Джули Кагава - Судьба дракона [litres]

– Черт побери, – прошептал я, закрывая глаза. – Неужели мы действительно должны это делать? Неужели всем нам нужно умереть, чтобы остальной мир был в безопасности?

– Кобальт.

Я обернулся. Это была Мист. Она стояла на дорожке недалеко от меня, бледная, серебристые волосы струились по спине. Кожа ее, казалось, едва заметно сияла в свете луны. Она мрачно смотрела на меня, и я чувствовал на себе взгляд серебряно-белого дракона, а мое сердце заколотилось в ответ.

– Что тебе нужно, Мист?

Она склонила голову. Очертания серебристого дракона стали даже четче, чем до этого. Ее истинная сущность с любопытством взирала на меня с гравийной дорожки.

– Не знаю, – сказала она, проходя вперед. – Я не могу тебя понять, Кобальт. Ты был василиском. Ты работал на «Коготь». Нас учили видеть во всем – во всех – инструменты достижения целей. Когда это изменилось?

Я пожал плечами.

– Я устал. Устал от потерь, устал от безразличия к тому, что делаю, устал от того, что «Коготь» использовал меня, и устал делать за них грязную работу. Я устал видеть, как люди страдают по моей вине. Думаю, что, в конце концов, во мне проснулся голос совести.

– Ты говоришь прямо как человек.

– Может быть, – я перевел взгляд на горящие окна и услышал эхо доносившегося из дома смеха. – Не так уж много между нами различий. Может быть, именно это «Коготь» пытался в нас искоренить, потому что если нам будет хоть что-то небезразлично, в конце концов, мы поймем, как на самом деле бездушна организация. И, может быть, со временем мы действительно стали человечнее.

Я вспомнил, как красный детеныш смотрела на меня в тени амбара, а в ее глазах блестели настоящие человеческие слезы. Она говорила:

«Драконы умеют любить. Мы способны на каждое чувство, которое организация так старательно подавляла».

– Я не знаю, что со мной случилось, – пожал я плечами. – Я понимаю, почему в «Когте» не хотят, чтобы у нас появлялись привязанности: они беспорядочны, сложны и их очень больно терять. Но лучше так, чем быть тем, кем хочет нас видеть «Коготь», безжалостным драконом, которому действительно плевать на гибель врага или союзника, если это принесет пользу организации. Просто больше так не мог.

– А что ты скажешь обо мне? – спросила Мист.

Этот вопрос был таким неожиданным, что я не сразу понял его смысл.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду… – она скрестила руки и отвернулась, нахмурившись. Если бы я не знал ее, я бы сказал, что она почти… смущена. – Ты сказал, что не хочешь, чтобы погиб кто-то из твоих союзников. А это касается василиска, который находится здесь потому, что ей приказали тебе помочь? Или бывшего врага, который в прошлом твердо был намерен тебя убить?

– Мист… – я внезапно понял, о чем она говорит, и посмотрел на нее. – Оба мы делали ужасные вещи для «Когтя», – мягко сказал я. – Эмбер не до конца это понимает. И орденец, и детеныши. Конечно, они знают, что раньше я был василиском, но никто из них не понимает, что это значит. Что я делал раньше. – Я вспомнил о годах, которые провел, работая на организацию. Во время этих операций я должен был уничтожать жизни, карьеры и мечты – и все это во имя «Когтя» и ради блага «Когтя». – Возможно, Уэс – единственный, кто знает о моем прошлом, – продолжил я, – но есть вещи, которые я не рассказывал даже ему. Это сможет понять только другой василиск. Ты первоклассный агент, Мист. И я понимаю, почему Архивариус выбрал именно тебя. Но ты еще молода. Нет операции, которую ты бы выполнила для «Когтя» и которую я не выполнял множество раз. Так что отвечаю на твой вопрос… Да, это меня бы беспокоило, – сказав это, я посмотрел ей прямо в глаза. – В прошлом ты, может быть, и была врагом, но, черт побери, ведь и орденец был. И Мартин. И, если подумать, все солдаты, которые находятся здесь. Поверь мне, я и бровью не поведу, если любой из фанатиков Ордена склеит ласты. Но это как минимум один человек, который может сражаться на нашей стороне, так что плясать от радости я тоже не стану.

– Хм. Приятно осознавать, что я нахожусь в одном ряду с солдатами Ордена Святого Георгия.

– С тобой все немножко по-другому, – эти слова слетели с моих губ, прежде чем я успел прикусить язык, и она подняла голову. – Ты одна из нас. Более того, ты чертовски хороший агент и, возможно, ни в чем не уступаешь мне. Ты сдержала слово и помогла нам сбежать из «Когтя». Без тебя мы бы не добрались до инкубатора. И я бы не доверил кому попало отвести драконов в безопасное место. Даже когда ты сводишь меня с ума, проворачивая свои таинственные дела, и никогда не рассказываешь мне все, что знаешь, я знаю, что в конце ты будешь с нами. Если ты умрешь… – почему-то мой живот свело, и я покачал головой. – Могу тебя заверить: ты не стоишь в одном ряду с солдатами.

Она вздохнула.

– Иногда я ненавижу тебя, Кобальт.

Я моргнул, пораженный резкой сменой темы.

– Ладно, – заикаясь, произнес я, совсем сбитый с толку. – Это было внезапно. Почему?

– Потому, что я знала, кто я такая, пока не встретила тебя, – она обратила свой взгляд на точку над далекими холмами. – Я была тем, кем меня видел «Коготь». Я выполняла задания, не задавая вопросов, моей задачей было просто завершить их. Без вопросов, без сомнений. А сейчас… – она покачала головой. – Сейчас я не представляю, кто я и что я буду делать, когда это все закончится. Из-за тебя я сомневаюсь во всем, что меня окружает. Я ненавижу это, потому что, кажется, это не поддается никакому контролю.

– Ага, – кивнул я. – Ужасное ощущение, да? Добро пожаловать в мой мир. Вот что случается, когда у тебя появляется совесть.

– Нет, – она коротко вздохнула, собирая остатки самообладания. – Дело не только в этом. Дело… в тебе, Кобальт. По какой-то причине моя неприязнь к тебе невероятно выросла.

Мои брови взлетели вверх.

– Вот как?

– Да, – Мист скрестила руки, все еще не глядя на меня. – В последнее время я постоянно думаю о тебе, – сказала она. – Я не могу думать, когда мы с тобой в одной комнате. Ты преследуешь меня, когда находишься вне поля зрения. Это раздражает, и я не знаю, как это прекратить, – она раздраженно выдохнула и вызывающе посмотрела на меня. – У тебя есть предложения? Ты ведь, похоже, куда более сведущ в подобных вещах.

У меня в горле внезапно пересохло, я сглотнул.

«Нет, – появилась злая мысль у меня в голове. – Мне это не нужно. Я уже проходил через это вместе с Эмбер. Больше со мной этого не случится».

Но в этот раз все было по-другому. В моих венах не текло адское пламя, меня не пожирал обескураживающий огонь. Кобальт не чувствовал ярость, мой дракон не сгорал от сильного, почти болезненного желания обладать белым драконом, эхо которого стояло на дорожке. Что бы это ни было, это совсем не похоже на Sallith’tahn. Может быть, время залечило мои раны, а может быть, я наконец понял, что Эмбер выбрала другого, но я уже едва чувствовал потерю своей спутницы жизни. Нет, эта боль еще была во мне, но уже слабая, едва заметная. Чтобы понять, что она все еще не утихла, мне нужно было прислушаться к себе. Несмотря на то, что мой дракон все еще оплакивал потерю своей спутницы, моя человеческая сущность… почти оправилась. Я свободен. Я, наконец-то, могу сделать выбор, сам, без инстинктивного притяжения Sallith’tahn. И, может быть, именно этого все это время хотела Эмбер.