Соман Чайнани - Мир без принцев [litres]

– Хочу сначала кое-что тебе показать, – сказал Филип, проскальзывая между двумя гладкими каменными колоннами.

– Куда мы идем? – спросил Тедрос, его желудок все еще был переполнен после недавнего пира в темнице. – Я хочу только одного – принять ванну и пойти спа…

Вдруг он замолчал.

Они стояли на учительском балконе, выходившем на Синий лес. Перед ними открывался отличный вид. Странная ледяная дымка рассеивалась в воздухе, точно след ушедшего густого тумана.

Когда воздух над лесом стал прозрачен, Тедрос заметил, что листья и трава искрятся в темноте волшебным синим светом. Ветер летел, перебирая ветки и цветы, точно струны арфы, оставляя за собой мерное звучание и запах океана. Рядом с северными воротами лежали поля синего папоротника, усыпанного серебряными спорами. С каждым новым аккордом ветра ивы роняли множество сапфировых листьев, а тени от Голубых скал на юге ложились на поле синих тыкв.

Тедрос достаточно повидал красивых мест, путешествуя в детстве с родителями, – райские гроты в Бормочущих горах, озера сирен в Эйвонли, оазис с рыбками желаний в Шазабахских песках… Но сейчас принц смотрел с высоты на этот маленький огражденный лес, ничего не знающий об опасностях окружающего мира, и понимал, как может выглядеть рай.

Через две ночи он станет тем, кто превратит это место в ад.

Вдруг он заметил движение у ворот. Чья-то тень украдкой вырвалась из леса…

Тедрос пригляделся…

– Не хочешь составить мне компанию? – спросил Филип позади него.

Тедрос обернулся. Филип сидел на плоском широком мраморном выступе и болтал ногами над лесом.

– Или все же предпочтешь ванну? – насмешливо произнес его сокамерник.

Тедрос взобрался на выступ и подсел к Филипу, чуть ближе, чем он обычно делал. Он не был большим фанатом высоты.

– Как твоя рука? – спросил Тедрос, увидев все еще кровоточащий порез на руке товарища. – Не боишься заражения?

Филип убрал руку в карман, не сводя взгляда с леса:

– Как ты можешь спать, зная, что обрек двух девочек на смерть? Причем они обе любили тебя, ты помнишь?

Тедрос помолчал какое-то время и произнес:

– В сказке всегда три персонажа, Филип. Влюбленные и злодей. В конце кто-то должен умереть. В тот миг, когда Агата спрятала Софи в моей башне, в тот самый миг, когда Агата использовала против меня магию, она сделала злодеем меня , – он пристально взглянул на Филипа. – А мне все равно, какую роль играть, лишь бы спасти свою жизнь.

Тедрос заметил, как его сокамерник краснеет, глядя на него… И вдруг Филип начал смеяться, да так сильно, что у него брызнули слезы.

– Да что, во имя всех богов, случилось? – нахмурился Тедрос.

– Все хотели просто найти любовь, а сейчас хотят поубивать друг друга, – хихикнул Филип, вытирая глаза. – Никто теперь и не разберет, где правда.

– Не сочти за грубость, Филип, но ты-то что в этом понимаешь?

Филип захохотал еще громче, пряча лицо в ладонях.

– Ты даже хуже, чем девочка, – проворчал Тедрос.

Филип уже подвывал от смеха, но, увидев каменное лицо Тедроса, всхлипнул, а затем и вовсе замолчал.

Где-то вдалеке сверчки сбились с ритма. Тедрос уставился вниз: аист переходил вброд Синий ручей, а две белки гонялись друг за другом по перилам моста. Завтра Мэнли и декан девочек расставят ловушки по всему лесу, и животные спрячутся, пока Испытание не окончится и опасность не минует.

– А какой у тебя замок, Филип?

Его сокамерник моргнул:

– Замок?

– Ну ты же принц? Ты же не живешь в палатке, я так понимаю.

– Ах да… Это довольно, м-м-м, маленький… замок. Типа… сельского дома.

– Звучит уютно. Никогда не любил огромные замки. Можно потратить большую часть дня, пытаясь найти нужного человека. С тобой живет вся твоя семья?

– Только мой отец, – грустно отозвался Филип.

– У тебя хотя бы есть отец, – вздохнул Тедрос. – А мне некуда пойти после конца обучения. Просто пустой замок, подворовывающие слуги и разваливающееся королевство.

– Думаешь, ты когда-нибудь еще увидишь свою мать?

Тедрос покачал головой:

– Не думаю, да и не хочу. Отец вынес ей смертный приговор. Когда мне исполнится шестнадцать, я стану королем. И в память об отце я выполню этот приговор, если ее найду.

Филип в ужасе повернулся к нему, но Тедрос быстро отвел взгляд и уставился в небо:

– Тебе пора заняться поисками пера, Филип. Скоро рассвет.

– Как ты можешь причинить вред своей матери? – спросил пораженный Филип. – Я бы все отдал, лишь бы увидеть свою мать снова. Все! Это было бы мое настоящее «долго и счастливо», – он вздохнул, сгорбившись. – Но я не Агата, и мои желания никто не слышит.

– Расскажи мне, какой она была… Твоя мать.

– Ее звали Ванесса. Это значит «бабочка». Я до сих пор помню ее лицо, когда они смотрела, как стайки синих бабочек порхали над лужайкой каждую весну… Она любила говорить, что однажды я улечу, прямо как они – обрету жизнь лучше, чем у нее, в том месте, где будут исполняться все желания. «Не дай никому помешать твоему «долго и счастливо», – говорила она. – Не дай никому помешать тебе найти свою истинную любовь, – сказал Филип срывающимся голосом. – Гусеницы не могут понять бабочку».

Тедрос дотронулся до его плеча. Филип прислонился к нему и наконец позволил себе разреветься.

– Ее лучшая подруга забрала единственного мужчину, которого она любила, Тедрос, – сказал Филип. – Я не хочу кончить, как она. В одиночестве.

Между мальчиками повисла тишина.

– Никогда не встречал мальчика, который хотел бы стать бабочкой, – тихо сказал Тедрос.

Филип взглянул на него. Мальчики смотрели друг другу глаза в глаза, сидя на выступе, их колени соприкасались.

Тедрос сглотнул и спрыгнул на балкон:

– Пойдем. Надо найти это перо.

– Тедрос, подожди меня…

Но принц уже умчался, мелькнув на секунду между колонн, а затем исчез в тени.

Рука Софи медленно опустилась на то место, где сидел Тедрос.

Она приказала себе поспешить в серебряную башню, чтобы за оставшиеся у нее часы найти перо и доставить Агату домой… Она приказала себе немедленно встать…

Но вместо этого она оставалась на месте, одна, над раскинувшимся внизу лесом, пока первые лучи солнца не рассеяли темноту.

Теперь все три ведьмы считали Агату подругой, несмотря на их крайне слабые способности заводить друзей. Поэтому можно было ожидать, что Эстер, Анадиль и Дот улыбнутся, помашут или хотя бы подвинутся, освободив Агате местечко, когда та вошла в зал Добра на урок истории в последний день перед Испытанием. Однако когда Агата, одетая в школьную форму, с красными от бессонной ночи глазами протиснулась к ним, ведьмочки отреагировали так, будто появление их подруги было самым худшим событием в мире.