Сара Хеннинг - Наследницы моря [litres]

Невероятно, но Алия ускоряет шаг и тащит меня за собой, точно поверженного кита. Оторвав взгляд от земли, я понимаю причину – мы добрались до места, где заканчивается улица и начинается горная тропа. Чуть дальше дорога сразу поворачивает в деревья. Наконец мы нашли хоть какое-то укрытие. Я делаю глубокий вдох. В горле колотится сердце. Но сейчас останавливаться нельзя. Мы карабкаемся вверх и бежим под дождем по скалистым тропинкам. Они усыпаны веточками и палочками, оторванными бурей. Мир превращается в шатер из кустов и деревьев.

Из нашего укрытия мы глядим сквозь ветки ежевики на стражников и вспыхивающие уличные фонари. Охранники стучат в двери в поисках очевидцев.

Я делаю первый шаг по направлению к деревенской местности, но Алия хватает меня за руку – в этот раз останавливает.

Я вижу выражение ее лица и понимаю: мне достанется. Эта злость копилась, пока сестра ее сдерживала достаточно долгое время, чтобы увести нас подальше от замка.

Я любила его.

Это утверждение, но во взгляде лишь вопросы.

Как могла ты убить его? Как смела убить моего любимого человека? Как ты могла подумать, что это правильно? Мы только что убили короля!

Мое сердце вздрагивает от каждого обвинения в этих вопросах. Я будто монстр. Я не была достаточно умна, чтобы найти другой способ. И что хуже всего: мы потерпели неудачу, так что королю необязательно было умирать. Но моя злость, раздражение и беспомощность собираются вместе, пока я не взрываюсь в обращении к сестре. Мой голос – шепот, но оглушающий в обвиняющей тишине.

– Ты согласилась! И ты знаешь, что он тебя не любил!

Руна , показывает она. Я чуть не падаю. Сестра не использовала мое настоящее имя с тех пор, как я пришла сюда. Знак – всего два пальца. Один – Алия, второй – Руна.

Без нее нет меня.

За все те годы с момента, как мы придумали эти знаки, я никогда не понимала, насколько они верны.

Он не заслуживал смерти.

Я сглатываю. Никто не заслуживает смерти. Но, но, но… Я сжимаю челюсти.

– Как в твоем сердце способна оставаться любовь к нему? Ведь ты узнала, что Николас мог строить оружие для войны и продавать его тому, кто больше всего заплатит? Оружие, способное уничтожить наш дом и наш народ?

Я иду прочь от нее, делая первые шаги вниз по другой стороне горы. Воздух отяжелел от дождя, который уже почти прекратился. Мое платье липнет к коже. Его хватка становится сильнее с каждым шагом. Когда оно высохнет, то станет частью меня.

Алия догоняет меня и хватает за руку, чтобы привлечь мое внимание. Потом ее руки начинают двигаться, создавая один жест, другой. Губы яростно шевелятся в слабом свете.

Сначала я не знала.

Но ты слышала Софи: он женился ради денег. Ради своих подданных.

Эта война уже нарушила торговлю. Кто знает, как долго это продлится.

Эти лодки стали транзакцией, которая должна была накормить его народ – легко и просто.

Я продолжаю идти. Сестра бежит, чтобы остановиться передо мной. Она берет меня за руки, преграждая путь. Мне приходится взглянуть на Алию. Она выгодно использует те два дюйма своего роста, на которые она меня выше. Сестра сердито смотрит на меня сверху вниз. Логика, сердечная боль и наш провал очевидны в ее напряженных плечах.

Николас был хорошим человеком.

Алия снова вонзает этот нож и ждет, когда я в очередной раз взорвусь – словно знала, что так и будет. Я сестра, которая говорит ей суровую правду. Однако это не означает, что я хочу, чтобы эту правду швыряли в меня.

Я морщусь и отталкиваю ее руку.

– Знаешь, как глупо звучат твои слова? Я понимаю, что ты романтик в душе, но как можно быть такой слепой? Как?

Жилы на моей шее набухают. Алия позволяет моей злости окатить ее, словно боль, которой ожидала сестра.

Я скалюсь.

– Деньги бы просто оказались у него в кармане. Они убили бы его людей и поставили бы наш вид под угрозу обнаружения, поимки, заключения и убийств.

Она изо всех сил качает головой.

Ты слишком много слушала отца!

Люди – не корень зла.

Откуда нам знать, что они уничтожат нас, если обнаружат?

Я иду прочь от нее, бросая слова через плечо. Они звучат резче, чем должны бы.

– Они бы относились к нам как ко всему экзотическому, что встречается на их пути. Нас бы заперли за решеткой в зоопарке, заставили бы выступать в цирках. Некоторые бы даже оставили себе наши плавники, чтобы потом показывать. Подушки из кожи русалок оказались бы сверху горки мехов – такой, как на кровати твоего возлюбленного.

Алия останавливается за моей спиной. Я поворачиваюсь, чтобы потянуть ее вперед. Необходимо продолжать идти – наше преимущество скоро исчезнет, и мы этого даже не заметим. С каждым шагом по направлению к сельской местности мы удаляемся от укрытия из деревьев. Еще пара метров, и мы станем легкой мишенью под облачным небом, как и там, на открытой лужайке. Но теперь у стражников есть пистолеты. Скорее всего, им отдали приказ стрелять в нас.

Стражи не станут нас допрашивать – Софи все видела. Им просто необходимо заставить нас заплатить.

Алия просто стоит. Ее плечи вздрагивают, а голова откидывается назад. Сестра не издает ни звука. Однако я чувствую, как всхлипы исходят от нее. Этот звук проникает в мои кости.

Теперь я беру ее за руку – мягче, чем раньше. Я не хватаю и не сжимаю ее, но держу так, словно это самая хрупкая из рыб.

– Пойдем… давай продолжим путь. Куда бы мы ни шли…

Алия шмыгает носом. Снова знак.

Ведьма.

В голове стучит, когда я вспоминаю этот знак. Сестра показывала его во дворе. Я думала, что она хочет поговорить о морской ведьме и неудавшейся сделке. Однако здесь, откуда нам не видно воды, до меня доходит другое значение.

– Стой. Человеческая ведьма?

Алия кивает. А потом хватает меня за руку и рисует буквы на моей ладони. Ей приходится сделать это дважды, чтобы в слабом свете я произнесла губами слово.

К-А-Т-Р-И-Н.

– Катрин? Ведьма по имени Катрин?

Она снова кивает и показывает на долину в том месте, где та, должно быть, снова поворачивает к морскому берегу. А потом Алия выдает еще один-единственный знак.

Помощь .

Я колеблюсь.

– Нужно ли мне напоминать тебе о последнем случае, когда ведьма помогла русалке? Нет, эта Катрин нам не поможет.

Не могу тебе поверить. Ты думаешь, что я глупая. Но ты просто выплевываешь слова отца, словно своих мозгов у тебя нет.

Она дает мне крепкий подзатыльник, чтобы доказать свою точку зрения, а потом словно сожалеет об этом – ведь сестра забыла о моем ранении. Я опускаюсь на колени, потеряв равновесие. Алия помогает мне встать, но не извиняется. Я крепко жмурюсь и жду, когда звон в ушах затихнет. Этого не происходит. Возможно, никогда не произойдет. Поэтому я поворачиваюсь и пытаюсь пройти мимо нее к горному проходу. Если мы спустимся по краю горы подальше от дома Катрин, то, возможно, оторвемся от них в землях к северу от королевства.