Дмитрий Емец - Дверь на двушку [litres]

– Так, – скомандовал он, глядя сквозь Младу и Владу. – Вы двое идите сюда!

Владу и Младу усадили на скамейку, и Ул сосредоточенно посыпал им макушки песочком из пузырька с широким горлышком, причем старался, чтобы на него самого не попала ни одна песчинка. Влада и Млада, только что кипевшие от негодования, застыли. Потом Млада медленно сказала:

– Бе-е…

– …зо-о… – отозвалась Влада пятнадцать секунд спустя.

– … бра-а-а… – добавила Млада через полминуты.

– Песок плюс глина плюс толченый шпат с Первой гряды дают очень хорошее замедление! С такими темпами они полчаса будут соображать, что песок можно просто стряхнуть, – сказал Ул.

Ул вернулся к Белдо, подошел к нему совсем близко и чугунным кулаком ткнул его в тощую грудь:

– Ну что, пообщаемся за жизнь? Черепа детские будешь еще в окошки бросать?

Голос у него звучал тихо, но Родион почувствовал, что Ула трясет, и отнял у него саперку.

– Не надо… Скрипку запачкаешь… Лучше кулаками! – посоветовал он.

Дионисий Тигранович был сообразительный. Он уже разобрался, что его магия работать не будет и что надо тянуть время.

– За меня страшно отомстят! – предупредил он.

– Вот и хорошо! Тогда тебе и бояться нечего! За тебя страшно отомстят! – порадовался за него Родион. Ул же, начиная воспитание, несильно ткнул Белдо кулаком в бок. Старичок подпрыгнул и схватился за ушибленное место.

– Эх, будь ты поздоровее… – сказал Ул с тоской. – Кто бросил череп?

– Не я! Это были люди Тилля! – торопливо пискнул Белдо.

– А ты просто сидел в машине и любовался? – спросил Ул.

Старичку не понравилось выражение его лица:

– Не распускайте руки!

– Кто распускает – я?! Я только еще начинаю!

– Хорошо… – внезапно уступил он. – Давайте договариваться! Вы меня отпускаете, а я вам все рассказываю!

Родион с Кузепычем с сомнением переглянулись.

– Соврет, яшкина мошка! – сказал Кузепыч. – Давайте я уж лучше прикладом… Маги – они креп- кие!

– Постой! Есть вариант, чтобы не соврал! – Родион достал баночку из-под крема, а извлек из нее нечто похожее на кривую спичку.

– Вот, – сказал он Белдо и положил эту спичку ему на плечо.

Старичок немедленно согнул ноги в коленях, словно его придавили бревном.

– Щепка сосны с каменного ската на Первой гряде… Там сильные ветра из Межгрядья, прямо со скал срывает. Из-за этого у тамошних сосен совершенно дикая плотность, и почему-то – уж не знаю почему – они очень реагируют на ложь… Если обманешь хоть в одном звуке – щепка будет проходить сквозь твое тело как сквозь кисель, – объяснил Родион и любовно поправил щепочку.

Дионисий Тигранович злобно скривился. Кажется, он знал о сосне даже больше, чем Родион, и то, что он знал, заставляло его ее ненавидеть.

– А теперь говори и старайся врать как можно больше! Расскажи нам, что ты ничего не знаешь про детский череп… Мы жаждем твоих добрых ведьмарских сказочек! – поощрил его Ул.

Дионисий Тигранович тревожно высунул язычок, прикидывая, нельзя ли отмолчаться, но Ул ткнул его кулаком, и он заговорил – с долгими паузами, тщательно подбирая слова.

– Есть тайник в Межгрядье. Митяй Желтоглазый хранил в нем… закладки, которые не должны оказаться в нашем мире, – сказал он.

– Он же в ШНыре! – удивился Кузепыч.

– В ШНыре просто хранилище несвоевременных закладок, которые однажды пригодятся. Те же закладки, что в Межгрядье, настолько опасны, что Митяй даже не рискнул проносить их через болото . Но мы знаем, что в точке, которая совпадает с этим тайником в нашей реальности, обязательно… окажется ребенок Яры.

Ул рванулся.

– А зачем череп ? – Родион придержал Ула за рукав.

Белдо несколько раз начинал открывать рот, но тут же кренился под тяжестью щепки, давившей на него всякий раз, как он пытался солгать. Наконец старичок сдался:

– Ребенок же сам не может никуда пойти! Вот и нужно было стронуть вас с места! Клянусь, вреда ребенку никто бы причинять не стал! Он нужен Гаю, не мне. Я добрый, я люблю детей… Ай… Эта дрянь сломает мне ключицу!

Щепка перестала давить, и Белдо перевел дух.

– А охотничий эльб, превратившийся в коляску?

– Это все Гай! Клянусь! Смотрите: я правду сказал! Щепка подтверждает!

– А если мы останемся? – перебил Ул. – Если вцепимся в Копытово, как солдаты в последний рубеж обороны?

Дионисий Тигранович тревожно заерзал. Ему ужасно не хотелось отвечать.

– Не получится остаться, – сказал он мягко и почти виновато. – Вы же видите, что ваш ребенок слабеет? И не череп тут виноват, и не эльб… Умоляю: не надо сверлить меня взглядом! Я не главный негодяй мироздания! Просто ваш ребенок… ему нужно что-то из другого мира… Что именно? Этого я не знаю. Быть может, закладка из тайника или просто побывать в Межгрядье.

Тут Белдо напрягся, точно и сам не знал, солгал он или нет, но щепка лежала на плече спокойно и не дрожала.

– Где этот тайник? – спросил Родион.

– В Межгрядье. Там озеро, скалы и шагающие деревья…

– А в нашем мире это где?

– У озера Байкал. Точное место мы определяем, но предположение есть… Имеется там один дом с дурной славой, – жалобно выдохнул Белдо.

– Еще вопрос! Что означает «Чтоб ты там сгинул»? Ты сказал это про Тилля. Где «там»? В доме?

Белдо нервно облизнулся, косясь на щепку, караулившую каждое его слово. Однако раньше, чем он сообразил, как выкрутиться, кто-то, подкравшись сзади, двинул Кузепыча по затылку. Тот мешком свалился на землю, и в ту же секунду на Ула направили пистолет. Ул увидел красное лицо и бугристый нос Птаха, который, увидев в окно, что происходит, вооружился и подкрался к ним. Сгрудившись вокруг Белдо, шныры не выставили охраны и были теперь за это наказаны.

– Не двигаться! Шеф, бегите! – взревел Птах.

Белдо, надо отдать ему должное, сориентировался мгновенно. Он смахнул с плеча щепку и бочком проскочил между Улом и Родионом, без всяких церемоний наступив на грудь бесчувственному Кузепычу.

Птах, оставаясь на месте, продолжал держать Ула на прицеле.

– Если ты в него выстрелишь – я тебя прикончу! – сквозь зубы предупредил Родион.

– Спасибо, что предупредил. Тогда я первым застрелю тебя! – спокойно сказал Птах, переводя пистолет на Родиона.

И, похоже, он действительно застрелил бы Родиона, но на голову ему опустилась зубочистка с каплей зеленой краски. Эту зубочистку нежно, двумя пальцами, далеко отставив все остальные, держал Рузя – их забытый «засадный полк». Птах рухнул на оглушенного им Кузепыча.

– Рузя! Ты герой! Ты вырубил его зубочисткой! – похвалил Ул и тотчас, не теряя времени, кинулся к улепетывающему Белдо. В прыжке, достойном вратаря, он преодолел половину разделяющего их расстояния. Дионисий Тигранович, ощутив погоню, остановился. Родиону, внимательно наблюдающему за ним, не понравилось, как повела себя его левая рука. Между ее пальцами точно облако сгустилось. Действие грибов-трухляков ослабевало.