Соман Чайнани - Мир без принцев [litres]

Профессор Билиус Мэнли, действующий декан школы для мальчиков

Агата озадаченно нахмурилась. Почему Эвелин захотела, чтобы осмотр леса перед Испытанием был отменен? И зачем она выделила эти пещеры, если они вообще находились за территорией Испытания? Она открыла третью страницу, все еще злясь на себя за то, что до сих пор мечтает о Тедросе…

Ее сердце замерло.

В ее руках был листок, на котором убористым, не слишком аккуратным почерком был написан рецепт зелья, а за ним следовало еще более объемное и доскональное описание его правильного приготовления. Каждый кусочек старой потрепанной бумажки был заполнен подробнейшими комментариями.

Это был тот самый листок, который Юба потерял в классе несколько недель назад.

Сидя в кабинете декана, Агата не могла отвести глаз от клочка бумаги, и в ее голове вертелся один-единственный вопрос, не давая отвлечься на другие мысли.

Вопрос не о том, как Эвелин Садер узнала, что у гнома был рецепт потерянного заклинания Мерлина.

Вопрос о том, как она его использовала.

Стоя на коленях, Тедрос схватил с пола еще один кусочек баранины и вонзился в него зубами, как лев, сдирая мясо с кости, которую затем бросил в кучу других. После того как принц расправился еще с шестью кусками, он, слегка порозовевший, обхватил живот руками, словно стараясь удержать еду.

Дверь темницы скрипнула, открываясь, и он увидел Филипа, проскользнувшего внутрь. Мальчик вспотел, а его рука была в пятнах засохшей крови. Он нес две дымящиеся кружки.

– Так и знал, что ты переешь, – сказал Филип, поставив напротив него чашку с пенящейся жидкостью. – Немного заваренного риса успокоит желудок. Если бы у нас были мята или имбирь, можно было бы сделать приличный дижестив… Софи заметила, что Тедрос уставился на нее, и, прочистив горло, буркнула нарочито мужским голосом: – Пей.

Тедрос дотронулся языком до отвара и, нахмурившись, поставил кружку обратно:

– Опаздываешь на дежурство у Сториана, Филип?

– Я сказал Мэнли, что сначала должен допросить тебя, – без обиняков ответила Софи и села напротив него.

«Вот почему я спасла ему жизнь», – убеждала она себя и, облокотившись на стену, расслабила свои широкие плечи. Потому что Тедрос расскажет ей, где спрятан Сториан. Вот почему. А вовсе не потому, что беспокоилась за него. Софи взглянула на него, и ее мышцы непроизвольно напряглись, точно приготовившись к схватке.

– Скажи мне, где он, Тедрос.

– В последний раз повторяю: мы с Тристаном закопали Сториана, чтобы спрятать его от Софи и Агаты, – сердито ответил Тедрос. – Мы оставили его под отходящим кирпичом. Я не знаю, каким образом он мог куда-то деться из этого тайника, – он заметил, что Филип разглядывает его, и опустил голову: – Послушай, Филип, после того, что ты для меня сделал, я не буду тебе врать.

– Но кто же тогда его взял? – спросила Софи, которую начало мутить от волнения. – Учителя допрашивали Тристана?

– Пф-ф-фф! Он первый отдал бы перо учителю, – проворчал Тедрос, сбрасывая башмаки. – Кроме того, Тристана никто не видел уже несколько дней. Похоже, он исчез как раз до того, как начались уроки. Что ж, его многие не любили.

– Но Кастор сказал, что, если мы не найдем перо, мы обречены…

– Все дело в том, что перо отражает душу своего хозяина, – пробормотал Тедрос, устраиваясь удобнее. – Если оно попадет в руки декана Садер, будь уверен, уйма мальчиков умрет в конце каждой истории. Начиная с моей.

Моей! Это слово ударило Софи, точно пощечина. Это оказалось неприятней, чем перспектива смерти в лесах. Она всегда считала, что это ее история, в которой Тедрос – просто злодей на ее пути. Но теперь она поняла, что Тедрос верит, будто это его сказка… И что он заслуживает своего «долго и счастливо» не меньше, чем она.

– Агата загадала желание, чтобы быть с тобой, – тихо проговорила Софи. – Как ты смог услышать его?

Какое-то время Тедрос молчал, стиснув зубы, а потом произнес:

– Мне было девять, когда моя мать исчезла. Это случилось посреди ночи, я спал в противоположном крыле замка. Я помню, что очнулся в луже собственного пота и, спотыкаясь, понесся к окну, не понимая зачем, только мое бедное сердце болело так, словно уже было разорвано. Последнее, что я увидел, была моя мать, скачущая в лес на моей же любимой лошади, – он вел пальцем по зазору между кирпичами. – Я точно так же проснулся, когда почувствовал желание Агаты. Она хотела , чтобы я его услышал, Филип, – его глаза увлажнились. – И я поверил, что ее желание было искренним.

Софи нервно теребила свои пальцы с неопрятными ногтями.

– Может быть, оно таким и было, – пробормотала она себе под нос. – Может быть, просто что-то… вмешалось.

Тедрос протер глаза и сел прямо:

– Ты хороший друг, Филип. Ведь ты вообще не должен был мне помогать.

Софи покачала головой.

– Я не мог позволить тебе умереть, – прошептала она, не смея взглянуть на него. – Я не мог.

– В прошлом году Софи тоже говорила такое. Поклялась, что защитит меня на Испытании, а затем бросила умирать одного, – сказал Тедрос, ковыряя дырку на своем грязном черном носке. – Наверно, в этом и есть разница между мальчиком и девочкой.

Софи наконец подняла на него взгляд.

Тедрос кивнул:

– Поверь мне, Филип, я-то знаю. Она именно такая злая, как ее описывает сказка.

Софи сглотнула:

– Ты можешь… рассказать мне о ней?

– Она самая красивая девочка, которую я видел, – светлые волосы, прямо как у тебя… И сейчас, когда я начал вспоминать… Глаза у нее точно такие же изумрудные, как твои, – промолвил Тедрос, разглядывая Филипа. Его сокамерник отвернулся, почувствовав себя неловко, и Тедрос быстро перевел взгляд. – Но под этой внешностью ничего нет. Пустота. Каждый раз, когда я давал ей новый шанс, то обнаруживал лишь новые слои лжи и обмана. Казалось, что она просто хочет иметь рядом с собой принца, ни секунды не заботясь о том, кто я на самом деле. Я никогда не понимал, почему Агата считала, что Софи достойна спасения…

– Наверно, потому, что ты не знаешь Агату так, как ее знает Софи.

– Зато я знаю, что Агата хорошая, добрая душа, которая заслужила «долго и счастливо» с любящим ее принцем, – парировал Тедрос. – А теперь она променяла свою настоящую любовь на то, что только притворяется ею. Это с ней сделала Софи. Софи разрушила ее.

– Только потому, что ты заставил свою принцессу выбирать, – не сдавалась Софи, и ее нежное эльфийское лицо вспыхнуло. – Ты сам отвечаешь за свою судьбу, Тедрос. Не Агата. И не Софи.

Тедрос только скорчил гримасу и ничего не ответил.