Бекс Хоган - Побег

Я не сразу понимаю смысл его слов, а когда до меня доходит, то не готова поверить.

– Хочешь сказать, что предан мне ?

Он смотрит на меня дольше обычного и снова сплевывает.

– Постарайся уцелеть.

Отворачивается и бежит к берегу, спасаясь от надвигающейся огнедышащей печи, так что компанию мне теперь составляет только Клив, чья кровь окрашивает речку красным. Вид пробитой головы мало приятен. Однако приближающийся треск горящей листвы означает, что скоро Клива кремирует им же зажженный костер и, если я не хочу к нему присоединиться, мне лучше поспешить.

Трещит ветка, и я замечаю застывшего на бегу Густава, пораженного зрелищем: меня, стоящую над искалеченным трупом Клива. Если я его отпущу, он расскажет отцу. Но если сейчас начать с ним драться, я рискую оказаться в пламени. Мои руки не находят себе места, пытаясь угадать, что предпримет Густав. Наши взгляды скрещиваются, и я понимаю, что он думает о том же, о чем и я: если мы будем и дальше так стоять, нас поглотит пожар, который убивает всех вне зависимости от того, кто на чьей стороне. Он первым принимает решение и чуть не падает, припуская к морю.

Спорить я не намерена и мчусь той дорогой, какой сюда пришла, больше не обращая внимания на производимый шум. Огонь уже не остановить. Он сам питает себя, жадно пожирая цветы и лес и превращая былую красоту острова в пепел.

Я не справилась. Впервые попыталась противостоять отцу и не смогла его остановить. Не уберегла остров, как не уберегла Томаса. Не смогла защитить цветы, как не защитила Йорена. Не смогла спасти людей, как не спасла Клару. Возможно, Бронн был прав. Возможно, мне не следовало здесь появляться.

Сила близкого взрыва бросает меня на землю, в ушах звенит, я поднимаюсь на ноги и мчусь дальше.

Приближаясь к тому месту, где мы высаживались, я натыкаюсь на маленькое семейство, убегающее слишком медленно. Младшая дочка с трудом тащит шелудивого пса, отказываясь его оставить вопреки увещеваниям матери.

– Корабли ждут, но вы должны поторапливаться, – кричу я им и надеюсь, что не обманываю. – Давайте я понесу собаку.

Я протягиваю руки, и ребенок рассматривает меня, взвешивая, можно ли мне доверять. Я не жду ее решения, хватаю псину.

– Беги!

Оглядываюсь лишь затем, чтобы убедиться, что они следуют за мной. Теперь отец несет дочку, которая хочет только одного – воссоединиться со своим обожаемым питомцем. Достанется ли им место на какой-нибудь лодке, еще неизвестно. Не удивлюсь, если все корабли уже отчалили, предоставив оставшихся островитян их судьбе.

Так что, когда я добираюсь до края холма и вижу внизу бухту, то не верю собственным глазам.

Четыре больших судна стоят на якоре, а лодки поменьше в организованной суматохе доставляют на них людей. Хотя развевающиеся флаги не дают повода для сомнений, мне по-прежнему не верится. Это королевский флот.

Семейство обгоняет меня, напоминая, что нужно двигаться, и я с такой стремительностью несусь по склону, что чуть не падаю. Добравшись до подножия и почти выплевывая горящие легкие, я возвращаю девочке ее собаку и указываю в сторону упорядоченного скопления людей.

– Ступайте быстрее, кто-нибудь доставит вас до безопасного места, – говорю я и, как только они уходят, бросаюсь на поиски Бронна.

Вместо него я замечаю кое-кого еще.

Такой же великолепный, как в день нашего знакомства, чему растрепанный вид только способствует, мой жених помогает пожилой паре добраться до лодок. Что ж, теперь присутствие королевского флота объяснимо. Словно ощутив мой взгляд, Торин поднимает глаза и видит меня. Отсутствие удивления свидетельствует о том, что он уже нашел Грейс, и я, подбегая, приветственно ему машу.

Горячие объятия, которыми он меня встречает, неожиданны.

– Грейс сказала, ты бросилась преследовать людей Адлера? Я волновался.

Я думаю о Кливе, его дыхании на моем лице, когда он угрожал покалечить меня, и вынуждена признать, что опасения были почти оправданны. Как я могу рассчитывать на то, что расправлюсь с отцом, если не в состоянии справиться даже с Кливом? Но я не хочу думать о своих тревогах и потому спрашиваю:

– Что вы тут делаете?

– Я получил твое послание и решил, что лучше отправиться навстречу. И правильно сделал, потому что иначе мы бы не поспели. – Он делает паузу, участливо рассматривая порез на моей щеке и свежую отметину на шее. – Рад тебя снова видеть, Марианна.

Похоже, он совершенно искренен.

– Я вас – тоже.

Это, пожалуй, самое сильное преуменьшение в моей жизни.

Однако ни на что другое уже нет времени, поскольку к нам подбегает один из людей Торина. Он удивленно смотрит на меня, и я сразу же узнаю в нем стража, который сопровождал Торина в день нашей помолвки. Похоже, мое появление радует его ничуть не больше, чем тогда.

– Мы должны спешить, сударь, – говорит он. – Остров потерян.

Торин показывает свое согласие кивком головы.

– Марианна, это Шарп, самый преданный из моих командиров.

– Приятно познакомиться, – заверяю я, однако он не обращает на меня внимания.

– Сударь?

– Ты прав, пошли.

– Погодите, – говорю я, оглядываясь. – А где Грейс?

– В безопасности, – отвечает Торин. – Помогает людям у меня на корабле. Я тебя к ней отведу.

Рука Торина поддерживает меня за спину, пока мы спешим к лодкам и поторапливаем остальных, однако я не перестаю искать среди них Бронна. Скоро сюда придет пожар, и его отсутствие тревожит меня. Если он сейчас не объявится, то не объявится уже никогда.

– За тобой еще были люди? – спрашивает Торин.

Я качаю головой:

– Это все, во всяком случае, с этой стороны острова.

Мы одинаково хмуримся. Потери будут огромны.

– Мы заставим его ответить за это, – говорит Торин, и, несмотря на обстоятельства, я воодушевляюсь.

Хотя я столько всего еще не знаю об этом человеке, он пришел на помощь. И это уже больше того, на что был готов его отец. Он – первый лучик надежды за очень долгое время.

Все уже на борту единственной оставшейся лодки. Шарп забирается, за ним Торин, однако я медлю. Торин протягивает мне руку, а когда я ее не беру, смотрит с неодобрением.

– Что стряслось?

– Там Бронн.

Между нами возникает взаимопонимание, поскольку Торин догадывается, что Бронн мне важен.

– Подождем.

– Сударь! – возражает Шарп.

– Я сказал, подождем.

Я киваю ему с благодарностью и взволнованно отворачиваюсь. Черный дым поднимается высоко, словно надеется закрыть собой солнце. Становится все труднее дышать. А может, это лишь мое сердце, отказывающееся биться спокойно по мере того, как беспокойство охватывает меня все сильнее. Я не могу потерять Бронна. Не могу. Я ведь только что снова его обрела.

Проходят минуты. Ничего. Только крики чаек над головой да рев приближающегося ада. Торин трогает меня за плечо: