Ребекка Росс - Восстание королевы [litres]

– Что случилось? – хрипло спросила я, словно пыль веков запорошила мне горло.

– Кажется, ты потеряла сознание, – нахмурившись, ответил Люк. – Может, из-за жары?

Я обдумала этот вариант. Раньше со мной никогда такое не случалось, и мысль о том, что видения могут вызвать обморок, встревожила меня, но затем я вспомнила, что именно увидела, и новое воспоминание присоединилось к прежним.

Улыбка скользнула по моим губам. Я все еще ощущала привкус грязи и пота, когда потянулась к моим друзьям. Люк взял меня за правую руку, Изольт – за левую. И тогда я сказала:

– Я точно знаю, где Камень.

В последний день августа, за ужином у Журдена, должно было случиться первое организационное собрание. Прошло уже две недели с того момента, как на уроке фехтования мне открылось самое важное воспоминание. Эта дата все приближалась, а я продолжала встречаться с Изольт через день, чтобы научиться владеть мечом. Журден разрешил, надеясь, что всплывет новое воспоминание. Но я знала, что Тристан Аллена не любил тренировки и уроки фехтования, по крайней мере, когда был десятилетним мальчишкой.

Я продолжила заниматься, чтобы улучшить технику и больше узнать о королеве.

Изольт оказалась более взрослой, чем я думала: старше меня на десять лет. Она была дружелюбной и общительной, терпеливой и грациозной, но время от времени я замечала, как мрачнел ее взор, когда она пыталась справиться со страхом и тревогой, подавить чувство собственного несоответствия.

Она открылась мне на пятом уроке, когда экономка принесла нам перекусить. Мы сидели вдвоем, лицом к лицу, королева и я, запивая элем пирог с бараниной и потея на жаре, и она проговорила:

– Это роль моей сестры. Не моя.

Я поняла, на что она намекала. Изольт думала о своей сестре, ехавшей рядом с отцом в день резни, убитой на поле перед замком.

Так что я очень мягко ответила:

– Твоя сестра хотела бы, чтобы ты это сделала, Изольт.

Она вздохнула. В этом вздохе звучали одиночество и унаследованные сожаления:

– В день резни мне было три года. Меня должны были убить вместе с сестрой и матерью. После бойни на поле Ланнон послал своих людей в дома бунтовщиков. Я спаслась лишь потому, что осталась с няней в поместье. Она спрятала меня, когда пришли подручные Ланнона. Они убили ее за то, что она не выдала меня. Затем прибыл мой отец, решив, что я тоже убита… Он сказал, что пошел на детский плач, думая, что бредит от горя, и нашел меня в пустой бочке на задворках пивной. Я ничего этого не помню. Думаю, так даже лучше.

Я думала над тем, что она мне поведала, одновременно желая что-то сказать и сохранить молчание.

Кончиком пальца Изольт прочертила полоску на пыльном сапоге и проговорила:

– Сейчас опасно быть дочерью Мэваны. Отец отдал десять лет жизни, готовя меня к моменту противостояния с Ланноном, когда я заберу у него корону, трон и землю. И все же… я не уверена, что смогу это сделать.

– Ты не будешь одна, Изольда, – прошептала я, назвав ее мэванским именем.

Ее глаза встретились с моими, темные от страха и плохих предчувствий:

– Чтобы победить, нам нужна поддержка других Домов. Но встанут ли другие лорды на сторону девочки, в которой больше Валении, чем Мэваны?

– Ты – две в одной, – возразила я, вспомнив Мириай и то, как моя сестра-избранная обозначила мою сущность. – В тебе есть и Валения, и Мэвана. Это сделает тебя прекрасной королевой.

Изольт задумалась. Я надеялась, что мои слова достигли цели. Наконец она проговорила с улыбкой:

– Ты, наверное, решила, что я слабая.

– Нет, миледи. Думаю, ты такая, какой должна быть.

– Я выросла здесь без друзей, – продолжила она. – Мой отец был слишком подозрительным, чтобы позволить мне с кем-то сблизиться. Ты – моя первая подруга.

Я снова подумала о своих сестрах-избранных и о том, как их дружба обогатила мою жизнь. Я поняла, насколько одинокой оказалась Изольт. Это напоминало удар в живот. Я протянула руку, дала нашим пальцам сплестись.

«Нам нужна именно ты» – говорило мое прикосновение. Изольт улыбнулась, и мне стало ясно, что она меня поняла и позволила этим словам остаться в глубине сердца.

Но, несмотря на воодушевление, я была напугана так же, как и будущая королева. Я с нетерпением ожидала собрания, на котором планы по возвращению Камня и трона наконец обретут плоть.

Последний день августа настал. Я помогала Агнес накрыть стол на семерых. На собрании должны были присутствовать Журден, Люк, я, Гектор и Изольт Лораны, Лайам – тан (он остался с нами, прятался на третьем этаже) и Тео д’Арамитц – последний кусочек головоломки и мятежный лорд, которого я еще не знала. Его мэванское имя было Эодан Морган.

Лораны прибыли вовремя, Лайам спустился в столовую. Мы сели за стол. Пустовал лишь один стул – для Тео д’Арамитца – лорда Моргана.

– Начнем без него? – спросил Журден, сидевший во главе стола. Принесли блюда, запах еды дразнил нас, пока мы ждали третьего лорда. Агнес, наполняя кубки элем, незримо сновала вокруг.

– Он едет из Теофиля, – заметил Гектор Лоран. – Это не очень далеко, но, возможно, его задержали неприятности в пути.

– Гм-м-м, – прогудел Журден, без сомнения, вспоминая напавших на нас разбойников.

– Он бы не хотел заставлять нас ждать, – предположил Люк, скорее всего, потому что был голоден. Его взгляд упал на блюдо с мясом.

– Тогда приступим к еде, – решил Журден, – а к планам перейдем после ужина, когда прибудет д’Арамитц.

Блюда задвигались по столу. Я наложила слишком много еды, но Пьер на сей раз действительно превзошел себя, приготовив мэванские блюда, и я не устояла, взяв по ложке каждого. Среди ужина раздался стук в дверь.

Люк резко поднялся.

– Наверное, это д’Арамитц, – сказал он и вышел в коридор поприветствовать лорда.

Гектор Лоран рассказывал мне, как познакомился с женой, когда Люк вернулся, один, с куском пергамента в руках. Остановившись на пороге столовой, он прочел письмо, и Журден сразу это заметил. Беседа за столом затихла, когда мой отец-покровитель спросил:

– Что это?

Люк поднял глаза. Напряжение сдавило нам горло как петля. Мы все подумали о худшем, представили, что наш заговор раскрыт, прежде чем мы сумели его составить.

– У д’Арамитца неотложные дела в Теофиле, – объяснил Люк – Он просит прощения и говорит, что прибудет в течение двух недель.

Журден расслабился, но морщины все еще омрачали его чело, свидетельствуя о недовольстве.

– Стоит ли отложить собрание? – предложил Гектор, его седые волосы блестели в свете свечей.

– Вопрос в том, – проговорил Люк, складывая письмо д’Арамитца и отдавая его Журдену, – удобно ли нам совещаться без него.