Ричард Морган - Стальные останки [litres]

Двенда повернулся и обнаружил чернокожую женщину на ногах, в восьми дюймах от себя, с окровавленным и искаженным свирепым оскалом лицом.

Она завопила и ударила двумя клинками сразу: Проблеском Ленты – под край шлема, Падающим Ангелом – в живот. Повернула оба, вложив в движение каждую унцию распаленной крином ярости, какую сумела призвать. Двенда заорал в ответ, попытался врезать ей рукоятью меча, но она стояла слишком близко, чтобы от этого был толк. Она выстояла и подняла противника на ножах – рванула их вверх, свирепо поворачивая в ранах. Двенда снова заорал, выронил меч и оттолкнул ее обеими руками. Она охнула, но на этот раз не выпустила рукояти. Тряхнула головой, ухмыльнулась. Клинки остались на прежнем месте – двенде пришлось бы взлететь на восемь дюймов от пола, чтобы сняться с крючка. Она знала, что это безумие, что два других олдрейна прикончат гвардейца и возьмутся за нее, но не могла отпустить.

– Индаманинармал! – зарычала Арчет сквозь стиснутые зубы. – Дом моего отца! Индаманинармал!

Внутри будто что-то вскрылось. Она уперлась плечом в грудь двенды, толкнула его и высвободила ножи. Повернулась, увидела гвардейца Престола Вековечного на полу, в луже собственной алой крови, испускающего дух, и топор, выпавший из его безвольных пальцев, а также двух оставшихся олдрейнов, забрызганных человеческой кровью. Они, судя по виду, не раненые, ринулись на нее, на бегу расшвыривая опрокинутую мебель.

Арчет перевела дух, расправила плечи и подняла ножи.

– Ну, ладно! – сказала дочь Флараднама.

Рингил мчался по темной улице. Со всех сторон раздавались крики.

Тут и там ему попадались трупы, местных и гвардейцев Престола Вековечного. Двери в некоторые дома были распахнуты, на одном пороге он увидел распростертое тело женщины. Похоже, двенды явились в Ибиксинри, не делая разницы между чьим-то жилищем и открытым пространством, и убивали всех, кто попадался на пути. На глазах у Рингила еще одна входная дверь распахнулась, и мальчик лет восьми с криком бросился к нему. За дверью, в сумерках под перемычкой мелькнуло синее пламя, и знакомая фигура нагнулась, чтобы выйти. Мальчик врезался в бедро Рингила, и тот почти машинально протянул руку, чтобы его поддержать.

– Они, моя мама, оно… – забормотал ребенок сквозь слезы.

Двенда вышел на улицу. В одной руке у него был необычного вида топор, в другой – короткий меч. Рингил чуть наклонил голову и услышал, как хрустнула шея.

– Лучше встань позади меня, – сказал он и ласково толкнул мальчика назад. – Убегать от этих существ бессмысленно.

Рингил позволил двенде приблизиться. Поднял руку, указал на свое лицо. Он успел погрузить пальцы в кровь последнего убитого олдрейна, и теперь несколько раз провел ими по лбу и щекам, пока от горько-сладкой вони не защипало в носу и горле. Он не знал, ощущают ли двенды запахи – особенно в своих гладких, безликих шлемах, – но попробовать стоило.

– Видишь это? – крикнул он на тягучем наомском, растягивая звуки. – Кровь одного из твоих приятелей. Но она высыхает, и мне нужна свежая. Иди сюда, урод.

Он сам преодолел оставшиеся два ярда, прыгнул на врага и взмахнул Другом Воронов, как серпом. Он не понял, сработала кровавая уловка или нет; двенда блокировал его удар рукоятью топора, отскочил в сторону и ткнул коротким мечом. Рингил принял удар на щит, охнул от натуги, упал на колено, чтобы высвободить меч из захвата топором, и опять замахнулся, не жалея сил, держа клинок на высоте голени. Куда-то попал, и двенда оступился, но Друг Воронов, похоже, не рассек его доспехи.

«Вот дерьмо».

Топор со свистом пошел вниз. Рингил неуклюже отшатнулся, упал и перекатился. Потерял Друга Воронов в грязи. Двенда ринулся в атаку, издав что-то вроде визгливого лая, который Рингилу не понравился. В последний момент он успел вскинуть ногу повыше и что есть мочи пнуть противника. Двенда заорал и пошатнулся. Топор дрогнул, меч опустился. Рингил вскочил, бросил щит и сам атаковал, вопя и пытаясь скрюченными руками перехватить оружие олдрейна. Он поймал рукоять топора и запястье руки с мечом, ударил тварь грудью в грудь и свирепо двинул лбом по безликому шлему.

Кринзанц овладел Рингилом без остатка: жажда причинять вред, не думая о последствиях, походила на проснувшийся в самой глубокой из расщелин его души бурный черный фонтан. Он ушел из-под удара, отпрянув назад и в сторону; его собственный шлем перекосился, в голове звенело, но рука крепко вцепилась в рукоять топора – и тот остался при нем. Двенда растерянно тряхнул головой, словно не понимая, где находится. Рингил поднял топор обеими руками и, расставив ноги, нанес мощный удар – Драконьей Погибели понравилось бы. Топор вонзился в грудь двенды, и тот заорал. Рингил высвободил оружие и рубанул снова, будто видел перед собой дерево. В ночи брызнула олдрейнская кровь, он ощутил ее свежий запах. Занеся топор над головой, с диким воплем обрушил его двенде на макушку.

Шлем раскололся, и топор застрял в трещине, погрузившись на ширину ладони. Рингил отпустил рукоять, и двенда, сделав три неровных шага в сторону, поднял руку, коснулся головы, словно в изумлении, и рухнул с долгим, скрежещущим стоном. Рингил, еле дыша и пошатываясь, посмотрел, не шевельнется ли он снова, и когда этого не произошло, нашел в грязи Друга Воронов и свой щит. Голова начинала болеть, по мере того, как проходило изначальное онемение от удара лбом. Он попытался снова надеть шлем правильно и обнаружил, что наносник соскользнул и воткнулся в нижнюю часть щеки.

Он увидел мальчика, о котором забыл в пылу схватки. Ребенок смотрел на Рингила с расстояния примерно в десять футов. Его глаза были широко распахнуты от не меньшего ужаса, чем тот, который вызывал двенда. Рингил покачал головой и внезапно понял, что смеется – не переставая, хихикает как безумный.

– Драконья Погибель прав, – туманно проговорил он. – Они умирают, как люди.

Взгляд мальчишки сместился за левое плечо Рингилу, и он сорвался с места, точно испуганный олень. Рингил резко повернулся и оказался перед одним из солдат Ракана. Его захлестнула волна облегчения.

– А-а. Как там дела?

Гвардеец издал невнятный звук. Он был весь изранен, но раны не выглядели тяжелыми. При нем остался щит, помятый и с трещиной, а из оружия – только длинный нож.

Рингил повернулся и, все еще тяжело дыша, ткнул пальцем в труп двенды.

– Видишь топор? Если сумеешь достать его из головы этого ублюдка, он твой. А потом мы пойдем и поглядим, что в блокгаузе. Ладно?

Гвардеец Престола Вековечного уставился на него.

– Они… они… – Он нервно махнул рукой, указывая себе за спину. – Они, блядь, повсюду.

– Знаю. И еще они светятся в темноте. – Рингил похлопал бедолагу по плечу. – Так даже легче, верно?