Дмитрий Емец - Дверь на двушку [litres]

С этого дня Рина стала приглядываться к Маше с возрастающим любопытством и вскоре обнаружила, что Маша дрессирует не только бедного Вадюшу. Она дрессировала вообще всех. Главным образом тем, что не слушала негатива и поощряла только позитив.

Алиса, допустим, говорила: «Как меня достал ШНыр!.. Я бы отсюда свалила! Хотя вот поставили новый теннисный стол, вроде ничего». Маша негатив пропускала мимо ушей, только рассеянно кивала, а едва звучала позитивная нотка, она моментально оживлялась и начинала расспрашивать: «Ух ты! А какой стол? А какая у тебя ракетка? Ты накладки сама клеишь? А какие?» – и Алиса моментально забывала все нытье и начинала рассказывать о ракетке и теннисе.

В другой раз Алиса Маше уже не жаловалась, а сразу несла ей позитивные новости, чтобы получить за них подкрепление. А с негативом можно было пойти к кухонной Наде. Надя всегда поощряла именно за негатив, охала, накручивала, сама накручивалась, всплескивала руками.

– Надя – это которая все время ноет и умирает? – уточнила как-то Маша, не всех еще знающая в ШНыре.

– Да, – подтвердила Рина. – Я все думаю, почему ее позвала пчела. И кажется, разобралась. Надя, хоть и ноет, все всегда доводит до конца. Например, нужно отчистить пригоревший котел. Другие уже через несколько минут видят, что он не оттирается, отчаиваются и бросают. А Надя трет его, трет, трет… Часами! Жалуется, что у нее руки болят, что вокруг все гады и эгоисты, что она одна все за всех тянет. Но при этом никогда не отойдет от котла, пока он не будет сиять!

– Ясно! – кивнула Маша, повернулась и куда- то пошла, потеряв, как Рина подумала, интерес к раз- говору.

– Куда ты? – крикнула ей вслед Рина.

– Я вспомнила, что Надя любит орешки в шоколаде, – отозвалась Маша и больше ничего не объяснила.

«Она что, собирается переделать характер Нади, купив ей орешки? Если б все было так просто», – подумала Рина с сомнением.

Через некоторое время все стали замечать, что характер у Нади не то чтобы улучшается, но порой она демонстрирует совершенно нормальные человеческие реакции: перестала, например, хлопать дверями и взвизгивать. И при этом пачка орешков в кармане у Маши опустела не больше чем наполовину.

– Это что, все та же? Я думала, ты ей всю пачку отдашь! – удивилась Рина.

Маша, улыбаясь, покачала головой:

– Она у меня зарабатывает по одному орешку. Когда она выдает какую-то хорошую, здоровую реакцию – например, в моменты раздражения сдерживается, – я угощаю ее орешком! Причем Надя, по-моему, раскусила, что орешек она получает не просто так. Злится, конечно, но все равно сдерживается… чтобы получить орешек.

– А не мало – по одному орешку?

– Да это еще много! Одна женщина из зоопарка выдрессировала двух белых медведей, давая им по одной изюминке! Представляешь, громадный белый медведь делает что-то правильное, пыхтит, старается – и получает в награду одну изюминку!.. У вас еще, кстати, Влад Ганич великолепно дрессируется.

Рине странно было слышать такое:

– Он же жмот!

– Понятия «жмот» не существует! Это не медицинский диагноз! – отрезала Маша. – Просто человек не умеет быть щедрым. Не научили его. Поощряй каждое проявление щедрости – и он тебе скоро каждый день подарки будет делать… Поначалу, конечно, ерунду какую-нибудь, типа прищепок из магазина одной цены, но и это уже движение души… Улыбкой можно поощрять, прикосновением, добрыми словами. Мы же только орем, когда что-то не так. А криков люди почти не боятся. Привыкли уже. Отрицательное подкрепление вообще с людьми не работает. А Ганич дрессируется блестяще! Все уроки усваивает с первого раза и навсегда! Повторять ничего не надо!

– Да он упрямый как осел!

– Упрямый он до тех пор, пока чего-то не понял. Ему систему во всем надо увидеть. Структуру. А когда структуру увидел – тут он как клещ. Мгновенно все схватывает. Это очень, очень перспективный объект с невероятно большим будущим!

Сразу после нападения шныров на Белдо в Копытово появилось несколько новых постов берсерков. Посты эти, выставленные в ключевых точках Копытово, очень осложнили жизнь всему ШНыру. Очень неудобно, когда даже для обычного похода в магазин нужно собираться отрядом.

Яра замкнулась, редко выходила из дома. Она худела, нервничала, у нее стало меньше молока. Илья не спал, вертелся, хныкал. Яра накручивала себя, плакала и характером так сильно начинала напоминать БаКлу, что Ул даже встретился с ВикСером в его магазине труб.

– Чего ж ты хочешь? Женщины – они тоже живые люди! – сочувственно вздохнул ВикСер. – Переживают… А когда еще и виноватый всегда под рукой – тут оно того… искушение им, конечно, большое поскандалить… Самые сложные годы брака – первые два. Потом со второго по десятый и с десятого по двадцать пятый. Дальше чуть полегче бывает. Главное, чтобы безразличия не появилось.

Тут ВикСер оглядел полки и, желая что-нибудь подарить Улу, вручил ему пластиковый кран – хороший, с длинной рычаговой ручкой и надежным запорным механизмом. ВикСер продавал только то, в чем сам был уверен.

– На, держи! Пригодится для чего-нибудь!

Ул взял кран и сунул его в карман. Когда он вернулся, Кавалерия сидела у них на кухне. На коленях у нее лежала толстая книга в деревянном, обтянутом кожей переплете.

– Вот, все перерыла и нашла про тайник! «И сотвориша за скалами место укромно, и сложиша тамо заклады, и изшед в печали»! – Кавалерия отчеркнула ногтем одну из строк. – В печали! То есть знал, что нельзя, а сделал! Собрал кучу закладок в одном месте!

– Ну, собрал и собрал. Не в наш же мир перенес! – буркнул Ул.

– А неизвестно еще, что хуже! – резко сказала Кавалерия.

– Почему?

– Перемещение сильных закладок внутри двушки вызвало смещение во всех трех мирах: на двушке , в нашем мире и в болоте . Возникли аномалии. Это как мощные магниты таскать! – Кавалерии явно хотелось сердито хлопнуть ладонью по книге, но из уважения к древней летописи она остановила руку в воздухе. – Первошныры, скорее всего, не знали, как карта двушки накладывается на карту нашего мира. География тогда была в зачаточном состоянии. Да и наложение сложное. Есть складки, загибы пространственной ткани – и в каждом таком загибе могут быть сотни километров. А тут еще сильные закладки в одну кучу стащили – еще больше все запуталось.

– А почему Митяй не вернул закладки по прежним местам, если понял, что натворил?

– Не успел. Вскоре он вообще не вернулся с двушки . Гаю же и до Первой гряды было не добраться… Да и сильной деформации миров тогда не было. Видно, не сразу все проявилось.

Ул покосился на летопись:

– Хорошенькая бочка с порохом, чудо былиин!

Кавалерия кивком подтвердила верность сравнения: