Юлия Диппель - Тихий омут [litres]

«Мне начинать беспокоиться?» – поинтересовался Люциан, когда мы все отправились ко мне домой.

«Только по поводу пирога Викториуса», – хмыкнула я. Мой день просто не мог закончиться лучше. Впервые все было так, как должно было быть.

Дома Викториус препроводил моих друзей в гостиную и захлопотал вокруг них, как заботливая домохозяйка.

– Загляни-ка быстренько в свою комнату, моя маленькая коричная звездочка, – проворковал он мне. Я звонко чмокнула его в гладко выбритую щеку и посмеялась над румянцем, который выступил на лице у Викториуса. Затем я потянула Люциана с собой в мою комнату. А там сюрприз ожидал не только Люциана.

Облокотившись на мой стол и скрестив руки, нас ждал Элиас. Его взгляд сразу упал на наши переплетенные пальцы. Люциан захлопнул дверь и встал, закрыв меня собой.

– Ты здесь по официальному заданию? – сухо спросил он.

Элиас фыркнул.

– А тебя это когда-нибудь интересовало?

Люциан ответил с кривой усмешкой:

– Не припомню…

Братья рассмеялись. Возможно, телепатически даже обменялись парой слов. Я почувствовала, как расслабился Люциан, и рискнула наконец выйти из-за его спины. Мой недавний энтузиазм сменился муками совести.

В своем письме я практически нападала на Элиаса. И я не имела ни малейшего понятия, обижался ли он на меня теперь.

Его глаза с золотистыми крапинками нашли меня и сузились.

– Амнистия для всех, кто тебе помогал, м?

Я пожала плечами, насколько это позволяла моя травма. Само собой, это не укрылось от острого взгляда командира гвардии.

– Тебе нужно быстро вернуться в хорошую форму. Нечто подобное отец ни за что не оставит в покое.

– Кто-нибудь, в конце концов, поведает мне, что тут происходит? – Люциан взволнованно переводил взгляд с меня на старшего брата. Похоже, ему категорически не нравилось, что у нас были от него тайны. Особенно если они касались его отца. Вздохнув, Элиас отошел от стола и приблизился к нам.

– Никогда бы ни подумал, что такое возможно, но твоя девушка еще более сумасшедшая, чем ты, – выдал он, похлопав младшего брата по плечу. – Держи ее крепко и больше никогда не отпускай.

– И не собирался, – серьезно ответил Люциан.

Элиас задумчиво кивнул, подмигнул мне и вышел из комнаты.

– Надеюсь, что мы не очень скоро встретимся, – крикнул он, пока за ним не закрылась дверь.

В тот же момент Люциан застыл. Его растерянный взгляд остановился на черной каменной урне, стоящей на моем письменном столе, которую до этого было не видно за Элиасом. Раньше я ни разу не видела, чтобы он находился в таком шоке и не находил слов. Происходящее казалось мне настолько странным, что я уже подумала, что сделала что-то не так. Я неловко дотронулась до него.

– Сюрприз…

Его брови медленно поползли наверх. На лице появилась улыбка и становилась все ярче. Он, не веря, замотал головой.

– Ты подбила командира гвардии на воровство?

– Не совсем. – Я быстрыми шагами подошла к столу и осторожно подняла каменную урну с ее ценным содержимым. – Строго говоря, я заставила Викториуса его на это подбить.

Они оба оказались для этого идеальными кандидатами. У Элиаса был неограниченный доступ во владения Анку, а у Викториуса – необходимая криминальная жилка. Дополненный моими сведениями о местонахождении хранилища с сердцем Люциана и подходящим отвлечением – как, например, вызов на Тихий омут – план не имел шансов на провал.

Люциан смотрел на меня с урной в руках и начал хохотать. Я еще прежде не видела его таким счастливым и свободным. С него будто слетели все тени. Он шагнул ко мне. Мои глаза отражались в его глазах.

– Ты и правда достойна преклонения, Ари.

Я смущенно закусила губу. Мне нужно было что-то сделать, чтобы избежать этой неловкости. Я протянула ему урну, как букет цветов.

– Лучше спрячь ее там, где никто не найдет. Может, ты создашь себе что-то наподобие катакомб, в которые, кроме тебя, никто не сможет попасть, или что-то типа того?

Люциан тепло улыбнулся мне и аккуратно вернул мне подарок.

– Мое сердце принадлежит тебе. Всегда принадлежало.

– Что?! Нет… мне… – в ужасе заикалась я. Мне, конечно, нравилась его романтичная натура, но это было слишком ответственно. Так он вверял свою жизнь в мои руки. Помимо того факта, что находившееся внутри было жутким, ужасным и, скорее всего, уже высохшим, оно вряд ли годилось на роль символа нашей любви.

– Оно твое, Люциан! – решительно произнесла я и буквально впихнула урну ему в руки. Свою ладонь я положила ему на грудь. Пальцы начало покалывать. Под ними я почувствовала биение его сильного сердца. – Я предпочитаю вот это. Настоящее.

Зеленые глаза Люциана опасно сверкнули. Секунду спустя я вновь обнаружила себя в кольце его рук. Как и куда он успел поставить свое сердце, я не знала. И почему-то мне стало абсолютно это не важно, потому что мои обновленные органы чувств отреагировали на его поцелуй таким взрывом ощущений, что закружилась голова.

«Люциан!»

Я опустила перед ним свои стены, потому что у меня не было слов, чтобы описать, что я чувствовала. Он улыбнулся мне в губы и прижался ко мне. Мои пальцы исследовали его спину, и, когда я коснулась линий его знака праймуса, у меня перехватило дыхание. Все мои нервные окончания завибрировали. Словно мое прикосновение эхом отозвалось в знаке на моей собственной спине.

«Связаны, Ари…» – Голос Люциана был полон любви и гордости. Его руки скользнули под верхнюю часть моей формы охотника и гладили контуры моего знака. Я почувствовала, как он и сам задыхался, ощутив эту невероятную энергию.

Нас прервал настойчивый стук в дверь.

– Эй, голубки, ваше какао остынет, – прокричал Викториус из-за двери.

С колотящимися сердцами мы отступили друг от друга. Только сейчас мне пришло в голову, что все мои друзья сидели в гостиной, дожидаясь, пока я к ним присоединюсь.

– Уже иду! – пробурчала я Викториусу. Мне потребовалось напрячь всю силу воли, чтобы отодвинуться хотя бы на минимально безопасное расстояние от теплого мускулистого тела Люциана. Мое сознание снова заблудилось, и я тихо обругала себя за рассеянность.

– Ты должен его спрятать, – приказала ему я. Пока его сердце просто стояло здесь, его жизнь подвергалась опасности. – Давай же! Если нам чуть-чуть повезет, твой отец никогда не узнает, что оно у тебя.

– О, естественно, он узнает. – Люциан блеснул озорными глазами и попытался украсть еще один поцелуй. Я непонимающе отступала от него, пока спиной не уперлась в стену. Он оперся на стену прямо рядом со мной. – Я лично ткну его в это носом.

– Думаешь, это разумно?

– Разумнее, чем позволить ему думать, что кто-то другой заполучил мое сердце и теперь может давить на него или на меня, – произнес Люциан севшим голосом. – Кроме того, так я сниму подозрения с Элиаса. – Его логика была неоспорима. И мне пришлось признать, что я даже позавидовала тому, как четко и стратегически он планировал, когда я была занята лишь тем, чтобы успокоить свои гормоны.