Глен Кук - Хроники Черного Отряда: Книги Мертвых [сборник litres]

Что-что, а визжать форвалака умела.

Я не сводил с нее глаз. Госпожа непрерывно говорила, держала меня в курсе событий. По ее словам, летающие колдуны получили неприятный сюрприз. И это побудило меня заподозрить, что в отношениях между Лизой Дэлой Бовок и Ворошками честность отнюдь не преобладала.

Им следовало бы это понять. Всем.

Ворошки все же не были совсем не готовы к неприятностям. Они окружились защитными чарами, отклоняющими самые легкие из шаров – чаще с пути лидера к двум ведомым. Но эти чары быстро слабели. И колдуны не могли отклонить все шары.

Я уже принял устойчивую позу, чтобы достойно встретить форвалаку, когда передо мной, но позади оборотня прокувыркался летун. Его черный шлейф пылал. Вопль резко оборвался, колдун врезался в землю где-то правее меня.

Согласно моему замыслу, форвалака должна была переть на меня и на копье Одноглазого, по пути понеся как можно больше ущерба. Чтобы удлинить черное копье, я вставил его в девятнадцатифутовый бамбуковый шест. Когда копье пронзит Лизу Бовок, стрелки добьют ее огненными шарами. Разумеется, при том условии, что копье не утратило магическую силу после смерти Одноглазого.

И конечно же, при том условии, что люди с огненными шарами не будут слишком заняты отражением атаки с воздуха.

Я рискнул быстро оглядеть боевое пространство. Лидер летел обратно, разворачиваясь по широкой дуге. Если он и хотел что-то сделать, то не сделал, потому что вместо нападения был вынужден сосредоточиться на обороне. Оставшийся Ворошк завис, дымясь, в нескольких сотнях ярдов восточнее. Его медленно относило ветром. Похоже, он был жив, но надежно выведен из строя. Прежде чем снова сосредоточиться на форвалаке, я успел заметить, что летун очень медленно набирает высоту.

На пантеру-оборотня со свистом обрушился град дротиков и стрел. Все наконечники были отравлены на тот случай, если удастся пробить шкуру.

Чудо из чудес! Немало снарядов застряло в шкуре! Монстр сразу окутался черной дымкой, очертания тела расплылись.

Госпожа командовала. Ей приходилось много кричать, чтобы стрелки не палили впустую. Нам не пополнить запасов огненных шаров, пока не вернемся в свой родной мир. Половина наших трубок уже опустела. Парни несколько лет не бывали в бою, но дело свое не забыли. Моей жене не пришлось повторять приказы, шары перестали улетать в небо. Зато несколько стрелков воспользовались возможностью перенести огонь на форвалаку. У бедняжки Лизы не осталось друзей.

Как выяснилось, она была не совсем неуязвимой. Яд подействовал гораздо быстрее, чем я ожидал, и она пьяно зашаталась. Выносливость и живучесть оборотней легендарны. Судя по моему опыту, их превосходила только яростная жизненная сила колдунов, так называемых Десяти Взятых. Из которых до наших дней дотянули лишь Душелов и Ревун. Но вскоре и они отправятся на тот свет.

Это я решил твердо. У меня большой список тех, кого нужно спровадить в ад.

Между тем монстр поднялся, очевидно преодолев воздействие огненных шаров и яда. Форвалака собиралась с силами перед броском, чтобы оказаться среди нас. Так она спасется от самого мощного нашего оружия, а сама пустит в ход клыки и когти.

Я не знаю, что в этот момент попытались сделать колдуны. Могу лишь сказать, что огненные шары вновь полетели вверх, затем земля содрогнулась, как будто в нескольких футах от меня по ней шарахнули молотом весом десять тысяч фунтов. И вот форвалака уже мчится ко мне неуклюжими прыжками, волоча заднюю ногу. В шкуре дымился десяток пробоин, а впереди катился смрад жженого мяса.

Я бросил взгляд на последнего Ворошка. Его болтало в воздухе.

Подскочив, Бовок попыталась отбить мою самодельную пику. Но ослабевшая лапа отклонила ее лишь на самую малость. Наконечник пробил шкуру над правым плечом, уже сильно поврежденным, и вонзился в плоть. Я почувствовал, как он наткнулся на кость. Форвалака завизжала. Под ее тяжестью оружие вырвалось из моих рук, хотя я прочно упер конец бамбукового шеста в землю.

Инерция прыжка развернула зверя. Бовок ухитрилась задеть меня лапой и отшвырнуть в сторону. Приземлившись, она занялась торчащим из ее тела копьем. Доспехи выдержали удар когтей. Несколько секунд я не мог отличить верх от низа, зато голова осталась на шее.

Я снова завладел бамбуковым шестом, но не копьем. Форвалака извивалась, визжа, рыча и кусая копье, а мои товарищи осторожничали, не желая угодить под удар. Кто-нибудь метал в нее стрелу или дротик, когда это можно было сделать без риска промахнуться.

Ворошки оставались вне боя. Один горел на склоне восточнее нас. Другой взлетал все выше и выше, волоча за собой шлейф дыма. Последний осторожно кружил – то ли выжидая момент для нападения, то ли просто наблюдая. Всякий раз, когда он пикировал, на него наставляли десяток бамбуковых шестов, суля радушную встречу. Подозреваю, что почти все шесты были пустыми. Но он не мог это проверить без риска получить самый неприятный сюрприз.

К доспехам Жизнедава прилагался огромный черный меч, похожий на Бледный Жезл дядюшки Доя. Я извлек его из ножен, когда форвалака попыталась приблизиться ко мне. Несмотря на возбуждение и страх, я чувствовал себя довольно глупо. Ведь прошли десятилетия с тех пор, как я брал в руки меч не для уроков фехтования с Доем. А этот клинок был мне совершенно незнаком. Может, он предназначен лишь для показухи и сломается после первого же удара?

Оборотень заковылял ко мне. От него срикошетил огненный шар. Мелькали дротики и стрелы. Форвалака снова попыталась избавиться от торчащего из раны копья. Все стрелы и дротики через некоторое время выпадали, но только не эта черная штуковина. Она медленно погружалась все глубже.

Я шагнул вперед, ударил. Конец моего меча рассек левое плечо большой кошке. Она едва заметила эту рану длиной в несколько дюймов – кровотечение через пару секунд прекратилось, порез закрылся у меня на глазах.

Я ударил вновь вблизи того же места. Потом еще раз. Не от отчаяния. Ее живучесть не была сюрпризом, но раны исцелялись уже не так быстро. А копье все втягивалось. И форвалака, кажется, стала терять волю к победе.

Крики!

Уцелевший Ворошк стремительно пикировал на меня. Его защита отклонила сперва взлетающие навстречу огненные шары, потом стрелы. Я заметался, чтобы не оставаться на месте, потом задержался, решив отпрыгнуть, когда колдун окажется достаточно близко. Он взмахнул рукой, словно намереваясь что-то бросить. Но не успел – откуда ни возьмись появилась моя белая ворона и ударила его сзади. В голову. И его подбородок уткнулся в грудь.

Вряд ли колдун хоть как-то пострадал от удара, зато он на секунду забыл про меня и занялся вороной. Птичка уютно расположилась у него на плече, норовя выклевать глаза.