Дмитрий Скирюк - Драконовы сны [litres]

Зонтик, поняла вдруг она. Это зонтик Олле.

Мгновение спустя, будто отозвавшись на эту мысль, из темноты возникло лицо канатоходца.

«Олле, это ты? – Конечно, я. – Должно быть, я сплю и вижу сон. – Конечно, видишь сон, но только ты не спишь. – Олле, Олле, я так скучала по тебе, так, значит, ты не умер тогда, в башне? – Ну, как тебе сказать… Я умер и не умер, всё сложнее. – Я помню, меня тоже ранили стрелой, я умру? – Не сейчас. – Что со мной происходит? – Ничего особенного, просто твоя кровь уходит в землю; земле, как и тебе, порою нужна чья-то кровь, но только не пытайся её вернуть. – Откуда ты знаешь про это? – Ты сама мне сказала в своих снах. – Ты всё время говоришь о снах. – Ты разве забыла, что я Смотритель снов? – Мне страшно, Олле, я боюсь, что мне теперь делать, Олле, что? – Не думай ни о чём, тебе помогут, а я сделаю всё, чтобы тебе не было больно».

И пёстрый зонтик снова закружился.

«Спи, Линора. Спи».

– Дерьмовая стрела, – ругнулся травник. Вытер пот рукавом. – Почти навылет прошла, зар-раза… Арнольд, ну-ка помоги.

– Хочешь выдернуть? – спросил Вильям.

– Наконечник не даст. Попробуем по-другому. Приподнимите её. Да, да, вот так.

Он ухватился за торчащую из плеча девушки стрелу и надавил.

– Эй, ты что делаешь! – закричал Арнольд. – Ты её убьёшь!

– Не мешай! – рявкнул травник, продолжая давить. Стрела всё больше погружалась в развороченную плоть. Телли передёрнуло, когда кожа на спине у девушки вспухла, лопнула, и показался медленно ползущий наконечник. Потекла кровь. Эрна не выдержала и отвернулась.

Приоткрытые губы Линоры шевельнулись.

– Она сказала что-то! – вскинулся Арнольд.

– Да держите же её!..

И прежде чем кто-то успел сказать хоть слово, травник вытащил меч, надрезал древко и одним движением отломил наконечник. Потянул стрелу за оперенье.

– Всё, – сказал он, отбрасывая окровавленную деревяшку и зажимая пальцами рану. – Давайте воду, быстро! Эрна! Полотенце, тряпки! Все, которые есть!

В напряжённом молчании все следили, как плечо Линоры постепенно скрывается под тугой перевязкой.

– И всё-таки, с кем она говорила? – задумчиво пробормотал Арнольд.

– Ни с кем, – сказал устало бард, стирая кровь с ладоней. – Это бред.

Жуга вдруг прислушался и покачал головой.

– Нет, – сказал он, – это не бред.

Вильям перевёл взгляд на девушку, и по спине его пробежал холодок.

Линора улыбалась.

– Телли…

Тил приподнял голову. Огляделся.

Было темно. В безлунном небе серебрились точки звёзд. Опушка леса, где они остановились на ночлег, была укрыта тонким снежным покрывалом – к вечеру опять похолодало. Оставив женщин в фургоне, путники разобрали оставшиеся одеяла и шкуры и улеглись снаружи. Мальчишки улеглись у самого костра; сейчас он догорал. Тил поёжился, чуя, как колючие пальцы холода потихоньку проникают под рубашку.

– Это ты, Вилли? – позвал он негромко.

Ответа не последовало.

Караулить огонь с вечера остался бард, но, похоже, Вилльям пренебрёг своими обязанностями и уснул, не разбудивши сменщика. Опознать его сейчас среди прочих спящих было невозможно. Телли выпростал из-под одеяла руку, нашарил пару-тройку деревяшек и сунул их в горячую золу. Подул. Сырые дрова не хотели разгораться, но лезть в котомку за огнивом не хотелось. Тил предпочёл подождать, пока они сами не займутся, завернулся поплотнее в шкуры и придвинулся к костру. Задумался.

Прошедший день принёс сплошные неприятности. Одна была отрада, что дорога подошла к концу – этим вечером Жуга сообщил, что до города остался один дневной переход. Рик, весь день прошатавшийся незнамо где, под вечер вылез на поляну, где и уснул, укрытый одеялом, как попоной; мальчишки воспользовались его хвостом вместо подушки.

– Телли…

Телли вскинулся:

– Кто здесь?

Из темноты выскользнул неясный силуэт. Человек помедлил, опустился рядом с ним на корточки; рука легла на одеяло. Телли присмотрелся и с замирающим сердцем узнал акробатку.

– Ты? – пролепетал он, приподнявшись на локте. – Ты что здесь делаешь? Тебе нельзя вставать.

Линора не ответила. Лицо её, обычно смуглое, сейчас казалось бледным, как обсыпанное мелом. Уверенным движением откинув одеяло, девушка придвинулась ближе и потянулась к завязкам его рубашки. Тил оттолкнул её руку, не думая в этот миг, что может причинить ей боль, но та, казалось, этого не заметила.

– Не надо, – прошептали её губы. – Ты мне нужен… Не бойся, это не больно…

Телли хотел закричать, но замер, охваченный неким сладостным оцепенением, в котором смешались недоверие, страх и проблески желания. Ему вдруг сделалось невыносимо жарко. Воздуха не хватало, сердце глухо бухало в груди, лицо горело, как в огне. Боясь пошевелиться, Телли ощутил, как тонкие холодные пальцы скользнули по его груди и спустились ниже, расцарапав кожу. Боль была невыносимо приятна, Телли застонал и медленно повалился на шкуры, вверяя себя её рукам.

И в этот момент тлеющие деревяшки вспыхнули.

Тил, оказавшийся с девушкой лицом к лицу, вдруг увидал её неподвижные, широко раскрытые глаза и отшатнулся.

Нора спала.

Он вскрикнул и забился, словно пойманный заяц.

Линора прыгнула, подмяв мальчишку, одной рукой зажала ему рот, другой разодрала рубаху. Тил дёрнулся, замолотил руками, а через мгновение почувствовал, как острые зубы вонзаются ему в шею и коже становится горячо. Он замычал, завертел головой и наконец сумел стряхнуть с лица её ладонь.

– Не надо! Нет! – отплёвываясь закричал он. – Помогите!

А Нора вдруг откинулась и тоже закричала, и если в голосе мальчишки бился ужас, в яростном крике Линоры слышалась боль. Они орали оба, разрывая полог тишины, пока со всех сторон не зазвучали тревожные голоса – поляна быстро просыпалась. Ночь наполнилась шумом и топотом. Фермерский мальчишка, которому Тил в суматохе заехал кулаком по роже, вскочил и заметался, запутавшись в одеялах. Дракон галопом бросился бежать, сметая всё на своём пути, и с треском исчез в кустах. В огонь подбросили веток, Жуга, Арнольд и Вильям с оружием в руках подбежали к костру и замерли при виде открывшейся картины.

Средь разбросанных одеял, держась руками за шею, сидел Телли, а у ног его, хрипя и содрогаясь, билось в судорогах тело акробатки. Лицо Линоры, бледное до синевы, было выпачкано кровью, на губах пузырилась пена. Повязка сдвинулась и набухала красным. На глазах у изумлённых спутников девушка выгнулась в последней судороге и замерла с закрытыми глазами.

Первым опомнился Арнольд.

– Ты что с ней сделал, гадёныш?! – завопил он, подскочил к мальчишке и засветил ему пощёчину. – Отвечай!

Тил дёрнулся и закрылся руками. По шее его заструилась кровь. Жуга перехватил уже занесённую для нового удара руку Арнольда и оттолкнул его.