Марина Крамская - Козырь. Создатель миров [litres]

В одном из сундуков он отыскал чистые рубашки, штаны из мешковины и даже сапоги. Хорошо бы еще где-нибудь раздобыть воды для умывания, но с этим можно и повременить. Запихнув свои вещи в щель между двумя бочками, Юкон стал медленно подниматься, вздрагивая от каждого шороха.

Но никто ему не встретился. Судя по шуму, все толпились на верхней палубе. Юкон попытался прикинуть, где здесь могут быть жилые отсеки, и пошел направо по узкому коридору. Потом взобрался по скрипучей лестнице и обнаружил ряд дверей, впритык друг другу.

Вот и каюты.

Сердце у него колотилось, ноги дрожали, и пришлось прислониться к ближайшей двери, пережидая накатившую слабость.

Его пропажу, конечно, очень скоро обнаружат. Что сделает отец? У Юкона сильнее сдавило грудь. Он плохо поступил с Фосом, это следует понять и признать прямо сейчас. Отец рисковал ради него жизнью, притом дважды, все, лишь бы защитить от Шанны, но Юкон выбрал иной путь. Хуже всего, что они не простились.

Его вдруг страшно затрясло и внутри похолодело. Что он делает? На что рассчитывает? Войти в Тенебрис под черными парусами, сойти на берег, как какой-то ретримор, упросить стражу пустить его в замок, дальше… Паршивый план, как ни взгляни. Но почему он был так уверен, сидя на берегу, когда за спиной его стучало сердце Луксмира и никто не гнал его? Почему он ни секунды не колебался, увидев «Принц Интермирья»?

«Потому что Инка – единственная, кто не заслужил случившегося», – ответил он себе.

– Отплываем! – громыхнуло сверху, и следом раздался протяжный гудок. – Отплываем!

Пол под ногами покачнулся, а Юкон встряхнул головой. Поздно. Он уже здесь, ему уже не вернуться. От этой мысли стало совсем тошно. Нет! Пока корабль в водах Луксмира, он может спрыгнуть за борт, добраться до берега вплавь. Юкон никогда не думал, что ему будет так страшно безо всякой прямой угрозы – только лишь от того, что он совершает выбор, в котором не уверен.

Нужно было остаться, подумать! Быть осмотрительным, как просил отец. А теперь он один на огромном корабле и чем дольше ждет, тем больше шансов застрять здесь надолго.

Юкон заставил себя двинуться с места к лестнице, ведущей наверх. Он передумал, он не готов, он переоценил себя. На берегу план казался таким хорошим, почти идеальным: он сядет на корабль, доберется до Тенебриса и пробудит мир, о котором его так просят, в обмен на свободу Инки. Но чем он может угрожать Шанне? И кто пообещает, что, едва он выполнит условия, мертвая псина не бросится на Инку и не перегрызет ей горло?

– Эй, парень, – раздался голос у него за спиной. – Ты кто такой? Почему не помню тебя?

На него надвигался огромный широкоплечий матрос, до того заросший бородой, что она закрывала всю его оголенную грудь.

– Ты что, шутить удумал? – матрос приближался, густые брови слились на переносице. – Дома не сидится, а?

«Последний шанс вернуться, – подумал Юкон обреченно. – Скажу ему, что сбежал, и меня высадят. Все будет просто – завтрак, Академия, обед, отец, ужин, зал фехтования или библиотека, теплая уютная кровать. До тех пор, пока Шанна не найдет новый способ добраться до меня».

Юкон решительно посмотрел матросу в глаза.

Серебряные нити обожгли ему ладони и виски. В голове что-то затрещало, перед глазами посыпались искры. Матрос замер с раскрытым ртом. Мысли его текли медленно, по капле просачиваясь в сознание Юкона. «Вечно неймется им, Тенебрис увидеть, молодые, глупые, что там смотреть, тьма да и только…»

«Я возвращаюсь домой, – объяснил ему Юкон. – Запомни, я – из Тенебриса, вы подобрали меня на Интермирье. Кивни, если запомнил».

Матрос безропотно качнул косматой головой вверх-вниз. Юкон, у которого в затылке уже разрастался жар, неловко взмахнул рукой и оборвал связующие нити. Несколько мгновений он боялся поднять глаза и пристальнее вглядеться в рой черных мошек, сквозь который проступала грузная фигура матроса.

– Отплываем, – повторил тот, потерев затылок, будто и ему досталось от подчинения. – На проходе не стой.

Юкону пришлось вжаться в стену. На шум их перепалки никто не выглянул – должно быть, большинство кают все же пустовали. Оставшись один, Юкон сполз по стене и сел, запрокинув голову. Коридор вращался слишком быстро, в горле застрял горький ком, виски словно расцарапали изнутри когтями. Юкон сдавил голову ладонями, ему казалось, что, если не придержать ее сейчас, голова просто развалится на несколько частей и потом он их в жизни не соберет.

Где он? И как тут оказался? Кажется, помнит – хотел добраться до Тенебриса. Поговорить с Шанной. Все объяснить ей. Какая все-таки глупость. После того как всадил человеку нож в руку, странно ждать от него гостеприимства. Но его не убьют, точно не убьют. У него есть козырь в рукаве. Ха-ха. Козырь.

Ха-ха.

Кто-то схватил его за грудки и рывком поднял на ноги. Лопатки едва не с хрустом впечатались в стену между каютами. Юкон разлепил тяжелые веки и даже не удивился.

Стоило ожидать, что пропажу обнаружат быстро.

Но чтобы настолько?

Фос застыл напротив, тяжело и прерывисто дышал, правое веко у него подергивалось.

– Есть много вещей, которые я готов тебе простить, – слова вылетали со свистом, рассекая воздух, подобно ударам меча. Он словно сильнее раздался в плечах, и Юкон впервые по-настоящему ощутил, какой физической силой обладает его отец. – Но только не то, что ты творишь сейчас.

– Ты сам сказал, – выдавил в ответ Юкон, – что мне придется выбрать. Я выбрал. И не виноват, что тебе мое решение не по вкусу.

– При чем тут по вкусу или нет? Ты выбрал гибель! О чем вообще ты думал, хотелось бы мне знать?

– Зачем ты меня преследуешь? – испугавшись, пустился в ответное нападение Юкон. Он в самом деле вибрировал от страха и пожирающего чувства несправедливости.

– Потому что я, как ни прискорбно для нас обоих, все-таки твой отец, – ответил Фос. – И не позволю моему сыну сгинуть по глупости, из дурацкого благородства…

– Причем тут благородство? – выпалил Юкон. – Там Инка. Я не могу ее бросить!

Фос долго не отвечал. Но в глазах его что-то заметно переменилось: ушла сокрушительная злость, шторм сменился мрачной непогодой, сумрачной и дождливой.

– Ты ее любишь? – подумав, спросил он прямо.

Юкон растерянно заморгал:

– Что? – несколько мгновений он в самом деле не мог сообразить, о чем речь, но когда уловил сочувствующие нотки, замотал головой: – Нет. Это тут вообще ни при чем. Она там из-за меня. И все. Сола сказала, никто не станет рисковать защитниками ради одной девчонки…

– Полагаю, мы нашли виновного, – Фос даже не улыбнулся и задумчиво добавил: – А долги надо платить, да. Ну что ж…

Стоило ему разжать пальцы, у Юкона подкосились ноги и он осел на пол какой-то бесформенной кучей. Так он себя и ощущал – мешком с внутренностями, где все смешалось и сердце поменялось местами с мозгами. И оттого в груди ощущалась непривычная пустота, а голова пульсировала, готовая расколоться на части.