Ники Пау Прето - Корона из перьев [litres]

Замерев в тени на галерее, Вероника глянула вниз на внутренний дворик.

Эрскен стоял подле коммандера Кассиана, лицом к вольеру. Они будто наблюдали за представлением и о чем-то тихо переговаривались. На что они там смотрят? Ксепира успокоилась, но тревога ее не покинула.

Вероника решила не спускаться во дворик, а пошла вдоль галереи. Наконец увидела Ксепиру: феникса вывели из вольера.

Поместили в соседний.

На плечо Веронике легла чья-то рука, и она резко обернулась. Сердце ушло в пятки.

В тени у нее за спиной стоял Тристан.

– Привет, ты как? – спросил он шепотом, хмуро вглядываясь в ее напряженное лицо, а Вероника снова не могла оторвать взгляда от вольера. – Что ты здесь делаешь?

Он проследил за ее взглядом и, увидев внизу отделенную от остальных самок Ксепиру, помрачнел:

– Так вот для чего он меня вызвал…

У Вероники готовы были сорваться с языка вопросы, но она промолчала – успела обо всем догадаться. Поначалу она и не обратила особого внимания на второй вольер, зато теперь поняла: он для спаривания. Ее охватила дрожь. Она-то думала, что в запасе есть недели, а оказалось, что меньше дня.

– Нет, – едва слышно прошептала Вероника. Выгнула шею, пытаясь разглядеть Ксепиру, потянулась к ней мысленно. – Она слишком молода. Она еще ни разу… она не… – бормотала она, но Тристан ее перебил:

– Знаю, – мрачно произнес он. Пристально взглянув на Веронику, отпустил ее и решительно зашагал вниз по ступеням.

– Тристан, опаздываешь, – вместо приветствия произнес коммандер. – Призывай Рекса, и начнем.

– Не слишком ли мы торопимся? – спросил Тристан, останавливаясь перед отцом и даже не думая следовать приказу и призывать питомца. – Этого феникса поймали только вчера. Она явно слишком юна и напугана, – заметил он, указывая на Ксепиру, которая, вообще-то, проявляла умеренное любопытство.

Закусив губу, Вероника мысленно потянулась к Ксепире. Пугать ее она не хотела, только спросила: «Ксепира, ты мне доверяешь?»

Ответ пришел быстрый и легкий, как выдох. Это было даже не слово, а ощущение.

Да.

В груди разлилось тепло. Скоро даже не придется спрашивать. Скоро Вероника и Ксепира снова станут едины.

Улыбнувшись, Вероника попросила питомицу немного пошалить. Ксепира была только рада услужить ей: принялась возмущенно клекотать и хлопать крыльями, так что загремела цепь.

Тристана такая резкая смена настроения озадачила и в то же время обрадовала – феникс подтвердил его слова.

– У нее рана едва зажила, – напомнил он, указывая на Ксепиру. – По-твоему, условия благоприятны для случки?

– Эрскен замерил длину хвостовых перьев. Судя по всему, ей от трех до шести месяцев, а значит, она созрела.

Вероника с трудом сглотнула. Ксепира всегда была не по возрасту крупной, даже в свою первую жизнь. Всего ей, может, и три месяца, но в новой-то жизни – не более двух.

– Тристан, самки фениксов очень ревнивы, – продолжал коммандер. – Чем скорее мы приступим к случке этой, тем больше шансов, что она не попытается пометить это место. И Ксоланте, и Ксатара обе не пускали самцов к себе на территорию. Сейчас есть шанс это предотвратить.

Лицо Тристана сделалось каменным. Он широко расставил ноги и скрестил на груди руки.

– Я против. Я… так нельзя. Это не лучший путь. Тебе я запретить ничего не могу, но запрещаю Рексу и сам участвовать не буду.

– Прошу прощения? – Коммандер приблизился к сыну на шаг. Эрскен недоуменно переводил взгляд то на одного, то на другого. – Отказываешься исполнять прямой приказ?

Даже с такого расстояния Вероника видела, как у Тристана от волнения подрагивает кадык. Но Тристан не опустил головы, не отвел взгляда.

– Да, – сказал он, – отказываюсь.

– Смотри, не видать тебе командирства, Тристан, – угрожающе прошептал отец. – Подумай хорошенько, прямо сейчас.

– Я и думаю… уже подумал, – в полный голос ответил Тристан. – Ты сам говорил, что лучшее руководство – это личный пример. Я не верю в твои методы и в здравом уме не стану их применять. Если это будет стоить мне должности командира дозора, пусть так.

Отец и сын пристально смотрели друг другу в глаза. Вероника только сейчас заметила, что Тристан чуть выше коммандера. Может, бросив вызов отцу, он вытянулся в струну, отчего эта разница и проявилась только сейчас? Вероника исполнилась гордости за него, и с каждым вдохом это чувство становилось сильнее.

Коммандер Кассиан поджал губы, но вместо того, чтобы дать волю гневу, лишь пожал плечами:

– Быть посему. Не желаешь делать то, что положено, так я найду того, кто это сделает. Беги к Эллиоту и передай, что его с питомцем ждут немедленно в брачном вольере.

Страх ожил в сердце Вероники, и Ксепира пронзительно заклекотала в ответ.

Тристан оглянулся на нее со смесью отчаяния и вины, но едва он посмотрел ей в глаза, как случилось непредвиденное: ослабленный внезапным и животным ужасом ментальный барьер Вероники дал слабину, и ее магическая сила слепо устремилась вовне.

Она нашла Тристана. Вероника попыталась втянуть силу обратно, но связь установилась быстро и очень прочно. На этот раз все было иначе, нежели когда она проникала в его разум через животных. Она связалась напрямую с Тристаном.

Произошло все мгновенно, словно в барьере оставалось отверстие, через которое открывался путь именно в разум Тристана. До этого, когда он управлял животными на полосе препятствий, Вероника слышала его мысли словно через замочную скважину. Сейчас же перед ней распахнули окно.

И как смотрящий в окно становится видим и сам, Вероника оказалась открыта Тристану. Эту уязвимость она, сама того не ведая, выпестовала в себе: привязанность открыла в ней слабое место. Когда раз за разом входишь в разум одного и того же животного, связь облегчается, и точно так же, то и дело цепляясь за мысли Тристана, Вероника чрезмерно облегчила связь с ним. В этом стоило бы разобраться, но когда мысли Тристана хлынули в открытое окно потоком, Вероника с трудом устояла на ногах.

Поверхность его разума кипела от тревог и страхов. Там, где полагалось быть коммандеру, темнела осуждающая, пытливая тень: отец постоянно проверял Тристана. Однако часть страхов была связана с ней… Он не знал, что Вероника и Ксепира – соузники, но видел, как сильно Вероника ненавидит брачный вольер. И если понять разум феникса не так-то просто, то распутать клубок людских переживаний – попросту невозможно. Мысли Тристана напоминали трепещущие свечи: они вспыхивали только затем, чтобы тут же погаснуть, одна за другой. Увязать их друг с другом или следовать за ними оказалось Веронике не под силу.

Она попыталась отделиться, разъединить его чувства и свои, взять себя в руки. Она словно оказалась под водой, тонула в его разуме…