Кесия Люпо - Мы – кровь и буря [litres]

Казалось, фигура испугалась тусклого дневного света, потому что сразу замерла на месте.

Доктор Торн поднялся на ноги и отступил от решетки с белым от ужаса лицом. Подняв руку, он попытался призвать магию, бурление которой Констанция почувствовала даже из своей камеры. Однако стоило ему попытаться это сделать, как что-то в перчатке дернуло его, и он закричал от дикой боли. От этих воплей покойник пришел в себя и с удивительной силой бросился на камеру лекаря. Следом появился еще один. Этот оказался выше, крупнее и был менее подвержен процессу разложения.

Взгляд Констанции упал на Ксандера, беззащитно лежащего на грязном полу.

Не раздумывая, она положила руки на замок своей камеры и сосредоточилась, игнорируя шум восстающих мертвецов. Констанция вплела чары в красное заклятье, и под ее осторожным прикосновением появился мерцающий свет. С хмурым видом она упорно продолжала разрушать мощные, но крайне неуклюжие магические оковы. Наконец Констанция нашла слабое место и разрушила заклинание. Голова пульсировала от боли. Насколько все было бы проще, если бы она взяла с собой маску. Нащупав защелку запертых ворот, она повернула ее и выбралась наружу. Весь процесс занял считаные секунды.

– Помогите мне!

К нападающему на камеру Торна мертвецу присоединились двое других, и вместе они пытались оторвать тюремные решетки от ржавых углублений в стене. Фиолетовая магия вспыхивала и искрилась, пока окончательно не разрушила конструкцию камеры. Но Констанция намеревалась спасти не Торна. Она хотела помочь Ксандеру. Из подземелья вылезли еще два покойника и принялись ломать дверь его камеры. Выставив вперед руку, Констанция выпустила сгусток энергии. Хрупкие от разложения мертвецы попали под фиолетовую вспышку света и сразу превратились в прах. Кашляя, девушка поспешила к камере и открыла ее дрожащими пальцами.

Ксандер был смертельно бледен, но все еще дышал. Перекинув его руку через свое плечо, Констанция подняла его в вертикальное положение.

– Помогите! – снова закричал доктор Торн.

Однако Констанция повернулась к нему спиной и потащила Ксандера в сторону лестницы. Веки его дрожали.

Сверху раздался звук шагов, и она уже приготовилась к встрече со стражником. Но вместо этого у подножия лестницы появился Уинтон, выдыхая пар на холодном воздухе. С ужасом в глазах он держал в руках двуручный меч. К ее удивлению, рядом с Уинтоном стояла собака судьи, Барбарус. Брат держал под мышкой сверток, который тотчас бросил на нижнюю ступеньку. С чувством облегчения Констанция узнала форму своей трости, завернутой в старый плащ.

– Помогите! – вновь раздался отчаянный голос доктора Торна.

Три оставшихся Предка раздвинули решетки, и один из них начал проталкиваться в камеру к лекарю, который в ужасе прижался к стене.

Уинтон бросился к камере с рычащей возле ног собакой.

– Уинтон! – тихо, но твердо воскликнула Констанция, поймав его за плечо. – Перчатка. Она связывает магию Торна с судьей. Если лекарь умрет, судья лишится своего самого сильного оружия.

Как только Уинтон уловил значение ее слов, его лицо искривилось от понимания и отвращения.

– Ты что, Констанция! Мы обязаны помочь ему!

Раздраженно стиснув зубы, Констанция кивнула.

Взмахнув мечом, Уинтон бросился вперед на мертвецов. Один из них пал при первом же ударе. Барбарус тем временем разделался со вторым, оторвав ему голень. Третий покойник уже обхватил шею лекаря костлявыми пальцами. Пока Торн боролся и пытался отбиться, Уинтон проскользнул в камеру и одним лишь ударом расправился с мертвецом. Констанция с ужасом посмотрела на дверь склепов. Все покойники темниц были уничтожены и превращены в пыль, но внизу их находилось бесчисленное множество…

На несколько мгновений все замерли, прислушиваясь к происходящему вокруг. Но было слышно только восстанавливающееся дыхание друг друга и пыхтение Барбаруса. Констанция расслабилась и с трудом опустила Ксандера на ступени. Он дрожал, а бледное лицо блестело от пота.

– Шум прекратился, – тихо заметил Уинтон. – Что, черт побери, здесь происходит?

– Грозовое заклятье достигло финальной стадии развития и набирает силу, – объяснила Констанция, вытаскивая трость из связки. – Каждый раз периоды активности растут и усиливаются, как схватки у рожающей женщины, а период покоя между ними становится все короче и тяжелее.

– И что потом? – выдохнул Уинтон.

– Оно пытается получить независимость. Хочет стать свободным и перемещаться, куда ему вздумается. Я должна его остановить. Нам нужно выбраться, пока идет период покоя.

– С превеликой радостью, – ответил Уинтон, выводя потрясенного доктора Торна из камеры.

– Уинтон… Спасибо, – поблагодарила Констанция, вытаскивая сменную одежду: темно-фиолетовый плащ, где в потайном кармане лежала маска.

Она быстро переоделась, радуясь, что наконец сбросила с себя тяжелые и грязные коронационные наряды.

Мастер Меча медленно приходил в сознание, кивая головой, будто боролся за возможность покинуть мир грез. Однако, заметив пот на лбу и резкий запах кожи, Констанция поняла, что Ксандер все еще находится в опасности.

– Что происходит наверху? – спросила она.

– Люди бунтуют. Стража пытается удержать их за крепостными воротами. Судья командует на бойницах. Я сумел убежать лишь благодаря этой неразберихе: я был заперт в покоях, но когда стражу вызвали, я остался один. Предки выбираются из других дверей в склепы. – Уинтон покачал головой. – Это полный хаос.

– Мы можем обернуть это в нашу пользу, – заметила Констанция.

Она усиленно думала, пока застегивала плащ.

Уинтон кивнул.

– Чтобы помочь в сражении, все стражники покинули посты. Я нашел ключи от камер, – сказал он, перекидывая руку Ксандера через плечо.

Бледный доктор Торн, все еще находящийся под действием шока, последовал его примеру и взял вторую руку Ирвина. Уинтон вложил связку ключей в руку сестры.

– Давай освободим остальных и будем убираться отсюда.

Констанция с признательностью кивнула и выпрямила спину.

В ее голове уже сформировался план.

– Уинтон, отведи доктора Торна, Мастера Меча и всех его людей в мои покои в Южной башне. Она находится дальше всего от сражения. Доктор Торн, позаботьтесь о лорде Ирвине.

– Значит, я вам все-таки пригодился, – заметил лекарь, бросив на Констанцию резкий взгляд.

Констанция поняла, что несколько минут назад он слышал их тихое совещание с Уинтоном.

– А ты что будешь делать? – поинтересовался Уинтон.

Констанция повернулась к брату.

– Помнишь Хранительницу с родимым пятном на лице? Ту, которая… на похоронах твоей матери…

Уинтон кивнул, нахмурившись от нахлынувших воспоминаний.