Сара Хеннинг - Наследницы моря [litres]

Глаза молодого человека распахиваются. Внезапная боль выдергивает его из сна.

Наши взгляды встречаются – мой и Николаса… Крошечная частичка раскаяния отваливается от моей ярости, прежде чем его глаза закрываются в последний раз.

Тут Алия хватает меня за руку в попытке вырвать кинжал – словно содеянное можно отменить.

О Урда, если бы это представлялось возможным.

Его убила я, а не Алия.

Я толкаю Алию вперед, пытаясь заставить ее встать на мраморную плитку. Туда в любую секунду прольется его кровь. Но сестра открывает в себе еще один источник сопротивления и использует инерцию, чтобы потянуть нас обеих назад. Я отпускаю нож. Он теперь скорее в ее руке, чем в моей.

Мы обе падаем на мраморный пол. Она всем весом шумно приземляется на мое тело. Моя голова откидывается назад и ударяется о твердый, словно алмаз, пол. Перед глазами плывет. Горячая струйка моей собственной крови стекает по голове.

Сестра слезает с меня с ножом в руке – бо́льшая часть крови слетела с ножа на мрамор при падении Алии. Я пытаюсь найти слова, чтобы велеть ей вытереть лезвие о ноги – на тот случай, если Урда примет мою жертву вместо нее. Однако язык отказывается повиноваться разуму. Передо мной Алия мечется между попыткой помочь мне и желанием увидеть, возможно ли спасти Николаса.

А потом раздается громкий вопль.

Софи.

Она проснулась и кричит. Ее руки покрыты кровью мужа, которую девушка отчаянно вытирает о ночную сорочку. Я ожидаю, что Софи бросится к нам, считая и свою жизнь в опасности. Что новоиспеченная королева постарается забрать нож.

Вместо этого она спрыгивает с кровати, хватает книгу с ночного столика и бросается мимо Алии к порогу.

Алия преграждает ей путь, выставив нож. Сестра пытается помешать ей уйти, но Софи отталкивает Алию. Они обе оказываются возле балкона. Алия падает назад и ударяется запястьем о стул, покрытый лунным светом. Ее пальцы разжимаются. Нож отлетает в сторону.

Софи снова хватает книгу и пробегает мимо меня. Я не могу понять, стучит ли в голове из-за покидающей тело крови, ее шагов по мрамору или топота стражи.

Алия встает на ноги и бросается к краю балкона, заглядывая за его пределы. По сразу же опустившимся плечам сестры я понимаю: нож потерян под волнами. Даже если морская ведьма сможет его вернуть, наши судьбы решены.

Она поворачивается и смотрит на Николаса. Тот лежит лицом вверх в постели. Его кровь пропитывает простыни и меха.

Я с трудом поднимаюсь на ноги.

– Они идут. – Не в силах сказать, насколько громкий мой голос. Это мог бы оказаться и крик, и шепот. А может, звука вообще не было.

Алия хватает меня за руку. Не знаю, куда мы пойдем, но здесь оставаться нельзя.

Шаги приближаются. Сюда бежит несколько человек.

Алия выводит нас прочь из спальни в холл к книжному шкафу. Она тянет за тонкий том из пыльно-зеленой кожи. И тут весь книжный шкаф приходит в движение. По крайней мере, так мне кажется – перед глазами двоится, а фиолетовые звездочки затмевают зрение.

А потом мы заходим в темноту и бросаемся бежать.

Я наклоняюсь над котлом, вцепившись пальцами в его края так, что костяшки побелели. Перед глазами все мелькает.

Кольцо Ника на пальце Руны, но девушка ранена. По ее голове струится кровь.

Рядом с ней Алия бросается с ножом в руке на невесту юного короля. Та кричит изо всех сил своих нежных легких. Звука у картинки нет. Однако могу представить: весь замок и половина Хаунештада просыпаются из-за шума.

Внук Ника делает последние вздохи на простынях и мехах.

Почему-то я не могу оторвать от него глаз. Несмотря на годы, юноша напоминает мне возлюбленного, больше вопреки ожиданиям – темные волосы, худощавое тело, розовеющие кончики ушей.

Возможно, правильным заклинанием я могла бы это все исправить. Исцелить его, вернуть их и не расстраивать Урду. Возможно…

– Выходи, старый кальмар. Объяснись! – Громыхающий голос эхом отдается в моем логове. Он древний и женский. Никто бы не мог обвинить этот звук в слабости.

С сердцем, полным терзаний по поводу Алии, Руны и внука Ника, я стираю кружащуюся сцену в своем котле и быстро выпрямляюсь. Все нутро готово к надвигающемуся урагану.

Появляется женщина много старше меня. Гораздо старше и морского царя.

Королева-мать Рагнхильдр.

Она бойкая, с волосами до самого хвоста – такими белыми, что они светятся. Волосы прямые и очень легкие, отчего парят вокруг ее тела, подобно ореолу. Древняя русалка быстро направляется ко мне. Я не могу пошевелиться.

В движениях, лице и волосах королевы ярость. Она поднимает руку, готовая толкнуть мой котел на ближайшую ветку полипа – почти как Руна недавно.

Прежде чем она касается своим морщинистым пальцем моего котла, тот взрывается ярко-красным пламенем. Срабатывают ее древние рефлексы. Женщина отдергивает руку от обжигающего жара и – это впечатляет – не теряет сосредоточенности.

– Как ты смеешь, никому не нужная ведьма! – ревет она. – Подвергать опасности моих внучек, давая им ноги и наполняя их головы надеждой!

Я встречаю ее ярость отстраненным, спокойным голосом:

– Все знают, что твои внучки растут на деревьях. У тебя еще восемь осталось.

– Ха! Восемь – не десять. Или ты можешь считать только по своим щупальцам?

Я вскидываю бровь и холодно отвечаю:

– Глупые шутки от женщины старше двухсот лет? Я ожидала от тебя большего, старая рыба.

Ее глаза вспыхивают. Я понимаю: королева заглотила наживку.

– Я кажусь тебе старой?

Я готовлюсь к демонстрации грубой силы, которую уже показал мне ее сын. Однако морской царь предпочитает тесак, а его мать выбирает острый скальпель.

– Fœra ! – кричит она. Обжигающий кроваво-красный свет несется прямо мне в лоб.

Я ныряю и больно ударяюсь о песок. Женщина снова и снова выкрикивает приказы. Как только мое плечо врезается в дно, я переворачиваюсь и сажусь. Песок кружится вокруг меня, словно дым.

– Reykr! – кричу я в ответ. Серый песок отвечает, поднимаясь облаком – густым, словно пожар в деревне. Песок несется в сторону старой русалки удушающей, ослепляющей массой.

Она более чем опытная и всегда готова к атаке: сила и годы женщины на кончиках ее пальцев. Старая русалка выкрикивает приказ еще до того, как первые щупальца моей песчаной бомбы добираются до нее:

– Vaxa balkr!

В мгновение ока все основание моего логова начинает шевелиться и трястись. Из мертвых песков вырывается стена толстой защитной лозы. Она отражает мое собственное заклятие, посылая облако песка прямо мне в лицо. Когда я начинаю кашлять и сплевывать, русалка снова кричит, стоя за стеной:

– Vaxa hellir!

Морское дно вновь яростно вздрагивает. Из его глубин выстреливает еще одна стена – в этот раз большое кольцо, окружившее меня, котел и Рагнхильдр. Когда лозы тесно переплетаются друг с другом, шум океана затихает. Анну отрезали от меня. Полипы остались вне нашего кокона. Стена между нами увядает.