Джессика Броуди - Небо без звезд [litres]

Внизу проносилась земля, а мигающая красная точка на голограмме подсказывала Шатин, что они быстро приближаются к городской черте.

«Нет, – произнес после паузы генерал, – боевиков допросит инспектор Лимьер. Наверняка это не последняя попытка освободить Гражданку Руссо. „Авангард“ ее повторит, если мы прежде не выкорчуем мятежников с корнем. Слишком важное дело, чтобы доверять его кому попало».

Хорошенькие же дела творятся на Латерре! Сейчас Шатин, как никогда, радовалась, что ее скоро не будет на этой забытой Солнцами планете. Она предчувствовала, что здесь вот-вот разразится настоящая катастрофа.

Бросив украдкой еще один взгляд на телеком генерала, она увидела лишь темный экран.

Шатин изумилась до глубины души: неужто Марцелл дерзнул прервать связь с дедом?

Между тем генерал, решив что-то для себя, ткнул пальцем в телеком и быстро заговорил с невидимым абонентом:

«Мой внук сейчас направляется в Управление полиции. Ни под каким видом не подпускать его к боевикам. В допросную имеет право войти только инспектор Лимьер. Вы меня поняли?»

Выслушав ответ, д’Бонфакон шумно выдохнул и швырнул телеком на сиденье рядом с собой, фыркнув:

– Болваны!

Шатин сдерживала раздражение: ее так и подмывало заступиться за Марцелла. Но, взглянув за окно, девушка увидела нечто такое, что разом обо всем позабыла.

Рядом с ними держалась стайка серебристых машин – точно таких же, в какой летела сейчас она. Их острые крылья блестели в темноте. Взгляд Шатин метнулся к окну напротив, и за ним обнаружилась та же картина.

Их окружили.

Фрик, да что же такое творится?

Генерал поднял отброшенный телеком и заговорил в него:

«Все в сборе? Благодарю пилотов за оперативность. Когда окажемся над базой „Авангарда“, приказываю применить все находящиеся в распоряжении воздушного флота взрывные устройства. Бомбить в полную силу. Базу необходимо уничтожить. Стереть с лица планеты, чтобы ни один человек не выжил. – Он чуть-чуть помолчал и добавил: – Vive Laterre ».

Шатин ощутила, как холодеет лицо, за ним шея, плечи и даже пальцы немеют, как никогда не немели в промозглых Трюмах.

– Вы хотите уничтожить их базу? – спросила девушка, удивляясь собственной наивности. А чего она ждала от генерала? Что д’Бонфакон постучит в дверь и предложит мятежникам поболтать?

Собеседник устремил на нее недоверчивый взгляд. Видно, не понимал, как можно быть такой глупой. Но все-таки пояснил:

– «Авангард» – враг Режима. Они – настоящая зараза, паразиты. А с паразитами только так и можно: найти гнездо и уничтожить подчистую.

Он кивнул на светившуюся перед ними голограмму. Фокус карты сместился. Теперь она изображала Валлонэ. Город сиял и искрился – истинный рай, а не мрачный гнилой отстойник, в котором Шатин провела последние десять лет жизни.

– Где база? – резко спросил у нее д’Бонфакон, а потом сказал в телеком: «Ждите уточнения локации».

У Шатин перехватило дыхание, а все тело словно бы вдруг парализовало. Она ничего не чувствовала, кроме ледяного холода.

Девушка уставилась на карту – на красную точку, мигавшую уже всего в паре сантиметров от города. Через несколько секунд они окажутся прямо над Трюмами. Через несколько секунд целая армия комбатьеров по приказу генерала сбросит с неба взрывчатку, уничтожив все под собой.

Шатин кое-как заставила язык повиноваться:

– А если… там рядом люди? Невинные, непричастные к «Авангарду»?

Генерал опять метнул на нее взгляд, в котором нарастало нетерпение:

– Войны без жертв не бывает, Ренар. Это называется «сопутствующие потери». Мы охраняем Режим. Остальное не в счет. Хочешь ты выбраться с этой планеты или нет? Показывай, где их Солнцем проклятая база!

Но его слова почти не доходили до Шатин.

Уши заполнил вопль.

Тысячеголосый вопль.

Эти голоса отчаянно звали на помощь. Молили о пощаде. Кричали, что они ни в чем не виноваты и не заслужили такой страшной смерти.

А потом она услышала один-единственный голос, принадлежавший Азели. Ее сестренка страшно кричала при виде уходящей из-под ног земли. При виде мира, взрывающегося вихрем металла и пыли. Пока ее отчаянный вопль не заглох навсегда.

Шатин смотрела в окно, на целую флотилию комбатьеров, ожидавших приказа о ликвидации множества беззащитных представителей третьего сословия.

Ведь стоит только сказать д’Бонфакону, что база «Авангарда» укрыта под Седьмым трюмом, как он немедленно все уничтожит. Разбомбит Седьмой трюм, а может, частично и Четырнадцатый, и Двадцатый. Те так обветшали, что не выстоят.

Погибнут люди. Десятки тысяч людей.

Никому нет до них дела. «Сопутствующие потери», как называет это д’Бонфакон.

Вечно голодные трюмные крысы – такие же, как Шатин. Ворье – как и она сама. Прилежные, усердные работники, как ее покойная сестра. Плачущие младенцы – как Анри.

Анри.

Шатин вдруг привиделось за окном кобматьера его личико. На нее взглянули его круглые серые глазенки. В памяти прозвучал его чудесный булькающий смешок. Пухлые ладошки прижались к прозрачному пластику, словно бы дотянувшись к ней сквозь время.

Сколько раз она повторяла себе, что для братишки лучше было умереть, чем жить на этой несчастной планете.

Может, так оно и есть.

Может, им всем лучше бы умереть. Может, на Латерре и жить не стоит.

– Ренар! – взорвался д’Бонфакон. Его голос прорезал мысли Шатин и расколол окруживший ее теплый шар. Личико Анри провалилось в глубины памяти.

Девушка снова повернулась к светящейся голограмме.

– Здесь, – тихо сказала она. Палец вздрогнул и опустился на ветхое строение, гигантской язвой наросшее на городе. – Их база находится прямо здесь.

Генерал немедленно взялся за телеком, сообщил координаты пилотам. Желудок у Шатин подскочил к горлу, когда комбатьеры, резко свернув и набирая скорость, устремились к цели.

Вот и все. Шатин сделала выбор, и возврата не было.

Она заставила себя смотреть в окно. Наблюдать, как на горизонте возникают ржавые уродливые строения. И как они потом исчезают в яростной слепящей вспышке.

Как видно, известие о захвате боевиков успело распространиться, потому что управление кишело полицейскими. Пришли даже те, кто не должен был сегодня дежурить. Кажется, всем хотелось взглянуть на боевиков «Авангарда» во плоти. На этих призраков, слухи о которых будоражили Латерру вот уже семнадцать лет подряд.

Марцелл протиснулся сквозь плотную толпу в коридоре, проложив себе дорогу к самому последнему помещению, которое в Управлении полиции прозвали «комнатой правды». Здесь допрашивали наиболее упорных подозреваемых. Тех, к кому требовалось применить особые меры убеждения. Марцелл, узнавший по дороге из Коммюнике, что захваченные боевики – женщины, первым делом просмотрел их изображения и с облегчением обнаружил, что Алуэтт среди них нет.