Джессика Броуди - Небо без звезд [litres]

Она, кажется, убедила Клака, и сомнение сползло с его лица, сменившись алчной улыбкой.

– Много – это по мне.

Шатин постаралась скопировать его усмешку:

– И по мне тоже.

– Ну и как долго прикажешь нам ждать? – уточнил Ренар.

Мысли у Шатин заметались. Ей надо убраться с планеты до того, как громилы из шайки «Клошаров» придут за своей долей. Поиски базы «Авангарда» – почти безнадежное дело, но теперь выбора у нее не осталось. Надо попытаться. Лишь бы выиграть время.

– Две недели, – объявила девушка. – Максимум.

«А тем временем, – с горечью подумалось ей, – надо придумать, как выкрасть обратно свои побрякушки».

Клак переглянулся с отцом и вновь повернулся к ней:

– Так не пойдет. У тебя три дня.

– Ха, три дня! – огрызнулась она. – Никак не успеть! Вы не понимаете. Это сложная афера, там обман на обмане, так сказать, во много слоев. Я же объяснил…

– Три дня, – повторил Клак, уткнувшись взглядом в ее ступню. – Или мы возьмем свою долю другой монетой.

Шатин вспомнила ковылявших по Трюмам калек, наказанных за непокорность «Клошарам», и кровь ее обратилась в лед.

– Хорошо, – сказала она, сознавая, что за три дня нужные генералу сведения не добудешь. Единственной ниточкой к базе оставался Марцелл, а она понятия не имела, когда «Авангард» снова свяжется с ним, – если свяжется вообще. Дохлый номер.

Месье Ренар продемонстрировал ей кольцо Марцелла:

– А это мы примем в качестве первого взноса. – Когда он напялил блестящее кольцо на свой грязный палец, Шатин передернуло от отвращения.

Она снова натянула веревки.

– Теперь я могу идти?

Эркюль шагнул было к ней, но отец удержал его движением руки. Ренар вытащил из заднего кармана нож и медленно, крадучись зашел дочери за спину. Рывок – и нож перерезал веревку, обхватившую ее живот и притянувшую к стулу. Шатин ощутила холодок клинка у запястий. Одно быстрое движение – и веревки упали, а острие ножа воткнулось ей в ладонь.

Взвыв от боли, бедняжка прижала к себе руки, глядя на сочащуюся из пореза темную кровь.

– Какого?.. – начала она, но тяжелое отцовское дыхание над ухом заставило ее замолчать.

– Просто запомни, – прошептал он тихо, чтобы не слышали другие. – Я точно знаю цену этой крови.

Всю обратную дорогу до Ледома Марцеллу удавалось не думать о Мабель и странной встрече в Монфере. Но едва он вошел во дворец, как все временно выброшенные из головы мысли хлынули обратно, прорвав наконец плотину, которой он отгородил их от сознания.

Следы Мабель он вдруг стал находить всюду, куда ни глянь. Места и предметы во дворце – много лет бывшие безопасными благодаря его усердным стараниям – вновь превратились в минные поля.

Она постукивала ногтями по экрану своей «пленки», напоминая воспитаннику, что ему пора в постель. Она вприпрыжку сбегала по парадной лестнице, гонясь за удиравшим от нее с визгом пятилетним мальчишкой. Она подхватывала его на руки, задирала подол рубашки, чтобы «фукнуть» ему в пупок, а он хохотал до колик.

Так неужели это была сплошная ложь?

Целых одиннадцать лет обмана?

И все это ради шпионажа за Режимом?

К счастью, когда Марцелл поднимался по парадной лестнице и шел в южное крыло, которое делил с дедом, Гран-палас уже затих. Время было позднее. В теленебе за огромными окнами дворца низко висела Бастилия. Все отправились на покой. Марцелл был благодарен этой тишине.

В последние дни его завертел настоящий вихрь событий: убийство премьер-инфанты, отмена Восхождения, бунт в Трюмах, смерть отца, вызов в Монфер, известие, что численность «Авангарда» растет с каждым днем.

«Неужели это оно и есть? – размышлял Марцелл, проходя длинным коридором к своим комнатам. – То самое, чего столько лет боялись дед и патриарх? Организация революционеров воскресла. Начинается новое восстание».

От этой мысли его пробрал озноб. Марцелл всю жизнь слышал воспоминания сотрудников Министерства о неудавшемся Восстании 488 года. Столько ужасов рассказывали о потерях – с обеих сторон, о гибели невинных людей, о страшных, растерзанных трупах на улицах. Ему даже кошмары снились о тех событиях. Все произошло очень давно, Марцелл в ту пору был совсем еще маленьким, но тот ужас до сих пор преследовал его во сне.

И теперь мысль, что все начинается заново – и молодому офицеру д’Бонфакону суждено стать тому свидетелем, воевать с мятежниками, – пугала его до тошноты.

Но конечно, он готов воевать. Он верен своему долгу и встанет на защиту Режима. Он защитит свою планету, как его учили. Сколько бы людей ни сумел завербовать «Авангард», Министерство все рано сильнее. И всегда будет сильнее. Они найдут террористов. Они уничтожат их организацию с корнем, не позволив причинить нового зла.

«„Авангард“ никогда не прибегает к насилию и убийствам без крайней нужды».

Руки у него сами собой сжались в кулаки.

«Ложь, – напомнил он себе. – Мабель обманывает. Она этим всю жизнь занималась».

«Я могу доказать, что твой отец невиновен. Накануне ареста я спрятала доказательства во дворце, в своей комнате…»

Марцелл тряхнул головой, силясь избавиться от воспоминаний. Он слишком много лет верил этой женщине и не собирался доверяться ей снова.

И все же, продолжая путь по коридору, он незаметно для себя миновал дверь своих покоев и прошел насквозь через южное крыло до помещений слуг. Ему трудно было дышать, мышцы напряглись, словно заранее готовясь к бунту.

Марцелл остановился перед комнатой Надетты.

Проем был перекрыт оранжевыми лучами лазеров, запрещая вход, пока Министерство не закончит сбор улик по делу об убийстве Мари. Но Марцеллу удалось просунуть в комнату голову и оглядеться. Эксперты Министерства буквально перевернули ее вверх дном. С матраса сорвали белье. Все ящики открыли и вытряхнули из них содержимое. Даже ковер с пола сняли, обнажив под ним холодный стерильный бетон. В комнате осталась только картина в раме, да и ту сняли и прислонили к кровати, проверяя, нет ли в стенах тайников.

Марцелл невольно рассмеялся. Министерство сделало за него всю работу. Если бы в этой комнате и было что-то спрятано, они бы точно это нашли. И сообщили бы ему по телекому.

Все это подтверждало подозрения Марцелла.

Мабель по-прежнему лгала.

Он выдохнул и хотел уже уходить, когда почувствовал, что кто-то стоит у него за спиной. И подскочил, наткнувшись на пронзительный взгляд деда, смотревшего на него из полутьмы коридора.

Марцелл схватился за грудь.

– Grand-père , – выговорил он, – ты меня напугал.

Дед выступил в луч света, его лицо осветилось.

– Все хорошо? – спросил Марцелл, пугаясь его каменного лица. Неужели «Авангард» уже нанес удар? Восстание началось? Кто-то еще погиб?