Аннетт Мари - Бессмертный огонь [litres]

Лис снова лег на нее, завладел губами. Его голод стал еще яростней, а пальцы дернули шнурок, распуская узел, и Эми резко вздохнула, когда кимоно распахнулось. Широ раздвинул ткань, и его руки очутились на ее коже, поглаживая линии тела. Эми застонала. Его касание дразнило, он изучал ее, находя такие места, от прикосновения к которым она начинала задыхаться.

Пальцы Широ пробежались по ее бедрам, талии, груди, снова спустились вниз, запоминая каждый дюйм ее тела. Он снова поцеловал ее, и рот его был горячим, требуя большего. Всепоглощающее желание проникало в нее все глубже, и Эми отвечала с тем же пылом.

Широ полностью стянул с нее кимоно. Мысли ускользали, когда он прижимался к ней всем телом. Когда его поцелуи, его прикосновения становились все более необузданными. Когда Эми впивалась в его плечи пальцами, безмолвно требуя большего.

Ее дыхание окончательно сбилось, когда между ними совсем не осталось одежды, и Широ заставил Эми обнять его ногами за талию, когда они стали единым целым, и он двигался внутри нее. Она могла лишь крепко обнимать его, и наслаждение, жажда, отчаянная любовь переполняли ее тело и душу, пока не разлетелись на мелкие осколки.

После она лежала, дрожа, в его руках. Тело обмякло, а грудь тяжело вздымалась. Эми все еще плыла по волнам наслаждения, как вдруг Широ начал снова. На этот раз его губы пробовали ее на вкус с неторопливой, соблазнительной точностью. Руки блуждали с нежным дразнящим нетерпением, пока она не задрожала от удовольствия и не простонала его имя.

Когда они наконец улеглись вместе под одеялами, которые Широ на них обоих накинул, Эми могла только обнимать его, измученная, но окутанная блаженством. Его ладонь скользнула по ее спине, он прижимал Эми к груди, и его сердце билось у нее под ухом.

Веки Эми наливались тяжестью. Через несколько часов взойдет солнце, начнется ее последний день, и время, отпущенное им, закончится. Она придвинулась ближе, и он стиснул ее крепче, обнимая своим теплом. И она не хотела упустить ни мгновения рядом с ним.

– Я бы оставил тебя себе навеки, малышка-мико, – прошептал он мягко, едва слышно. – Я бы унес тебя куда угодно, куда бы нас ни отправило течение времени. Я бы любил тебя до самого конца.

Эми шевельнулась, незаметно для себя соскальзывая за границу сна. Ее сердце болело, любовь смешивалась с печалью, пока та не стала еще одним оттенком этой любви.

Широ коснулся губами ее уха:

– Что бы ни принес завтрашний день, не забывай этого, Эми.

По ее телу пробежала странная дрожь.

– Не забуду.

– Обещаешь?

Она уткнулась носом под его подбородок, желая быть еще ближе.

– Да, я обещаю.

Широ спрятал лицом в ее волосах. Крепко прижатая к нему, согретая и уставшая, Эми чувствовала легкое прикосновение ладони к спине, снимавшее напряжение, и боролась, пытаясь удержаться. Но вскоре сон взял свое. Она заснула последний раз в своей земной жизни.

Утро последнего дня Эми занималось ясным. Ярко светило солнце, небо было бесконечно голубым, а воздух холодным и свежим.

Стоя на коленях на подушке паланкина, Эми терпеливо ждала. Замысловатая деревянная платформа с четырьмя столбами и плоской крышей стояла на земле, окруженная пятью сохэями в красивом облачении того же цвета. Через несколько минут начнется шествие по землям храма.

В то утро Эми проснулась от шепота Широ, что люди идут в комнату, и ему пора уходить. Сонно приоткрыв глаза, она увидела его полностью одетым. Ёкай быстро поцеловал ее на прощание, превратился в лиса и прыгнул к стене, окутанный пламенем. Едва он исчез за панелью – чары, о которых она успела позабыть, – как в дверь постучали три мико и торопливо вошли, чтобы разбудить девушку.

Отсутствие Широ вызвало болезненный озноб, но у Эми не было времени об этом думать. Все началось с церемонии благословения огня в храме, за которой последовали приготовления к солнцестоянию – благословения каннуши, обряды для гармонии и спокойствия. Эми ходила к крошечному водопаду в восточной части храма и стояла под ледяным потоком в ритуале очищения тела.

Утро быстро ускользнуло. Ее одели в многослойное шелковое кимоно фиолетового цвета с узором в виде стилизованных драконов – защитников от зла, – волосы распустили, и они свободно легли на спину, как у древних императриц. Лицо, дабы придать ему благородную бледность, присыпали белой пудрой, подчеркнув глаза и щеки легкими мазками теней.

Теперь она сидела в паланкине. Шторы были откинуты, крыша защищала от полуденного солнца. Вокруг в ожидании начала расположились сохэи и каннуши. Остальные должны были присоединиться к процессии, когда она двинется в зал поклонения.

«Как странно, – думала Эми, не вслушиваясь в тихий гул голосов вокруг, – что сегодня я так спокойна». Противоречия, которые мучили ее несколько недель, бесследно исчезли, а после ночи с Широ ее сердце окутало облаком тайного блаженства. Она намеревалась сохранить этот тихий восторг внутри себя, пронести его до самого последнего момента, не позволяя ничему извне помешать.

«Я бы любил тебя до самого конца».

Что бы ни случилось, их любовь не потерять, не уничтожить. Ее единственная печаль – оставить его одного, увидев муки, которые ему причиняет расставание.

– Нельзя больше ждать, – тихо и строго сказал каннуши сохэю, ожидающему рядом с паланкином.

– Он придет. Можно дать ему еще пять минут?

– Мы должны были начать десять минут назад, – ответил каннуши, поправляя парадный головной убор. – Нам придется…

– Я здесь! – перебил все разговоры звонкий голос Катсуо. Он пробежал по тропе и остановился рядом с паланкином, прижимая ладонь к боку. – Прошу прощения. Минутку.

– У тебя тридцать секунд, – неодобрительно отрезал каннуши.

Эми выглянула. Катсуо был облачен в то же замысловатое одеяние, что и остальные сохэи, которым предстояло нести паланкин.

– Катсуо, что случилось? – спросила она тихонько.

– Ничего, – он кашлянул. – Я… потерял счет времени.

Эми высунулась чуть дальше и пристально на него посмотрела:

– Катсуо.

Он придвинулся ближе поближе:

– В лагере ёкаев была какая-то суматоха. Я пошел узнать, что случилось, но они ничего мне не сказали.

– Они нашли Изанами? – ахнула Эми. – Битва уже началась?

– Не думаю. Инари ответил только то, что «они все выяснят».

По коже Эми пробежали мурашки.

– Выяснят что?

– Да не знаю. Из лагеря исчезла половина ёкаев, так что, думаю, они имеют дело с… в общем, непонятно, – он беспомощно пожал плечами.

– Ну что ж, – произнес каннуши. – Пора начинать!

Катсуо выдавил улыбку.

– Не волнуйся, Эми. Что бы там ни было, куницуками справятся. Давай просто проживем этот день до конца.