Соман Чайнани - Мир без принцев [litres]

– Чт-т-т-то? – Софи начала заикаться.

– О да, ты ведь тоже загадала желание, милая, – произнесла декан, – разве ты не помнишь?

Из ее платья вылетела бабочка, и раздался голос, который звучал в такт взмахам крылышек:

– Как бы я хотела увидеть ее снова! – звучал далекий голос Софи. – Я бы все сделала для этого! Все!

Агата вспомнила эти слова… Они были произнесены у могилы… И девочки держали друг друга за руки…

– Моя ма-а-ать? – еле дыша, спросила Софи. – Ее лицо потемнело. – Но моя мать мертва… Никто не сможет вернуть ее…

– Но ты же в своей собственной сказке, дорогая, – напомнила декан. – Желание становится очень мощной штукой, если ты обещаешь сделать ради него все что угодно…

Сердце Агаты словно перестало биться. Она уставилась на декана, ее глаза широко распахнулись.

Вот злодей, который прятался все это время!

Но это была не Софи. И не Эвелин. Это был…

– НЕТ! – Агата бросилась к Софи. – Софи, нет! Она использует те…

Ветви ивы схватили ее и прижали к стволу рядом с ее принцем.

Софи не слышала сдавленных криков Агаты. Ее глаза были устремлены на декана:

– Что я должна сделать?

Эвелин нагнулась, острыми ноготками проводя по лицу Софи:

– Только быть искренней со своим желанием, милая. Быть по-настоящему готовой заплатить за него любую цену.

Агата захрипела сквозь древесный кляп, но не смогла произнести ни слова…

– Какую? – нахмурилась Софи.

– Агата поцеловала принца, Софи. Она попыталась изгнать тебя навсегда и заставила смотреть на это безобразие, – мрачно произнесла Эвелин. – Теперь у тебя никого нет. Ни принца. Ни подруги. Ни отца. Тебе не к кому пойти. Некому доверять.

Софи удрученно смотрела на нее.

– Разве встреча с единственным человеком, который любил тебя, не стоит любой цены? – вкрадчиво спросила Эвелин.

Софи не шелохнулась. Она услышала сдавленные крики Агаты за своей спиной.

– Я действительно увижу ее снова? – спросила ее Софи.

– Твое желание может закончить вашу сказку точно так же, как и желание Агаты, – ответила Эвелин. – Все, что тебе нужно, – это по-настоящему захотеть.

Агата пыталась вырваться из крепкой хватки ожившей ивы, но ветки только сильнее впивались ей в руки…

– Я готова, – сглотнув, кивнула Софи.

Эвелин ухмыльнулась, обнажив выемку между зубами. Протянувшись к своей груди, она вытянула из сердца длинную нить синего света, и, вырвавшись, та осветила ночное небо. Как только декан это сделала, бабочки на ее платье стали ярко-красными…

Агата взывала в ужасе, но глаза Софи застыли на сгустке синего света, который свернулся в мерцающую парящую сферу.

– А теперь закрой глаза и произнеси свое желание вслух, – ласково произнесла декан.

Софи закрыла глаза.

– Я сделаю все что угодно, чтобы снова увидеть свою мать! – хрипло произнесла она, стараясь не обращать внимания на мычание Агаты.

– Искреннее, – хищно проговорила декан, – желание исполнится, только если ты искренне этого захочешь.

Софи стиснула зубы:

– Я сделаю все что угодно, чтобы снова увидеть свою мать!

И вдруг стало очень тихо, даже Агата не издавала больше ни звука.

Софи приоткрыла один глаз и увидела, что сфера начала кружиться вокруг своей оси, выбрасывая лучи зловещего синего света. Мало-помалу свет обретал форму и становился объемным. Против воли Софи отшатнулась, увидев, как фантом обретает плоть.

И вот две бледные босые ноги парят над синей травой. Глаза Софи медленно поднимались по развевающейся синей рубашке, по бледным худым рукам, выглядывающим из рукавов, длинной лебединой шее… А затем Софи увидела лицо, которое, казалось, раньше она могла увидеть только в зеркале. Эта неподвластная возрасту ванильная кожа, маленький скругленный носик и холодные зеленые глаза… Призрак улыбнулся ей, и Софи упала на колени.

– Мама? – прошептала она. – Это правда ты?

– Поцелуй меня, Софи, – попросила мать, и голос ее был далеким и приглушенным. – Поцелуй и верни к жизни. Это единственная цена, которую я прошу.

– Вернуть к жи… и… изни? – заикаясь, спросила Софи.

Позади нее снова отчаянно закричала Агата.

– Поцелуй истинной любви может творить чудеса. Точно так же тебя однажды оживил поцелуй твоей подруги. – Произнесла мать Софи. – Но то «долго и счастливо» оказалось не таким уж и долгим, правда? Теперь твоя очередь обрести настоящую любовь.

– Но меня никто не любит, – прошептала Софи. – Даже Агата.

– Я люблю тебя, Софи. И ты не обязана заканчивать свою жизнь так же, как я, – успокаивала ее мать. – Ведь есть кое-кто, любящий тебя гораздо больше, чем когда-либо любила Агата. Кто-то, кто любит тебя такой, какая ты есть.

Агата неистово впилась зубами в свой кляп из коры ивы…

– Это ты? Ты моя настоящая любовь? – спросила Софи у матери, широко распахнув глаза.

Ее мать улыбнулась:

– Ты должна просто довериться мне.

– Я действительно тебе верю, – сказала Софи со слезами на глазах. – Ты единственный человек, который знает, какая я на самом деле!

– Тогда поцелуй меня, Софи, и не прерывай поцелуй, что бы ни происходило, – предупредила ее мать. – Если ты прервешь его, то потеряешь свой последний шанс на любовь.

Агата сильнее впилась зубами в заткнувшую ей рот ветку, пытаясь ее перегрызть…

С колотящимся сердцем Софи сделала шаг навстречу призраку матери.

Агата почувствовала, как дерево поддается…

– Поцелуй же меня сейчас, Софи, – настойчиво произнесла мать. – Пока не стало поздно.

Агата выплюнула кляп и закричала что есть силы:

– СОФИ, НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!

Но в бледном свете луны Софи прижала свои губы к губам матери. Лицо Софи расслабилось и вспыхнуло верой, что счастье вот-вот придет к ней… Верой в то, что первый поцелуй приведет ее к тому «долго и счастливо», которого она заслужила…

Но затем поцелуй стал холоднее и жестче. Софи открыла глаза и увидела, как призрачное лицо истончается и разлагается, точно у тысячелетнего трупа. Кожа струпьями падала с покрытого личинками и оспинами черепа. Испуганная Софи хотела было отстраниться, но вспомнила слова матери и продолжала целовать ледяной череп, молясь о любви, которая никогда не покинет ее, о любви, которая будет сильнее чувств любого принца или подруги. Кожа медленно стала нарастать поверх костей как белый мрамор. Лицо потеряло свое призрачное свечение и становилось все реальнее и реальнее…

Потрясенная Софи отшатнулась, узнав его. Ее губы только что отстранились от губ мальчика!

Босая нога цвета слоновой кости ступила на землю. Темно-синяя трава прошла между пальцами. Директор школы стоял, запрокинув голову, и на его лице на этот раз не было маски. Он был в своей синей, задрапированной вокруг тела мантии, его молодое точеное лицо сияло призрачной бледностью, а копна белых волос реяла на ветру.