Роберт Вегнер - Каждая мертвая мечта [litres]

Вокруг обычного шатра над несколькими кострами в больших котлах кипела вода. В трех над паром были положены куски дерева, дощечки и жерди. Неподалеку Кор’бен Ольхевар прилаживал ряд мокрых планок к странной деревянной конструкции, выгибал, придавливал камнями.

– Что это будет?

Если он и удивился, услышав анахо от светловолосой, зеленоглазой девушки, то прекрасно скрыл это.

– Пытаюсь, уф-ф… – Он глухо засопел, сражаясь с сопротивляющимся куском дерева. – Пытаюсь выгнуть его так, чтобы после склеивания вышел щит. А эта ерунда тверда, словно железо. Помоги…

Она подхватила, планки все еще были горячи и влажны, но совместно они преодолели упрямство дерева. Кор’бен стабилизировал всю конструкцию несколькими клиньями.

– Ага. Хорошо. – Он вытер со лба пот и улыбнулся девушке. – Местные называют это дерево железняком, потому что оно твердо, как сталь. И из-за этого – сопротивляется, как последняя пакость. Откуда ты знаешь анахо ?

– Я росла в семье верданно. Жила с ними несколько лет, прежде чем меня принесло к Ласкольнику.

– У кого?

– А Анд’эверса Калевенха.

Он прищурился. Его руки затанцевали в ритме произносимых слов, а Кайлеан широко улыбнулась. Давно не видела такого красивого, торжественного и слегка напыщенного ав’анахо .

– У того, который благословенный Матерью Лошадей, повел нас /наши сердца за справедливостью и местью? У победителя трижды проклятого Йавенира? Ока Змеи, предводителя десяти тысяч боевых фургонов? Ты приемная дочь героя?

Ав’анахо состоял из слов и жестов, потому, стой кто за ее спиной, прочел бы лишь часть его обращения. Это был язык саг, песен о героях и эпосов. Именно этот язык толкнул молодежь верданно, а за ними и остальное племя в безумный поход на поиски отчизны.

Она ответила точно так же:

– Это ведь не было испытание моей честности, воин? Полагаешь, я бы пришла к тебе со столь безумной, легкой в разоблачении ложью? Да, верданно воспитали меня /делили со мной пищу, воду и сердца , но я не стала их дочерью. Я люблю жажду, вожделею ветер в волосах и топот копыт под собой. Я была для них племянницей по крови , поскольку мы узнали друг друга в сражении /бою не на жизнь, а на смерть . Я была для их детей как сводная кузина. И если ты хочешь спросить /успокоить жгущее душу любопытство , я была на поле битвы славы, победы у брода на Лассе. Я видела атаку спасенных любимых, вернувшихся детей, поражение /разгром Наездников Бури помета Хромца Йавенира. Но это длинный рассказ, а я устала /измождена и слаба .

Он заморгал и опустил руку в обезоруживающем жесте. Некоторое время смотрел на нее, словно желал силой вырвать из нее рассказ, а глаза его блестели опасной влагой.

– Я слышал… – прошептал он наконец. – Все тут слышали историю об атаке Спасенных на полки Йавенира. На сотню тысяч закованных в броню всадников.

Кайлеан отвела взгляд, вдруг обнаружив вокруг себя, у котлов с кипятком множество интересных вещей. Они не были хорошо знакомы, и лучше бы ему не чувствовать себя униженным из-за того, что она заметила его слезы.

– Самое большее пятнадцать, может – шестнадцать тысяч, – проворчала она. – Бо́льшая часть се-кохландийской армии была уже прорежена атаками на Мертвый Цветок.

Он вздохнул глухо.

– Мертвый… они поставили Мертвый Цветок? А колесницы? Сколько у них осталось колесниц?

Ну да, фелано .

– А эти дощечки не слишком долго мокнут? – указала Кайлеан на ближайший котел. – Работа не станет ждать вечно. Я помогу тебе и расскажу, что видела, хорошо? А ты объяснишь мне, как собираешься сделать из этого щит.

Следующие полчаса они трудолюбиво работали с жестким, твердым деревом. Щит, а скорее, нечто, что при здешних условиях сошло бы за щит, должен был состоять из восьми горизонтальных и пяти вертикальных планок, выгнутых и склеенных вместе так, чтобы создавать выпуклый щит высотой в пять и шириной в три фута. Кахель-сав-Кирху, пояснил Кор’бен в перерывах между руганью в сторону упрямого дерева и попыткой его победить, хотел иметь в каждом полку две роты таких щитоносцев, поскольку во время битвы под Помве квадрат пикинеров понес серьезные потери от стрел конницы. А кузнец пообещал, что придумает, как быстро изготовить как минимум тысячу больших щитов.

Кайлеан с сомнением взглянула на плоды их труда.

– Из того, что мы тут выгнули, ты сделаешь самое большее три щита. Как долго станешь изготавливать остальные?

Кор’бен ухмыльнулся ей губами и ладонями. Глупышка , – передали его руки, но со знаком искренней симпатии.

– Сейчас дело не в щитах, но в этом вот. – Он стукнул в деревянную раму, которая удерживала шестнадцать дощечек. – Я уже знаю, какой мне нужен размер, а потому мы скоро сделаем сотню таких и тогда, увидишь, получим тысячу щитов за несколько дней.

Она послала ему жест: ловкач .

– Это довольно по-меекхански, – проворчала она. – Работа для многих людей в разных местах, чтобы получить массу вещей одних и тех же размеров.

– Ну, вы ведь покорили половину континента. Не молитвой и работоспособностью, но сотней тысяч одинаковых мечей, щитов и копий.

Верно .

Мужчина уселся перед палаткой, откуда-то вынул флягу и два кубка. Налил.

– Попробуй. Хорошее.

Она глотнула: вино отдавало цветами и дождем. Села рядом, вытянула ноги. Было приятно наконец-то отдохнуть и распрямить кости.

– Расскажешь? О броде через Лассу…

Она рассказала, не упомянув о странствии по Мраку и о том, как она попала на поле битвы; это была слишком странная часть истории. Но поведала, как нашла свою младшую кузину висящей на крюках, как послала ее в лагерь верданно в сопровождении женщины, которую ее родственники должны были убить на месте. О том, как Фургонщики вышли в поле, бросив защищать лагерь, а их гнев пылал, словно огонь. И как Призрачные Волки – Спасенные Дети – узрели истину, а потом бросились на армию Отца Войны и раздавили ее. Это был хороший рассказ, даже если вести его только на анахо . Кайлеан не обладала талантом и смелостью, чтобы представить его на Высоком Языке, но Кор’бен Ольхевар и не стал ее об этом просить.

Сидел рядом и поглощал каждое слово.

– Ласкольник оставил Фургонщикам часть свободных чаарданов, которые собрал для битвы, но опоздал на нее, а лагеря имели достаточно золота, чтобы оплачивать их. Наемники, сахрендеи, Волки и лагеря – этого достаточно, чтобы сломать любую руку, которая снова посягнет на землю Фургонщиков, – закончила она.

Кузнец молчал и только раз за разом поднимал кубок к губам. Наконец наклонил его и опорожнил одним глотком.

– Хороший рассказ, девушка. Очень хороший. Несущий надежду. А теперь – что? Я не дурак, знаю, что ты пришла не для того, чтобы поболтать на ав’анахо . Я должен поблагодарить тебя, выдав наши секреты? Планы людей, которые раньше умрут, чем позволят снова надеть на себя ошейники. – Он дотронулся до шеи, на которой все еще виднелся поясок более светлой кожи.