Джессика Броуди - Небо без звезд [litres]

Интересно, знали ли сестры, каким мощным оружием способны стать эти движения священной медитации?

Нет, конечно.

Алуэтт едва не расхохоталась, представив, как сестра Мьюриэль отбивается от офицеров Министерства, проделывая упражнения из «Орбиты Дивэ».

Однако у нее же получилось! Инспектор Лимьер мучительно стонал на земле, у ног Алуэтт.

Подумать только, и это сделала она!

Она справилась с кошмарным киборгом.

Причем в одиночку.

И тут холодная рука, вцепившись в лодыжку, потянула ее вниз.

Вскрикнув, Алуэтт хотела отскочить, но вырваться не сумела. Похоже, инспектор уже оклемался. Выдав леденяще мрачный смешок, Лимьер потянул сильнее, используя ее ногу как опору, чтобы подняться самому.

Нога Алуэтт поехала по земле. Она яростно лягнула инспектора и нырнула к валявшемуся на земле лучинету. Рука Лимьера снова потянулась к ней, но замерла, когда он увидел, что девушка, выставив перед собой оружие, решительно направила на него ствол.

– Думаешь, ты меня победила? Куда тебе! Ты ничтожная дура. Совсем как твоя мать.

Он рванулся было, но Алуэтт уже нажала на спуск. Импульс просвистел в сыром воздухе и нашел цель – левый висок киборга. На миг весь лес осветился пламенем. Импланты брызнули искрами, залив все вокруг резким белым сиянием. Крик инспектора мгновенно оборвался, тело его обмякло, и он стал похож на обесточенный дроид. Рот так и остался разинут в безмолвном вопле. Цепи имплантов еще искрили, а тело пустым мешком легло на землю.

И почти сразу Алуэтт услышала тихий мучительный стон, а затем с поляны ее позвали:

– Жаворонок, ты где?

Шатин дрожала: налетавший с озера ветер пробирал ее сквозь жалкое подобие плаща до самых внутренностей. Она уже больше двадцати минут прождала генерала на краю леса Вердю и не понимала, что могло его так задержать.

Слова сообщения, которое девушка отправила д’Бонфакону, трепетали в ее мозгу листьями под морским ветром: «Я нашла базу. Я знаю, где они прячутся».

Генерал ответил в течение минуты: сообщил, что сейчас же подберет ее.

Шатин до сих пор не верилось, что все это время «Авангард» скрывался в городе. Ей сверхсекретная база революционеров рисовалась спрятанной где-то среди Затерянных земель – может быть, даже высеченной во льдах крепостью, сливающейся с бесконечной белизной ландшафта. А генерал-то хорош: перерыл чуть ли не всю планету в поисках того, что, оказывается, было у него под самым носом.

Эта мысль ее развеселила. Шатин уважала любого, кто сумел перехитрить Министерство. Место революционеры выбрали дерзко и с умом.

Кстати, примерно так же все эти годы действовала она сама.

Ветер усилился. Шатин снова вздрогнула, плотнее закуталась в плащ, хотя он плохо защищал от порывов ледяного воздуха, змеями пробиравшегося под старенькую одежду.

За шумом шквала она слишком поздно услышала шаги за спиной. Спохватилась, когда ее ноги уже оторвались от земли.

Закричать ей не дала большая ладонь, зажавшая рот.

– Решил сбежать от нас, да?

Шатин отчаянно стреляла глазами по сторонам, но разглядеть нападавших не сумела.

– Думал, можно зажать должок и «Клошары» тебя не сыщут?

Теперь говоривший встал перед ней. Его тощая угловатая фигура отбрасывала на землю жутковатые уродливые тени.

Шатин округлила глаза, и зажимавшая ей рот ладонь заглушила новый крик.

Клак, а это был именно он, ухватился за один из металлических стерженьков, стягивавших прорехи на штанах Шатин. Дернул, и в ладонь ему упал маленький металлический предмет.

– Всегда полезно знать, что у тебя в карманах.

Он поднял добычу, и Шатин изумленно ахнула.

Это было следящее устройство. Как видно, подкинули на «Гроте». А она и не догадалась проверить. Ну разве можно быть такой дурой? Они следили за ней с той ночи в доках.

Что будет дальше, она знала точно. И выхода не было.

Клак, не теряя времени, опустил руку в карман рваной овчинной шубы и извлек излюбленное свое орудие – ржавые ножницы-болторезы.

Ужас пронзил Шатин до мозга костей. Она пыталась заговорить, урезонить этого человека, но слова глохли в ладони, принадлежавшей, как она теперь поняла, Эркюлю. Клак никуда не выходил без своего гиганта-телохранителя.

– Что такое? – с наигранным любопытством спросил Клак. – Никак не разберу.

Эркюль оторвал толстую лапу от ее губ, позволив Шатин выпалить:

– Мне же дали время до завтра!

Клак, прищелкнув языком, опустил взгляд на свою «пленку».

– Это верно. Времени у тебя до завтра. – Он помолчал, глядя на часы. – Пятьдесят семь, пятьдесят восемь, пятьдесят девять… а вот и завтра наступило.

Дотянувшись до ноги девушки, он проворно стянул сапог, открыв ее голые, покрытые мозолями пальцы.

Шатин билась и лягалась, попадая по воздуху, но Эркюль крепко держал ее за пояс, не давая дотянуться до земли. Клак обхватил рукояти болторезов, небрежно ими пощелкал. От разнесшихся по лесу резких щелчков сердце у Шатин подкатило к горлу.

– Начнем с мизинца, а там и до больших доберемся, – объявил Клак, шагнув к ней.

– Постойте! – отчаянно взмолилась Шатин. Мысли отчаянно метались в поисках средства задержать его, выиграть время. – Я тут кое-что затеяла, намечается крупная прибыль. Честное слово. Я возьму вас в долю. Пятьдесят процентов.

Клак развел концы болторезов и поднес ржавые лезвия к ее мизинцу.

– Семьдесят пять процентов, – дрожащим голосом уговаривала его Шатин.

– Хм-м. Неужели ты думаешь, что я тебе поверю? – поджав губы, осведомился Клак. – Ты ведь тоже из Ренаров. Ох и гнусная же у вас семейка! Твои родители меня сегодня уже крупно нагрели. Мы собирались брать Леграна вместе, а они меня кинули. Как и ты с этим своим д’Бонфаконом.

Он ухмыльнулся, концы болторезов разошлись зияющей, оскаленной пастью.

Снова налетел ветер, но этот порыв был совсем не таким, как прежние. Он как будто сомкнулся вокруг них. Словно буря разыгралась прямо над головами. Сильный шквал сорвал капюшон с головы Шатин, растрепал пучок волос. Она вскинула руки, чтобы снова собрать волосы, но Эркюль держал крепко.

Едва ли Клак успел понять, что означают ее растрепавшиеся пряди, потому что тяжелый предмет упал с неба прямо между ними, и ветер бешено хлестнул всех троих.

– Это еще что? – выдавил Клак, изумленно разглядывая удивительный экипаж.

Да и у Шатин тоже отвисла челюсть. Ничего подобного она в жизни не видела. Стройный серебристый корпус машины, изящные крылья, бритвами разрезающие воздух, – этакая помесь круизьера и вояжера. Но вояжеры летали в глубоком космосе, а круизьеры строили для бесшумного скольжения над землей. Этот же экипаж обрушился с неба падающей звездой.