Ричард Морган - Стальные останки [litres]

– Ну… – Арчет попыталась подыскать нужные слова, чтобы отвлечься. Несмотря на хорошую погоду, она постепенно начинала чувствовать себя больной. – Это была очень хорошая речь.

Эгар хмыкнул.

– Да, недурно для гребаного педика.

Все трое смеялись долго и громко в лучах солнца, пока оставалось время.

Холодные предрассветные часы.

Рингил сидел на низкой стене у реки, почти не осознавая окружающий мир и чувствуя, как шумит и царапается крин, просачиваясь сквозь клапаны сердца. Он ждал слишком долго. Первоначальное гулкое нетерпение, испытанное им в первые часы темноты, ослабело и увяло вскоре после полуночи; опытный воин не мог долго оставаться в таком состоянии. Напряжение, зудящая готовность к битве и даже страх постепенно притуплялись. Рингил поддался крину и отрешился от того, что наркотик творил с его физическим телом, каждые два часа отщипывал еще толику от плитки Арчет и втирал в десны. Начал задаваться вопросом, не совершил ли ошибку.

– Синее пламя! Синее пламя! Они приближаются!!!

Рингил резко пришел в себя, спрыгнул со стены – забыв про доспехи, он потратил на это больше усилий, чем собирался – и схватил щит. Закинул на плечо, прихватил шлем, лежащий рядом на стене, и помчался к главной улице, надевая его на бегу. Обнажил Друга Воронов со звоном ножен, разделившихся пополам по всей длине, и ухмыльнулся, заслышав этот звук. Ночной ветерок с реки, казалось, торопил его. Тревога прозвучала со стороны сарая, где хранились лодки.

– Синее пламя! Синее пла…

Крики перешли в булькающий вопль. Он выругался и побежал быстрее, повернул за угол лодочного сарая и налетел на первого двенду. Они столкнулись, пошатнулись и чуть не упали. Гвардеец Престола Вековечного, успевший подать сигнал тревоги, стоял на коленях посреди улицы, склонив голову и напрасно прижимая к ране на шее напряженные пальцы, сквозь которые обильно текла кровь. Второй дозорный, его напарник, лежал поодаль в широкой луже собственной крови. Все вокруг озарял синий свет, превращая имперцев в печальные силуэты, а лужу крови – в плотную, отполированную пластину. Свет колдовской броней сгущался вокруг высокой, одетой в черное фигуры, которая их убила.

Друг Воронов взлетел, блокируя удар, и Рингил увидел синий блеск летящего навстречу олдрейнского клинка секундой позже. Мечи со скрежетом ударились друг о друга. От удара по телу прошла дрожь. Он резко отвел меч и изменил позицию. Двенда снова атаковал, снизу вверх. Рингил парировал, отступил, позволил крину взять верх над чувствами и размазать их тонким слоем. Двенда кивнул головой в гладком шлеме и произнес что-то непостижимое. Может, они знакомы?

– Ну давай, урод. Проверим, чего ты стоишь.

Рингил бросился вперед оскалившись, высоко поднял Друга Воронов и одновременно резко пнул врага по ногам. Его удар отразили с громким лязгом – ничего удивительного, недостаток равновесия сделал движение медленным и неизящным. А вот сапог попал в цель: ударил то ли по голени, то ли по колену. Двенда пошатнулся. Рингил продолжил натиск, размахивая щитом туда-сюда, по необходимости, выискивая брешь. Они обменялись ударами. Рингил воспользовался шансом, сцепил Друга Воронов с мечом двенды и отвел оба клинка в сторону. Он подобрался достаточно близко, чтобы нанести двенде сильный удар щитом и попытаться с помощью ихельтетского приема сбить тварь с ног. Не сработало: он отвык от веса доспехов и был неуклюж, поэтому двенда не упал. Но он явно не восстановил равновесие. Рингил заорал олдрейну в невидимое, закрытое гладким забралом лицо и обрушил на противника шквал атак. В ответ другой меч взмыл с такой скоростью, что превратился в расплывчатое пятно. Вот он ударил по шлему и отскочил, вот со скрежетом скользнул по кирасе. Рингил не дрогнул, его атака заставила двенду отступить. Крин дал преимущество, которого у него не было в бою с Ситлоу, а привычка напрочь избавила от страха, который окутанная синим пламенем фигура могла бы внушить раньше.

Он убил двенду.

Это пришло из ниоткуда, как дар темных сил. Одетая в черное фигура отступила почти к дощатой стене лодочного сарая, а потом внезапно прыгнула на Рингила. Олдрейн оторвался от земли, но без той эфемерной грации, которую Ситлоу обратил против своего врага в подвале Терипа Хейла, к тому же не очень высоко и быстро – или, может, крин все упростил. Рингил увернулся, рубанул Другом Воронов, и из-под шлема двенды раздался приглушенный крик. Клинок глубоко вонзился в бедро, прямо сквозь черную ткань, похожую на кольчугу. Рингил почувствовал, как он ударился о кость, и инстинктивно повернул оружие, дернул назад, высвобождая. Двенда рухнул, не завершив прыжок, тяжело ударился о землю, попытался встать, опираясь на поврежденную ногу, и снова упал. Рингил шагнул вперед и ударил, целясь в правое плечо. Олдрейн вновь закричал – кириатский клинок опять глубоко вонзился в его тело. Он забарахтался, задергался, его меч куда-то девался. Рингил пинком перевернул врага на спину, встал ногой ему на грудь и пронзил горло Другом Воронов. Двенда содрогнулся, как жук, проткнутый булавкой, и судорожно попытался втянуть воздух. Рингил не убрал ногу, подвигал мечом туда-сюда для гарантии, а потом выдернул. Из-под края странно гладкого шлема хлынула кровь, а двенда еще раз содрогнулся и затих.

Рингил запрокинул голову и завыл.

С другого конца улицы донесся чей-то негромкий вой, но кто или что ему ответило, Рингил не знал.

Эгар встретил первого нападающего при свете факелов на ступеньках блокгауза. Синее пламя сбило его с толку на пару секунд, но он выслушал лекцию Рингила, как и остальные. Он не дрогнул, отыскал черную фигуру в центре бури и ударил копьем-посохом на уровне колена. Куда-то попал, но не ощутил глухого удара, к которому привык. Все равно что покрутил оружием в глубокой воде. Двенда шевельнулся в центре сияния и, кажется, коротко рассмеялся.

Длинный, тонкий клинок нацелился на маджака.

Эгар блокировал удар, одновременно развернулся и атаковал копьем, что было сил. Двенда отпрянул, будто выжидая.

Только синее пламя сверху предупредило Драконью Погибель.

Он увидел отражение в луже, что появилась благодаря криво положенной каменной плите на мостовой: пламя холодно мерцало, явно не завися от света факелов на стене блокгауза. Он мгновенно все понял на каком-то глубинном уровне и развернулся как раз в тот момент, когда с крыши блокгауза спрыгнул второй противник. Эгар успел поднять копье-посох на высоту груди, ударил нападавшего древком и швырнул на землю. От удара он был вынужден отступить на пару шагов и – с трудом – остался на ногах. Он увидел, как двенда пришел в себя, вскочил, все еще еле различимый в синем сиянии бури, и понял, что первый противник вот-вот накинется на него слева. Краем глаза заметил, что именно это и случилось. Не было времени на осознанные маневры: Эгар рефлекторно сменил позицию и опять поднял копье на высоту груди, крепко держа его горизонтально. Правый конец вынудил второго двенду отпрянуть, спотыкаясь – может, он даже был ранен, хотя не факт, – а левый превратился в смертоносный вертел, указывающий Эгару за плечо.