сопровождения. Его арсенал средств ПВО был гораздо скромнее, но все же скоростной и маневренный корабль тоже более-менее удачно уворачивался от гитлеровских пикировщиков. Полуавтоматические 45-миллиметровые зенитки тявкали, усеивая пространство над кораблем грязно-серыми облачками разрывов. Заградительный огонь пока приносил свои результаты.

– Радируйте в Севастополь: «Артобстрел произвел. Нахожусь под вражеской бомбежкой», – приказал капитан Зубков.

– Есть! Товарищ капитан первого ранга, получено радио из Севастополя – крейсеру и эсминцу уходить в Евпаторию. Нас прикроют «Аэрокобры» Александра Покрышкина.

– Поставить дымовую завесу и отойти мористее. Идем курсом на Евпаторию, – приказал Александр Илларионович Зубков.

Выстроившись «этажеркой» – «Крымской этажеркой», краснозвездные истребители «P-39» «Аэрокобра» под командованием капитана Покрышкина обрушились на немецкие пикировщики.

Алексей своей уникальной «памятью попаданца» знал, что выдающийся советский летчик-истребитель был еще и грамотным тактиком воздушного боя. Покрышкин сам разработал многие оригинальные маневры и новую – победную – тактику воздушного боя. Во времени Алексея – в начале XXI века – одна из главных тактических находок Покрышкина – «Кубанская этажерка». Это было эшелонированное по высоте построение истребителей, которые могли атаковать стервятников Люфтваффе, используя преимущество в скорости. Также Александр Покрышкин разделил свои силы на атакующую и прикрывающую группы.

Но стараниями отставного офицера-артиллериста, принявшего удар на Светлодарской дуге зимой 2015 года и неожиданно попавшего во времена Великой Отечественной войны, история обороны Севастополя изменилась коренным образом. Героический город-крепость выдержал все три штурма и продолжал сражаться и летом, и осенью 1942 года. Соответственно изменился и общий ход истории Великой Отечественной войны. Так, легендарная Малая Земля располагалась не под Новороссийском, а на Ак-Монайском перешейке Керченского полуострова Крым. Например, именно там сейчас воевал бригадный комиссар, молодой полковник Леонид Ильич Брежнев.

Так и прославленный советский летчик-истребитель Александр Покрышкин воевал теперь не в небе над Кубанью, а сбивал гитлеровских стервятников над Севастополем. Так что и его тактический прием назывался «Крымской этажеркой».

Звено «Кобр» связало боем «Мессеры-109» истребительного прикрытия. Остроносые краснозвездные истребители обладали исключительно хорошей маневренностью и скоростью. Мощный мотор позволял вести воздушный бой на вертикалях, а вооружение из 37-миллиметровой пушки и двух крупнокалиберных пулеметов в носовой части самолета могли разорвать любого стервятника Люфтваффе в клочья.

Атакующая группа краснозвездных «Аэрокобр», пользуясь преимуществом по высоте «Крымской этажерки», сорвалась в стремительное пике, расстреливая строй пикирующих бомбардировщиков. Сразу оказалось сбито три «Юнкерса-87», остальные «лаптежники» разлетелись в стороны, торопливо сбрасывая смертоносный бомбовый груз в море. Но и это стервятникам не помогло. «Аэрокобры» советских асов под командованием Александра Покрышкина зажгли пять из девяти «Юнкерсов», а звено, атаковавшее «Мессершмитты», сбило пару немецких истребителей. Остальные рассыпались по небу и со снижением, коптя моторами на предельных оборотах, потянули к берегу.

– Молодцы «ястребки» – отогнали стервятников! – улыбнулся Александр Илларионович Зубков. – Рулевой, подходим к берегу. Обслуге орудий приготовиться к стрельбе главным калибром, штурману рассчитать условия стрельбы!

– Есть, товарищ командир!

Снова грянули залпы «Красного Крыма», 130-миллиметровые орудия не обладали какими-то выдающимися показателями, но все же полтора десятка стволов, из которых одновременно могли стрелять две трети, и отличная выучка комендоров позволяли создать настоящий огненный шквал на немецких позициях. Снова раскаты рукотворного грома раздались над морем и сушей. Гитлеровцы были обескровлены и наступать уже не могли.

Крейсер «Красный Крым» вернулся в порт Евпатории. Вскоре, забрав раненых, он отправился в сопровождении эсминца в Севастополь. В город-крепость Алексей вез бесценный груз: планшет с топографическими картами и тетради, исписанные расчетами для артиллерийской стрельбы на дальние дистанции.

Крейсер «Красный Крым» входил в гавань Севастополя в сопровождении эсминца. К громадам боевых кораблей подошли юркие буксиры, которые завели их на внутренний рейд. На бортах крейсера и эсминца – свежие шрамы от осколков немецких авиабомб, стволы орудий – с черным пороховым нагаром от интенсивной стрельбы.

Алексей в ходовой рубке крейсера не отрывал от глаз бинокль, стремясь разглядеть на берегу среди встречающих Карину. Для севастопольцев заход в бухту боевых кораблей – всегда праздник. Несмотря на опасность немецких бомбежек и обстрелов, жители и защитники города-героя старались встретить боевые корабли Черноморского флота. Для них это был символ несокрушимой мощи и надежной защиты. Пока жив Черноморский флот, жив и сам город-герой Севастополь!