Джессика Броуди - Небо без звезд [litres]

К тому же глубокие карманы ее хламиды были полны других важных вещей. Фонарик, который она стянула у сестры Денизы. Бутылка чистой воды, поскольку из «Хроник» Алуэтт знала, что здешняя питьевая вода небезопасна. Ну и конечно, ее любимая отвертка – куда же без нее? Едва ли в лесу в этом инструменте могла возникнуть нужда, но с отверткой она чувствовала себя увереннее.

Девушка развернула карту и попробовала разобраться, почему сбилась с маршрута и как теперь исправить ситуацию. Так, надо вернуться к Пятнадцатому трюму, откуда дорога ведет прямо на юг. Затем выйти к маленькому озеру на границе леса. А дальше нужно будет просто держаться ручья, и он выведет на ту самую поляну, где она видела на голограмме мигающую красную точку.

– Все хорошо, – пробормотала Алуэтт себе под нос. – Я справлюсь. Главное сейчас – найти Пятнадцатый трюм.

Времени было в обрез: если Алуэтт хотела выбраться из леса и вернуться в Обитель до того, как сестры закончат ритуал Безмолвного Размышления, ей следовало поторапливаться. Алуэтт нащупала на груди под платьем холодящие кожу четки и наконец-то решилась выступить из укрытия затененной галереи на Зыбун.

И тут она почувствовала это . Крошечную капельку воды, упавшую на кончик носа. Легкую, как перышко. Снова остановившись, Алуэтт подняла взгляд. Крыша старого транспорта, накрывавшая когда-то рынок, проржавела и провалилась, открывая большие куски неба.

Настоящего неба!

Ее губы растянулись в улыбке.

Сколько Алуэтт себя помнила, она видела над головой лишь камень. А теперь – вот оно. Серое небо Латерры. Оно оказалось гораздо выше и шире, чем рисовалось ей в мечтах.

Дивясь густым тучам, девушка ощутила на лице еще две капли – теперь на лбу и на щеке.

И, не удержавшись, открыла рот, ловя капли языком, как ей всегда хотелось в детстве. Вода оказалась на вкус солоноватой, почти едкой.

– Bonjour, ma chérie! Не найдется ли для меня капустной лепешки? – Алуэтт вздрогнула, ощутив на запястье грубые пальцы. Развернувшись кругом, она увидела крупного немолодого мужчину со слезящимися глазами и кривой улыбкой. – А то я уж который день не евши.

Алуэтт с трудом подбирала слова:

– О, мои Солнца! Я не захватила ничего съестного… Так жаль… Надо было что-нибудь взять.

Как она могла забыть о здешних голодных людях? Так увлеклась планом похода в лес, что не догадалась взять с собой еды.

– Да неужели, милашка? – проговорил мужчина, еще крепче сжимая ее запястье. – У тебя такая чистая кожа, такие славные кудряшки. Быть не может, чтобы в карманах ничего не нашлось.

Он так приблизил к ней лицо, что Алуэтт увидела в его глазах что-то темное, зловещее. Она хотела вырваться, но его длинные черные ногти сквозь ткань рукава вонзились ей в кожу.

– Дай старику Гонессу поесть, а?

На нее пахнуло кислым молоком и гнилым луком.

У Алуэтт забилось сердце. Она снова потянула к себе руку, но старик держал ее крепко.

– Мне, право, жаль, но у меня нет…

Слова вдруг испарились у нее с языка, потому что весь мир вокруг словно бы разом застыл. Все люди, прервав свои занятия, уставились на светящиеся прямоугольники у себя на руках. Даже старик с кривой ухмылкой выпустил Алуэтт и засмотрелся на свою «пленку».

А потом абсолютно синхронно (и в этом было что-то жуткое) все подняли глаза и уставились на что-то вдали.

На что-то, невидимое для Алуэтт.

И непонятное для нее.

– Началось, – прошипел старик и затерялся в толпе.

И тут весь рынок в один миг взорвался шумом, движением, энергией. Как будто убрали некий невидимый барьер, и народ потек, хлынул, напирая со всех сторон. И во все стороны.

Отчаянно пытаясь выбраться из людской свалки, Алуэтт запнулась и почувствовала, что падает. В груди разрастался страх. Ей захотелось громко закричать, позвать на помощь. Ноги уже едва касались земли, когда кто-то ухватил ее за рукав и выдернул из гущи толпы.

Какой-то мальчишка.

– Сюда! – выкрикнул он.

Парнишка тянул Алуэтт за рукав, увлекая ее вперед.

Она еще спотыкалась, но он провел ее мимо лотков, по забитым людьми проходам и не выпускал ее рукава, пока они не выбрались в тихий закоулок между ларьками, торгующими старой кухонной утварью.

– Что здесь творится? – спросила, силясь отдышаться, Алуэтт.

Мальчик не ответил. Он как будто думал о другом, заглядывал ей за плечо, искал кого-то взглядом. Алуэтт даже под тяжелым черным капюшоном, под слоями лохмотьев видела, какой он маленький и тощий. Недоедал, скорее всего. И еще в нем было что-то знакомое. На удивление знакомое.

– Да что тут происходит? – опять спросила она.

Парнишка встрепенулся, посмотрел на нее с недоумением и пояснил:

– Казнь.

Алуэтт распахнула глаза:

– Что-что?

Мальчик промолчал – только взглянул через море голов. Проследив его взгляд, Алуэтт увидела посреди площади помост. Вокруг стояли дроиды, их металлические черепа со светящимися глазами возвышались над людьми, над всем Зыбуном. При виде их Алуэтт похолодела. Но беспокойная толпа, казалось, текла прямо на них, и теперь девушка поняла причину. Три дроида на помосте начали медленно разворачивать какую-то машину. Огромное, устрашающего вида устройство было целиком выполнено из пермастали. Высоко вверх, на четыре или пять метров, поднимались две прямоугольные колонны, соединенные внизу плоским, выступающим с одной стороны прямоугольником. Вся конструкция напоминала кровать со слишком высокими столбиками.

Алуэтт задрожала. Неужели этот предмет – это причудливое, непонятное приспособление – предназначен для того, чтобы кого-то казнить? Чтобы убить человека? Девушка не могла в это поверить. Она читала, что такое бывало лишь в Первом Мире. Но здесь – никогда.

Почувствовав, что съеденная на завтрак каша полезла обратно из желудка, Алуэтт лихорадочно вспоминала все, что знала о системе наказаний на Латерре.

– Но ведь Министерство не казнит людей, – тихо сказала она мальчику.

– Вот именно. Потому нынешняя казнь так всех и взбаламутила.

Он закатил глаза.

– А кого казнят? – спросила Алуэтт.

Собеседник бросил на нее недоверчивый взгляд:

– Ты что, из-под камня вылезла?

– Из-под камня? Не совсем, хотя…

– Ты разве не получила оповещения?

Мальчик глянул на свой рукав, а потом будто вспомнил о чем-то и презрительно скривился:

– Ах да, ваши ведь оповещений не получают.

– Наши?

Парнишка хмыкнул. А потом пояснил:

– Казнят Надетту Эпернэ, бывшую гувернантку. Она убила премьер-инфанту. По крайней мере, так утверждает Министерство.

– Премьер-инфанта умерла?

Мальчик чуть сдвинул со лба капюшон и выпучил на Алуэтт глаза:

– Хочешь сказать, ты этого не знала?