Ники Пау Прето - Корона из перьев [litres]

А потом вдруг вспыхнул огонек, забрезжил свет где-то в уголке его сознания – не трепещущее пламя, но ослепительный факел.

Это была она.

Вероника сосредоточилась на этом источнике, потянулась к нему… и перестаралась. Утратила связь с собственным разумом, твердую землю, на которой стояла. Ощутила себя невесомой, бестелесной, и ее накрыло очередной волной головокружения.

Ее буквально силой выдернули из тела. Картинка перед глазами поплыла, потом их стало две: она видела то же, что и Тристан. Увидела себя же: крохотную фигурку, притаившуюся в тени у колонны на галерее.

От тревоги ее передернуло, внутри все сжалось.

Каким-то образом она не просто читала разум Тристана, она проскользнула в него. Это называлось зеркалом. Нечто подобное проделывали наездники со своими фениксами: пользовались их невероятным зрением, находясь при этом в разных местах с соузниками. Это умение Тристан и его однокашники отрабатывали на полосе препятствий. Вероятно, лишь долгие годы практики позволяли опытным наездникам полностью раскрыть и использовать этот дар.

Но Вероника создала зеркало с человеком. С Тристаном. А он ее ощущает? Слышит ее мысли в этот самый момент?

Ее повело, вокруг сгущалась тьма. Разум Тристана завертелся подобно воронке, быстрой, ревущей и бездонной.

Послышался далекий пронзительный клекот – кричала Ксепира, – но не успела Вероника дотянуться до питомицы, как ее увлекло на глубину.

Вероника резко пришла в себя. Ей снились огонь и пепел, а что именно ее выдернуло из забытья, она не знала.

Снова раздалось пение рожка и вскоре повторилось.

Она принялась растирать лицо, пытаясь понять, что это значит, но тут нахлынули воспоминания о Гнезде, и она быстро села.

Вероника сидела на матрасе в темной комнате. Обстановка была скудная: таз воды и мешок у дальней стенки… а в тени сидит и смотрит на нее сестра.

Сердце забилось часто и неровно, даже в груди заболело. Давно ли Вал тут?

– Очнулась, – заметила она и опустилась на колени рядом. При виде подозрительного взгляда Вероники она закатила глаза. – Да ну, брось, Ника. Я тебя не выкрала. Ты в обморок упала.

Вероника постаралась припомнить последнее, что успела осознать, – то, как она глубже и глубже проваливается в сознание Тристана через тенемагическую связь. Вздрогнула.

Вал скользнула взглядом по ее лицу, попыталась проникнуть в разум, но наткнулась на ментальный барьер. У Вероники было ощущение, что сестра знает – или хотя бы догадывается, – отчего она потеряла сознание, просто молчит.

– Что произошло? Как я тут оказалась?

– Они послали за лекарем для тебя, – начала Вал, и желудок Вероники сжался от мысли, как ее, бессознательную, осматривают и обнаруживают ее тайну. – Но, – продолжила Вал, ухмыляясь при виде ужаса на ее лице, – я сказала, что в том нет нужды. Мол, ты, бывает, теряешь сознание, когда перетрудишься. Предложила отнести тебя ко мне в комнату, чтобы ты отдохнула в тишине и спокойствии. Не тревожься. Твой секрет они так и не узнали и ничего про твою магию или узы даже не подозревают. Не благодари.

Вероника ответила ей сердитым взглядом. Да она скорее листья мыльного дерева проглотит, чем удостоит Вал незаслуженной благодарности.

– Ты меня преследуешь, – обвинительным тоном произнесла она. Как еще могла Вал оказаться в самом центре происходящего, если не таилась где-то поблизости?

Черты лица Вал чуть дрогнули – Вероника сумела пробить броню ее самоуверенности.

– Я тебя искала, – поправила сестра. – Подумала, что ты пойдешь к питомцу. И подумала очень вовремя – ты как раз грохнулась на пол.

Вал явно чего-то недоговаривала. Может, она пришла в Гнездо, преследуя какие-то свои цели?

– Твой феникс так разошелся, что решено было отменить случку, когда тебя унесли. Твоя ошибка принесла победу. Пусть и временную.

Вероника скривилась. Ее ошибка? Не говоря больше ни слова, она потянулась за сапогами.

Вал внимательно наблюдала за ней.

– Ты хоть понимаешь, что наделала? – обронила она, и Вероника поразилась, услышав в ее голосе легкую дрожь.

– Нет, ни капли. Да и откуда бы, Вал? – накинулась на нее Вероника и встала на ноги. – Ты же не учила меня тенемагии. Точнее, ничему стоящему. Намеренно держала меня необразованной и неумелой, пользовалась этим против меня же.

– Я тебя спасала – от тебя же! – прорычала Вал, вставая следом. – У тебя дикий дар, ты не управляешь им. Думаешь, я не видела, как ты случайно приказала десяткам людей остановиться? В ночь, когда вернулся твой питомец?

Сердце ушло в пятки. Вероника, конечно, заметила, как Вал смотрела на нее в ту ночь, но втайне надеялась, что сестра не поняла, в чем дело. И все же Вал догадалась. Вероника совершенно утратила власть над собой и своим даром и неким образом подчинила своей воле ничего не подозревающую толпу.

– Так что да, Вероника, я утаила от тебя знания. Для защиты. Пыталась уберечь тебя от еще более бездумных поступков. От чего-то вроде вчерашнего, – сказала она, махнув рукой в сторону, где предположительно находилось Гнездо.

– Так что это было? – спросила Вероника. Чувство вины отступило при виде заносчивости и высокомерия Вал. Веронике было невдомек, как произошедшее с Тристаном – всего одним человеком – может быть хуже того, что случилось во дворе с толпой. – Что же я, по-твоему, натворила?

Вал не спешила с ответом, а когда все же открыла рот, Вероника уже поняла, что всей правды не услышит:

– Ты чуть не выдала себя. По уши увязла в разуме того подмастерья. Если бы собственное тело тебя не вытащило обратно, так бы там и осталась.

По спине побежали мурашки. Может ли тенемаг и правда так глубоко проникнуть в чужой разум, что потеряет себя? Вероника задумалась над словами сестры. Если той кто-то не нравился, она отказывалась называть его по имени. Так Ксепира стала «твоим фениксом» или «твоим питомцем», а Тристан – «этим подмастерьем». Даже бабушку она часто называла с презрением «старухой». Вероника всегда полагала, что такая жестокость к людям в ее окружении – от того, что Вал мнит себя выше других. Но что, если дело в другом? В страхе. Не в боязни опасности, или темноты, или чего-то, что обычно пугает людей, а в опасении потерять свое место?

Майора умерла, да, но Ксепира и Тристан занимают в жизни Вероники важное место – место, которое шестнадцать лет до этого принадлежало Вал. Ей пришлось потесниться, а ведь уступать она не умеет.

Веронику охватило чувство глубокой усталости. Она не знала, как ей жить дальше. Вал еще так много могла дать: есть вещи, обрести которые можно лишь в семье, – однако сестра свою роль доигрывать отказывалась.