Кристофер Холт - Дорога к дому [litres]

Макс не понимал, почему она так себя ведёт, почему хочет, чтобы они ушли, но никак не мог принять её предостережения всерьёз.

Ближе к вечеру трое приятелей забрели в центр города. Они не могли уйти, не отыскав Полосатика, и если изворотливая енотиха не собиралась им в этом содействовать, значит придётся постараться самим.

Скромным городком оказался этот Декуинси. Небольшие дома, а вокруг них луга и рощицы.

Наверное, когда-то жить здесь было очень приятно, но ураган сделал своё дело. На тротуарах валялись сорванные с опор дорожные указатели. Брошенные грузовики были придавлены упавшими деревьями. Пластиковые пакеты и обрывки мокрой бумаги усыпали улицы, забили водосточные канавы, ветер опрокинул мусорные баки и урны, разметал их содержимое.

Хотя ужасный запах издавал не мусор. Да, когда-то вонял он изрядно, но вчерашний ливень хорошенько всё промыл, так что, вообще-то, тут должно было пахнуть свежестью. Однако кто-то сегодня утром старательно потрудился над тем, чтобы Декуинси смердел так отвратительно, как только можно смердеть.

– Я очень, очень устал! – в изнеможении взвыл Крепыш и замотал головой. – Как только я пытаюсь принюхаться и уловить собачий запах, эта мерзкая вонь забивает мне нос.

Из дома на ближайшем углу раздался писклявый голос енотихи:

– Ты ощущаешь запах своего дыхания после того, как налопался собачьего корма. Всем известно, что продукты нужно мыть перед едой!

Крепыш зарычал, но Гизмо ткнула его носом:

– Не обращай внимания.

Дом, на котором сидела енотиха, был выкрашен в красно-белую полоску. Сквозь большие открытые окна собаки сумели разглядеть разноцветные диванчики в нишах и жёлтые меню на стенах, где были картинки с едой. Вывеска над входом гласила: «Обеды у Рэнди».

Из-за угла этого ресторанчика вдруг дунул ветер, друзья глотнули свежего воздуха, и Макс уловил слабый мускусный запах собачьей и кошачьей шерсти.

Пёс быстро перебежал на другую сторону улицы и пролаял, обращаясь к друзьям:

– Сюда!

Макс заметил, что енотиха выжидающе следит за ними сверху, но прислушался к совету Гизмо и не стал обращать на неё внимания.

Пока пёс огибал ресторанчик и шёл по соседней улице, знакомая вонь вновь затмила все прочие запахи. Но теперь Макс понял, в чём причина: посреди дороги тёмным силуэтом на фоне яркого солнца вырисовывался источник поглотившего округу смрада.

Это создание было мельче Крепыша и Гизмо, имело широкое и толстое тело, едва приподнимавшееся над землей. Голова у зверька была маленькая, размером и формой напоминавшая беличью. Лапы короткие и толстые, хвост плоский, пушистый. Ужасный запах исходил от зада этого создания. Макс про себя подивился: чего наелся этот зверь, чтобы так жутко вонять?

Макс, Крепыш и Гизмо замерли на месте, молчаливые и настороженные. Порывом сухого тёплого ветра с земли подняло пыль, в воздухе закружился хоровод палых листьев.

Зверёк отвёл хвост в сторону и предостерегающе дёрнул им.

На крыше ресторана ликующе заверещала енотиха:

– Ну, сейчас вы получите! Я пыталась предупредить, но вы не слушали. – Она в радостном предвкушении потёрла друг о друга крошечные ладошки. – О! Это будет здорово!

Макс сделал осторожный шажок вперёд:

– Привет!

Крепыш куснул вожака за пятку:

– Ты спятил, верзила? Не разговаривай с ним. Мы даже не знаем, что это такое!

– Думаю, я знаю, – вмешалась Гизмо. – Я с такими уже один раз встречалась, но тогда запах был не такой ужасный.

– И что это? – поинтересовался Крепыш.

Животное двинулось вперёд на своих коротких крепких лапках. Пока оно приближалось, Макс разглядел на его спине две белые полосы, идущие вдоль всего покрытого чёрной шерстью тела, от макушки головы до кончика задранного вверх хвоста.

– Это скунс! – объявила Гизмо.

Енотиха металась взад и вперёд по крыше ресторана, цокая коготками по металлической крыше.

– Давай, Полосатик! Брызни на них хорошенько!

Макс слышал печальные рассказы о встречах со скунсами. Собаки, с которыми он делил клетку у ветеринара, описывали свой опыт знакомства с неизвестным существом: говорили, что только понюхали зверька и тут же получили в морду заряд отвратительно пахнущего спрея, который мигом впитывался в шерсть и вызывал резь в глазах, носу и горле. Даже после тщательного мытья бедняги продолжали ужасно пахнуть.

Пёс осторожно попятился от приближающегося скунса. Он приготовился сделать ноги при первых признаках того, что эта вонючка собирается повернуться хвостом к нему и его друзьям.

Однако, несмотря на запугивания енотихи, скунс, подойдя к собакам, просто сказал:

– Привет!

Помахивая хвостом, Гизмо тихонько подбежала к зверюшке и осторожно обнюхала её. Стараясь не выказать отвращения, йоркширка поздоровалась:

– Привет! – А потом добавила: – Ты, наверное, и есть Полосатик. Мы тебя искали.

– Искали? – удивилась скунсиха (а это была самка). – Ну, я рада, что вы собаки, а то ходят слухи, мол, в округе появились волки. Вот я и обрызгала весь город, чтобы отпугнуть их. – Полосатик склонила голову. – Извините за запах. Вообще-то, я использую его только для защиты. Мне неприятно, когда безобидных животных начинает тошнить.

– Эй! – крикнула енотиха с крыши. – Почему ты с ними разговариваешь?! Обрызгай их! Пусть завоют и уносят лапы! Покажи им, кто тут главный!

Полосатик села на задние лапы, посмотрела на енотиху и строго произнесла:

– Тиффани, что я тебе говорила об отпугивании гостей? Хищников – да, конечно, но эти собаки – хорошие, можешь не сомневаться.

– А что я тебе говорила о назывании меня Тиффани?! – потрясая крошечным кулачком, пропищала енотиха. – Я Серебряная Бандитка! Откапываю сокровища там, куда никто другой не смеет соваться!

– Она имеет в виду мусорные свалки, – шепнула собакам Полосатик.

Тиффани её не услышала. С ржавой крыши раздался писклявый голос:

– Я ловкая воровка! Тень в ночи! Могу прошмыгнуть мимо рысей и койотов так, что они даже не заметят моего присутствия! – Енотиха села на крепкие задние лапки и ударила себя в грудь кулачком. – Тиффани меня звали в детстве. А теперь мне уже почти шесть месяцев, и я требую, чтобы ко мне обращались по-взрослому – Серебряная Бандитка.

Полосатик со вздохом повернулась спиной к Максу, Крепышу и Гизмо.

– Не знаю, откуда она всего этого набралась, – посетовала скунсиха. – Уверена, она вообще не знает, что такое рысь.

– Кто не знает? Я?! – пискнула Тиффани. – Рысь – это кошка с очень большой головой, и поэтому она, когда идёт, качает ею, как курица! Я только вчера видела одну такую, прокралась прямо под её глупой башкой и украла у неё одно яйцо. А потом улизнула, так что эта дура даже не проснулась.