Кэтрин Фишер - Алая шкатулка [litres]

Маскелайн выдержал ее взгляд. Шрам отчетливо выделялся на бледной щеке.

– Это не так. Ты… ты для меня особенная.

– Особенная.

– Да. Ребекка, я старше тебя. Старше на сотни лет. И я не такой, как ты, я другой, ты даже не представляешь насколько. Тебе не стоит доверять мне. Не трать на меня свою жизнь.

Она смотрела на него с тоской во взгляде.

– Нам надо идти, – напомнил Джейк. – Ребекка?

Она не ответила и даже не посмотрела на него, но подошла к зеркалу и увидела в нем девушку начала двадцатого века. Уайльду показалось, что у Ребекки в глазах заблестели слезы, но голос у нее был ясный и спокойный.

– Хорошо, идем. Нас здесь ничего не держит.

Джейк взглянул на Маскелайна:

– Мы в какой год прибудем?

– Постараемся в тысяча девятьсот десятый. Примерно в это время она снимала Дэвида на пленку.

Джейк кивнул и сухо сказал:

– Хорошо. Сделаем это.

Зеркало загудело.

Лабиринт стал жестче.

Зеркало открылось, Джейк снова увидел в его центре жуткую пустоту. Эта пустота набросилась на него и начала втягивать в себя. На секунду он почувствовал всю боль, которая жила в этом зеркале. Оно сожрало его отца и сожрет его самого, от него не убежать.

Зеркало завыло.

Завыло так, что Пирс сел на корточки с открытым ртом и зажал уши ладонями, а кошки бросились врассыпную, словно семь черных молний.

А вот Маскелайн не двигался. Его руки спокойно лежали на мониторе, пока чернота с громким хлопком не сжалась и поверхность зеркала снова не стала твердой. Ребекка с Джейком исчезли.

Пирс опустил руки и выдохнул, потом потряс головой и встал на ноги.

– Чем дальше, тем хуже. Вы уверены в том, что можете его контролировать?

Маскелайн оторвал взгляд от монитора:

– Никто не может контролировать зеркало. Даже Янус. Но я разобрался со шкалой Симмса и теперь хотя бы могу его мониторить.

Пирс вытер руки о фартук:

– Не знаю, как вы спите по ночам. Если призраки вообще спят.

Он хотел добавить еще что-то, но запнулся, увидев, как Маскелайн с нарастающим страхом в глазах смотрит на монитор.

Пирс поспешил к нему.

– Что-то не так?

Он глянул на шкалу. Цифры сменялись, отсчитывая века в обратном порядке:

1900

1800

1700

1600

Пирс закрыл руками глаза:

– Остановите это. Остановите же!

– Я не могу.

1500

1400

– Проклятье, – прошептал Пирс.

Джейк успел только понять, что оказался посреди дороги, а прямо перед ним встал на дыбы осел и громко ржет ему в лицо. Ребекка рывком оттащила парня в сторону, и они вдвоем завалились в сточную канаву, больно ударившись о горячие камни на обочине.

– Ты как? – выдохнул Джейк. – В порядке?

– Ушиблась немного. – Ребекка потерла локоть, одна щека у нее перепачкалась в грязи, потом подняла голову и простонала: – О господи. Джейк…

Жара.

Это было настоящим ударом. Джейк заметил, что улицы слишком узкие, а дома слишком высокие. Стены выложены из желто-коричневого камня, крыши покрыты красной черепицей. И раскаленное небо такое синее, каким никогда не бывает в Лондоне.

В нос Джейку ударили запахи нечистот, а еще оливок и фимиама. Возница спрыгнул с запряженной ослом телеги и принялся в ужасе креститься.

– Демоны! Исчадье ада! – завопил он.

Джейк не сразу понял, на каком языке вопит возница.

Ребекка схватила его за рукав:

– Джейк…

– Молчи. Ничего не говори. Это итальянец.

– Ты его понимаешь?

– Отец работал в Риме. Мы там жили, когда я был маленький.

Джейк просто не мог поверить в происходящее.

Все совсем не так… И гораздо раньше, чем надо. Намного раньше! Люди распахивали ставни и сбегались из ближайших домов. Смуглые и кареглазые. Джейк с ужасом и одновременно с восторгом понял, что зеркало в очередной раз его обмануло.

– Демоны! – вопил возница.

– Нет, прошу вас. – Джейк от страха вспомнил все выученные в детстве итальянские слова. – Мы здесь гости. Мы вас напугали. Пожалуйста.

Не подействовало. Толпа стремительно разрасталась. Джейк посмотрел на Ребекку и понял, что внимание горожан приковывает ее дурацкая одежда эдвардианских времен, да и его костюм тоже.

Тогда он подтянул браслет как можно выше к локтю и скомандовал:

– Бежим!

Они развернулись, оттолкнули с пути двух женщин и бросились по мощеной улице за угол.

И там оказались перед выстроившимися в ряд воинами.

Джейк споткнулся и упал. Ребекка закричала.

Юноша встал на ноги и увидел, что один из мужчин держит Ребекку и смеется над тем, как она пытается от него освободиться. Шляпка слетела на землю. Волосы вырвались на свободу. Мужчины выпучили глаза, кто-то присвистнул, один даже перекрестился.

Джейк подскочил к тому, кто схватил Ребекку, и закричал:

– Отпусти ее!

Мужчина как бы ненароком плашмя ударил его мечом по животу. Джейк распластался на мостовой. Он попытался восстановить дыхание, встал на карачки, но его пинком ноги снова отбросили на мостовую.

Толпа загудела.

– Джейк! – завизжала Ребекка.

Все вдруг умолкли. Кто-то отрывистым голосом подал команду. Толпа сразу отхлынула и начала рассеиваться. Шеренга воинов расступилась, вперед выехал всадник в черном с золотом плаще и в шляпе из затейливо уложенного в складки красного бархата. Черные волосы незнакомца блестели на солнце, а нос у него был изогнут, как ястребиный клюв. Он словно выехал на коне из портрета эпохи Проторенессанса.

Мужчина натянул удила и коротко скомандовал:

– Назад. Всех разогнать.

Джейк, задыхаясь от боли, с трудом поднялся. Ребекка бросилась к нему, она была напугана до смерти, но не произнесла ни слова.

Солдаты расчищали улицу от горожан, а Джейк тем временем пытался собраться с мыслями.

Они попали в передрягу. И это еще мягко сказано.

– Кто вы такие?

Всадник спросил это вполне доброжелательно, только вот он явно привык получать незамедлительные ответы на все свои вопросы. У Джейка перед глазами на секунду мелькнуло лицо инспектора Алленби.

– Меня зовут Джейк Уайльд. А это… моя жена. Ребекка. – Девушка в этот момент тихо ахнула, но он не обратил на нее внимания. – Мы приехали из далекой страны.

– Откуда? У тебя речь как у варвара.

– Из Англии.

– Ах так. Это действительно далеко. – Мужчина щелкнул пальцами. – В тех землях всегда туман и солнце показывается только утром на Пасху?

Джейк позволил себе улыбнуться:

– Почти, синьор.

За всадником к этому моменту появилась свита. Там были священники, кардинал в красных одеждах и несколько богато одетых мужчин. Женщин не было.