Евгений Мисюрин - Ловушка для папы [СИ]

Жаль только, ехать быстро не получалось. Нерадивые конюхи явно пожалели овса для проезжего, и голодный жеребец теперь то и дело тянулся к растущей на обочине траве, напрочь игнорируя попытки всадника ускориться. Пришлось через час делать остановку и пускать беднягу хоть немного попастись. Заодно и сам перекусил приготовленным ещё заботливой Анной Марией хлебом и сыром. Это, конечно, задержало путника, но точка назначения известна, бумаги при себе, а знатная дона находится под защитой немаленького отряда городской стражи, так что получасом раньше он их нагонит, или получасом позже, не имело никакого значения.

Однако, уже к обеду оказалось, что имело. Об этом прежде всего сообщила истошным граем стая ворон, кружащаяся над перекрёстком. А когда Свиньин подъехал ближе, отпали все сомнения. Здесь состоялся нешуточный бой. В пыли лежали все два десятка полицейских, а чуть поодаль, за скалами, догорали обе кареты. Ни трупов нападавших, ни женщин видно не было. Василий долго бродил среди останков, разглядывая следы и отмечая мелкие детали стычки, прежде, чем сложил для себя картину схватки.

Если он правильно понял, первый залп сделали залегшие на пригорке четверо стрелков. Сначала Свиньин думал, что это были арбалетчики, но ни одного болта он так и не нашёл. Тогда Василий решил, что их выдернули из тел и забрали с собой. Многие так и делали – хороший железный болт стоит немаленьких денег. Но чуть позже в пыли нашлось совсем другое объяснение. Это оказалась гильза. Латунная, длиной в палец. Такие он встречал в огненных самострелах войск Бонда.

Но ведь не могли же солдаты Бонда обстрелять подчинённое их же администрации подразделение. Да и зачем? Достаточно издать нужный приказ, полиция и так его выполнит. Но многозарядные ружья…

Американцы такими не пользовались. Он и сам с удовольствием стрелял из пневматической винтовки Моторина, более того, в ранце и сейчас лежал неизвестный никому из бывших спутников, сохранённый ещё со времён сопротивления, короткоствольный двенадцатизарядный самострел. Значит, кто-то неустановленным путём раздобыл огнестрельные винтовки, а потом с их помощью выбил большинство охранников, и захватил неизвестную, но очень важную дону, а для уверенности, и обеих её служанок. После чего собрал с поля боя всех своих убитых и раненых, чтобы не облегчать работу следствию.

Основные силы находились за скалами, слева от дороги, а стрелки били справа, с пригорка. Попавшие под удар полицейские поспешили отвести женщин за спасительные, как они думали, камни. Ну, а там их как раз и ждали. Спланировано очень неплохо. Более того, стоит поблагодарить неизвестного шутника, который не разбудил Свиньина утром, а наоборот, заблокировал его дверь. Иначе и он бы, скорее всего, нашёл последний приют в этой придорожной пыли. Схватка здесь состоялась нешуточная. Судя по следам волочения, минимум пятерых нападавших полицейским удалось обезвредить. Правда, и самих их к тому времени оставалось всего семеро. Остальные даже не добежали до скал.

А похитители неплохо подготовились. Мало того, что где-то раздобыли тщательно охраняемые винтовки, так ещё и приехали на место на четырёх телегах. Вот следы, чуть в стороне, под деревьями. Василий их, может быть, и не нашёл бы, если бы не странно заметённая полоса. Времени-то с момента схватки прошло всего ничего – час, максимум, два. Тела ещё не схватились окоченением.

Так что пока ещё ветер не разнёс характерные для веника из веток параллельные полосы. По ним Свиньин и пришёл к группе деревьев, под которыми прятались телеги. Отсюда и следует двигаться дальше. Ведь, что ни говори, а сейчас у него единственный способ сохранить жизнь и доверие – это разузнать, кто похитил подотчётное лицо, и куда повёз.

Никаких чувств не было. Ни ужаса от множественных смертей, ни печали из-за гибели тех, с кем проделал немаленький путь, ни даже благодарности неизвестному, но заботливому шутнику, который заклинил дверь. Эмоции, чувства, всё ушло, уступило место холодной прагматичности. Пониманию того, что нужно пройти по следам, разузнать, кто похитил женщин, сколько их, куда направились. Кроме того, неплохо бы выяснить цель похитителей и их слабые места.

Уже через час стало понятно примерное направление движения похитителей – они шли в Малагу. Василий удивился. По службе ему приходилось читать сводки о происшествиях или настроениях в провинциях. Так вот, Андалусия вообще считалась довольно спокойным местом, а порт Малага кроме роли торговых ворот ничем другим не был знаменит. Никаких повстанческих или особо известных криминальных группировок там не было, информации о столкновениях оттуда тоже не поступало. Зачем похитителям везти женщин именно туда, неясно. Если только…

Да. Если только не для того, чтобы погрузить их на корабль и вывезти за пределы Кастилии. Например, на африканское побережье, в гарем какого-нибудь эмира. Скажем, в качестве мести за Гранаду. Василий ткнул жеребца пятками в бока, и верный конь прибавил шагу. Следовало поторопиться, вдруг рассуждения верны, и у пирса похитителей ждёт корабль. А он даже не знает, как они выглядят.

Идти по следам группы из двух десятков всадников было несложно, тем более, что кроме верховых, ехали ещё и две какие-то повозки. Свиньин не понял, что это было. То ли кареты, то ли просто телеги, а может быть и какое-нибудь ландо или вообще фиакры. Единственное, что он видел – это пересекающие друг друга следы двух четырёхколёсных экипажей, следовать по которым смог бы и слепой.

Вот только быстро не получалось. Недокормленый жеребец мало того, что не очень торопился, экономя силы, он то и дело порывался сойти на обильно заросшую сочной травой обочину. Всаднику пришлось дважды устраивать своему голодному транспорту перерыв на обед. Правда, оба раза понемногу, чтобы не объелся, но эти остановки сильно влияли на скорость. Солнце уже цеплялось краем за кроны кипарисов, когда Свиньин наконец-то увидел лошадей похитителей. А как их не увидеть, если все два десятка столпились во дворе трактира и, как жеребята, толкались, прядали ушами и фыркали вокруг двух огромных корыт. То ли с овсом, то ли с водой, из-за забора не видно.

Василий отвёл своего жеребца под кроны деревьев. С одной стороны, чтобы не демаскировал, а с другой – удаляя от источника зависти. Ему-то удалось разговеться лишь придорожной травой, да ледяной водой из ручья. Сам же, закинув на плечо походный мешок, прячась в высокой траве, вернулся к трактиру.

Странное строение. Тяжёлые стены из каменных блоков составляли два этажа. Вход по типу римских или греческих зданий, обрамлённый четырьмя классическими колоннами. Сверху подходящая по стилю двускатная крыша с треугольным портиком над фасадом. Только вместо ожидаемых статуй под крышей висит длинный, собранный из потемневших то ли от времени, то ли специально, досок, щит с вырезанной на нём надписью «TABERNVM». Но на наследие великой империи не похоже – слишком хорошо сохранились стены, колонны без сколов и изломов. Скорее всего, стилизация.