Ричард Морган - Стальные останки [litres]

За минувшее время клановые цвета поблекли, а ветви выросшего дерева теперь простирались над головой Эгара, словно руки скелета. Железные талисманы остались, хотя – Эгар с подозрением прищурился – один или два кто-то украл за последний год.

– Гребаные воронакские воришки, – пробормотал он.

«Ага, но так далеко на Юго-Запад забираются еще и скаранакские изгои или какие-нибудь помешанные исследователи с Юга». Он видел скаранакские погребальные амулеты в имперских музеях, однако не смог никому объяснить, почему это вызвало у него ярость. В Ихельтете – по крайней мере, в самом городе – неплохо относились к другим верованиям, но свысока, предполагая, что Откровение превосходит их все, и это его бесило. На самом деле, имперцам было все равно, что они задевают чьи-то чувства.

«Давай-ка не будем отвлекаться, а?»

Он пустил коня попастись на некотором отдалении, откупорил флягу с рисовым вином, которую привез с собой, и немного постоял, держа ее в опущенных руках и глядя на могилу.

– Привет, папа, – сказал он вслух. – В этот раз привез тебе кое-что особенное.

Ветер тихонько завывал. Другого ответа вождь не дождался.

– Хорошая штука. На Юге все время пил. Его продавали в таверне в гавани, недалеко от дома Имраны. Тебе бы там понравилось, папа. Шумно, полным-полно крутых парней из доков. Из главной двери море видать. – Он помедлил, глядя на пирамиду камней. – Я бы так хотел показать тебе море, папа.

Он несколько раз с усилием моргнул. Прокашлялся.

– Поверить не могу, что теперь это вино продают в Ишлин-ичане. Везти-то далеко. Торговец содрал с меня все десять шкур, но, мать твою, я вождь или кто?

«Расслабься, Эг. Не надо так. Тебе тут всю ночь сидеть, а солнце еще не зашло».

Он поднял флягу и наклонил, стал лить вино медленно и ровно, описывая небольшие круги. Жидкость покрывала камни темными пятнами, струйками и каплями утекала во тьму между ними. Когда фляга опустела, он ее перевернул и вытряхнул последние капли, а затем аккуратно положил у подножия пирамидки. Чуть задержал пальцы и замер, согнувшись, чуть отвернув лицо и прислушиваясь к ветру. А потом резко выпрямился. На мгновение его лицо исказила гримаса – то ли от болезненных ощущений из-за неудобного положения, то ли из-за чего-то еще, Эгар сам не знал. Он опять откашлялся.

– Ну… теперь, видимо, надо развести костер для бдения.

Он расседлал коня, снял оружие, одеяла и провизию с отточенной, солдатской аккуратностью. Развернул вязанку и сложил костер на выжженном лысом пятачке, где уже разжигал его в минувшие годы. Солнце выпуталось из ветвей дерева и повисло над горизонтом. Эгар поежился и бросил на него косой взгляд, не переставая работать. Прошелся по окрестностям, собрал несколько сломанных бурей веток, которые заметил в траве чуть раньше, принес их к костру и разломал на подходящие куски, которые сложил рядышком. Вязанки, которую он привез с собой, должно было хватить до утра, но запас лишним не будет. Что всего важнее, работа помогла ему избавиться от пробирающего до костей озноба.

Он присел у незажженного костра. Как и большинство маджаков, Эгар носил сухую траву и огниво в мешочке под рубахой, и вот теперь он их достал, принялся осыпать искрами жесткую траву, пока та не зажглась, затем аккуратно поместил ее в центр кучки дров. Наклонился почти до земли и заглянул внутрь. Дым и язычки пламени лизали дерево изнутри, стремясь вверх. Деревяшки поменьше занялись, начали обугливаться и вспыхивать. Полился веселый желтый свет. Его теплом омыло глаза и лицо Эгара, и ощущение немного напоминало слезы. Он быстро выпрямился, снова погрузившись в сгущающиеся сумерки и прохладный воздух. Спрятал мешочек с огнивом, отряхнул ладони. Бросил еще один взгляд на кривое дерево-ориентир и заходящее солнце.

– Что ж, папа, я…

Там кто-то стоял.

Как удар молота в грудь, ледяная хватка страха заставила его схватиться за рукоять ножа на бедре.

Это был не его отец.

По крайней мере, не в том облике, который Эгар мог бы узнать. Он увидел кожаный плащ до земли, тусклого серо-коричневого цвета и в заплатках, вроде тех, какие предпочитали носить морские капитаны из Лиги, и шляпу с мягкими полями, надвинутую на лицо, хоть солнце светило незнакомцу в спину и, в любом случае, почти село. Эркан любил яркие краски и шум, он был маджаком до мозга костей и никогда не носил одежду, которая хотя бы отдаленно напоминала эту.

«Нет. Он бы и после смерти такое не напялил».

Эгар почувствовал, как дрогнул уголок рта. Шутка оттолкнула испуг, чье место заняла расчетливость прозорливого бойца. Незнакомец в плаще, похоже, один. Ни видимых спутников, ни оружия, ни коня поблизости. Эгар покосился на собственного скакуна, который по-прежнему мирно жевал траву и будто не замечал вновь прибывшего, а потом – на аккуратную кучку оружия на земле. Копье и топор, и то, и другое вне досягаемости. Непостижимо, с какой легкостью он позволил загнать себя в ловушку.

Эгар легко сжал рукоять ножа.

– Я не причиню тебе вреда, Драконья Погибель.

Голос донесся словно с куда большего расстояния, принесенный ветром. Эгар изумленно моргнул.

– Мы знакомы?

– В каком-то смысле. Я могу приблизиться?

– Ты вооружен?

– Нет. Я не нуждаюсь в такой ерунде.

Эгар поджал губы.

– Ты шаман?

Фигура в плаще внезапно оказалась в паре футов перед ним. Это случилось так быстро! Эгар даже не успел заметить, как незнакомец пошевелился. Чужая рука схватила его запястье и сжала с такой силой, что Драконья Погибель не смог бы вытащить нож, даже если бы от этого зависела его жизнь. Надвинулось лицо под шляпой, худое и с суровым взглядом. Пахнуло горелой дрянью, как иной раз пахло из мастерских к югу от Ан-Монала, где кириаты что-то стряпали.

– Времени совсем мало, – предостерег голос, по-прежнему звуча издалека. – Твои братья идут сюда, чтобы убить тебя.

И незнакомец сгинул.

Когда сила, сжимающая руку Эгара, внезапно исчезла, он дернулся и чуть не упал. Запоздало выхватил нож, развернулся. Фигуры в плаще нигде не было видно. Она пропала, растворилась в холодном воздухе и высокой траве, как воспоминание о голосе, что прилетел с ветром, как химическая примесь в сладком запахе древесного дыма от костра. Как тускнеющий след от пальцев на запястье.

Эгар опять развернулся, окидывая взглядом окрестности, сдерживая дыхание и не выпуская нож из руки.

Тишина, и густеющие над степью серые сумерки.

Лента в небе выглядела окровавленным обручем. Пирамида у могилы отца, пустая фляга рядом. Чернеющий силуэт дерева.

– Мои братья в Ишлин-ичане, – сообщил он тишине. – Хлещут выпивку.

Он кивком указал на Запад – примерно в той стороне находился Ишлин-ичан. Бросил взгляд на заходящее солнце.