Дмитрий Скирюк - Драконовы сны [litres]

Ты слушаешь?

– Нелепость, – сказал Хансен. – Нелепость, авантюра и глупость.

– Снайфедльс, – словно бы не слыша его, задумчиво повторил Жуга, – Снайфедльс… Это далеко?

– Пешком – далеко, – Орге опустошил вторую миску с кашей, громко рыгнул и вытер губы рукавом. – Это вулкан, но потухший. На нашем языке мы зовём его Кара-юзин – «Чёрный Клык». Там дом Серых гномов.

– Зачем они ему?

– Ашедук мечтает возродить былую славу нашего народа, мечтает о Великом Царстве. Он думает, что такие вещи, как доска и твой меч, способны придать вес его словам.

– А они способны?

– А никто не знает. Хиши – очень древнее колено гномов, откололось так давно, что даже старики не помнят. Огонь земли здесь залегает неглубоко, это их и привлекло. Ты всё ещё хочешь идти за ним?

– Хочу, – кивнул Жуга.

– Упорный ты, Лис. Упорный… Как втемяшится тебе чего-нибудь в голову, не выколотишь. Не ходил бы ты. Не надо.

– Не отговаривай, всё равно пойду. Жаль, оружия нет.

Хансен вынул из-за пояса свой нож и молча протянул его травнику рукоятью вперёд.

– Мой топор поблизости валяться должен, – сказал Орге, сосредоточенно укутываясь в одеяло. – Помню, я тащил его, но обронил. Найдём, если поискать.

Травник помотал головой.

– Нож, топор – всё это ерунда, – сказал он. – Против этого меча с таким оружием не выстоять. Ты сам знаешь.

– Оно, конечно, так, – согласился Орге. – Только всё равно ведь тебя не отговоришь. Пойду с тобой.

– Ну уж нет! – вскинулся Жуга. – Вот этого не надо. Раненого я не потащу.

В ответ Орге лишь презрительно фыркнул.

– Подумаешь, голову сотряс.

– Скажи спасибо, что вообще не потерял! Вон, у тебя до сих пор глаза в разные стороны смотрят.

– К завтрему пройдёт, – беспечно отмахнулся гном. – Голова – кость, там болеть нечему. А вот тебе нельзя идти туда одному. Заблудишься в пещерах и пропадёшь.

– Это тебе с твоей разбитой черепушкой нельзя туда идти! – огрызнулся травник. – Ни одному, ни скопом.

– Ты не понимаешь! – гневно парировал маленький гном. – Это мой долг мести, мой умбар , и я этого так не оставлю.

Хансен задумчиво переводил взгляд с одного на другого. Покачал головой.

– Так мы ни к чему не придём.

– А нам и не надо ни к чему приходить, – сказал Жуга. – Я ухожу. Вы остаётесь.

– Нам всем нельзя идти, – спокойным голосом подытожил Хансен.

Травник устало махнул рукой и умолк. Некоторое время в хижине царила тишина, прерываемая только треском дров. Жуга по очереди оглядел Хансена и Орге. Лица у обоих были непроницаемо серьёзны.

– Ладно, – буркнул он, – чёрт с вами. Выходим завтра.

– Всё равно это глупость, – не преминул вставить Хансен.

– Ну так и нечего тогда тащиться за мной! Как будто если глупость делают трое вместо одного, она перестаёт быть глупостью… Давайте спать. Раз уж мы решили идти, надо отдохнуть перед дорогой.

– Дельная мысль, – заметил гном и, первым подавая пример, накрылся с головой и отвернулся к стене. – Только не вздумайте уйти и бросить меня здесь, – глухо донеслось из-под одеяла. – Предупреждаю: сон у меня чуткий.

Вскоре он захрапел.

Приятели подбросили дров в огонь и тоже стали укладываться спать. Однако сон не шёл. Через некоторое время Жуга уселся и потянулся за водой. Напился, собрал волосы в горсть, да так и задумался с флягой в руке. Хансен некоторое время неодобрительно глядел на него, потом тоже сел.

– Идёшь вразнос, Жуга, – с тревогой в голосе сказал он. – Расшатываешь себя, как гвоздь в доске. Далеко ль до беды.

– Хансен, перестань, – отмахнулся травник. – Без доски нам не выиграть, а меч… Мне без него нельзя. – Он снова отхлебнул воды и уточнил: – Пока нельзя.

– Это безрассудство, Лис. Безрассудство и гибель.

– Насрать, – травник плюнул в костёр.

– Терпение – вот чего тебе не хватает, – вздохнул Хансен. – Помнишь наш разговор на скале? Ты ещё спросил, когда мы начнём учёбу. Уже в то время мне это было ясно, и я просил тебя не торопиться. Смотреть на волны – это тоже надо уметь.

– Смотреть на волны, – пробормотал Жуга. – Да…

Из-под одеяла торчала косматая, со вздувшимся рубцом макушка маленького гнома. Травник некоторое время задумчиво созерцал её, потом перевёл взгляд на валявшуюся рядом миску из-под каши и усмехнулся.

– Нет, ты только посмотри, – сказал он. – Ещё позавчера этот двараг лежал пластом и дышал через раз, а сегодня каши стрескал целый котелок. Если б сам не видел, в жизни б не поверил.

– Vis medicatrix naturae [62] Vis medicatrix naturae ( лат. ) – целительная сила природы. , – невозмутимо пожав плечами, сказал Хансен. – Хотя немного полечиться ему бы не мешало. Три дня полного поста не красят человека… то есть я хотел сказать – гнома.

– Что верно, то верно… Однако же, какой рубец! Хоть рашпилем его скобли.

Он помолчал, потеребил отросшую рыжую бороду. Потряс головой.

– И как я его не раскусил?

– Кого?

– Ашедука. Думал, если он мне доверился, то он мне друг, и опять перепутал откровенность с честностью. Ведь знал, что нельзя им доверять! Гнилой они всё-таки народец, эти гномы. Прокати по столу золотой – верный способ проснуться с ножом в брюхе.

– Этот меч, – спросил вдруг Хансен, – почему он так опасен?

– Он не то чтобы опасен, – рассеянно ответил Жуга, – он просто – оружие. Очень хорошее оружие. Жаль будет потерять. А уж кому он служит – дело десятое. Это Золтан подстроил, чтобы он попал ко мне. А началось всё года полтора тому назад, когда в корчме в Маргене зарезали боярского сынка. Тогда же я и с Орге познакомился.

– Расскажи.

– Да долго.

– Всё равно рассказывай, я должен знать.

В молчании Хансен выслушал рассказ о том, как меч попал к травнику и как они, вместе с Золтаном и Бертольдом Шварцем, подорвали цитадель дварагов, а точней – плотину в этой цитадели.

– Ах, так, стало быть, это и есть тот самый Хриз, – пробормотал он. – Золтан говорил мне об этом деле, но я не думала… не думал, что это был ты. Оказывается, я многого не знала… То есть не знал.

– Да брось ты извиняться, – отмахнулся травник. – Я давно уже не замечаю твоих оговорок.

– Но при других-то мне нельзя ошибаться. А скажи, та девушка – Линора, кажется? – что связывало вас?

– Вряд ли тебе нужно это знать. Хотя… какая разница теперь?

Слово за слово, Жуга вновь принялся вспоминать, перескакивая с места на место. События чередовались в полном беспорядке, Хансен часто переспрашивал, и в итоге вся история растянулась чуть ли не на час. Закончив, травник вновь подбросил дров в огонь и потянулся за котелком.

– Всё равно сидим, – сказал он. – Хотя бы поесть на утро сготовим.

– Поспал бы лучше.

– А, – неловко отмахнулся тот. – Уж если на меня нашло, всё равно не усну. Уж я себя знаю.