Дмитрий Скирюк - Драконовы сны [litres]

– Квэндум! – хрипло выдохнул Орге, наклонившись над доской так, что борода почти касалась фигурок. Поднял взгляд на Жугу. – Клянусь Имиром, я думал, их уже не осталось. Где ты её откопал?

– Сейчас расскажу, – пообещал Жуга.

Двараги слушали, не прерывая, но, судя по взглядам, которые они то и дело бросали на стол, их волновала не столько история, сколько сама дощечка. Едва Жуга умолк, как все заговорили одновременно, тыкая пальцами в доску и наперебой обсуждая расположение фигурок.

– Ладья, дракон, воин, лис и пешка, – костлявый Браги поднял голову. – Где остальные?

Жуга развёл руками:

– Я не знаю. Там было только пять.

– И ты начал игру с пятью фигурами?! – В голосе дварага смешались недоумение и восхищение.

– Я ничего не начинал, – в который раз сказал Жуга. – Признаться честно, я надеялся, что вы поможете мне остановить игру.

– Остановить игру? – фыркнул Орге. – Не мели чепухи, Лис. Квэндум просто так не остановишь.

– Тогда хоть правила мне объясните!

– О, это просто, – Браги закивал, погладил бороду и наклонился над доской. – Фигурки ходят каждая по-своему. Вот эта, – он коснулся воина, – ходит во все стороны и наискосок на любое количество клеток. Вот эта маленькая – только вперёд на одну клетку. Ладья двигается по прямой в любую из шести сторон.

– А лис? – спросил Жуга. – Он тоже – по прямой?

– Хм, лис… – усмехнулся задумчиво Орге. – Лис прямо не ходит.

– У лисы особая манера, – Браги посмотрел на травника со странным выражением в глазах. – Вперёд и вбок, – он показал пальцем.

– Это похоже на шатрандж, – задумчиво сказал Золтан. – У нас её называют – шахматы. Только играют на квадратной доске.

– Ты прав. Почти все ваши людские игры, те, что посложнее, ведут происхождение от АэнАрды, – заявил Эльдон. – Кое-где даже название похожее.

– Вы тоже в неё играете? – спросил Вильям.

Три гнома покачали головами.

– Для нас это слишком сложно и неинтересно, – произнёс Эльдон. – К тому же от работы отвлекает. Но у нас есть тоже игры. «Гномы и дракон», к примеру.

– «Гномы и дракон»? – удивлённо переспросил Жуга.

– Да. Браги, покажи.

Чернобородый гном кивнул, полез в карман и выложил на стол изящную дощечку. Теперь уже Жуга и Золтан заинтересованно подались вперёд.

В пластинку тонкого чёрного мрамора были врезаны белые шестиугольнички; располагались они в семь рядов с чередованием: три – по пять, четыре – по четыре. В специальном углублении лежали фишки, каждая размером с фалангу пальца – пять искусно вырезанных гномов и один дракон. Гномы были чёрными, дракон – зелёным. Золтан и Жуга переглянулись.

– Она тоже с магией? – спросил Жуга, не торопясь к ним прикасаться.

– Да нет, обыкновенная игра, – пожал плечами Орге. Пальцы гнома проворно расставили фигурки. – Играют вдвоём, один за гномов, другой за дракона. Цель гномов – запереть дракона.

– А у дракона?

– Не дать себя запереть! – фыркнул маленький гном. – Какая же ещё?

– Похоже на «Волки и овцы», – усмехнулся Арнольд. – Мы в армии, когда война была, резались в неё на деньги. – Он взглянул на гнома. – Может, сыгранём?

– Отчего нет? – удивился Орге. – Садись.

Под заинтересованными взглядами остальных Арнольд и Орге разыграли партию, благо правила оказались проще некуда. Закончилось всё поражением Арнольда. Из озорства сыграли ещё несколько раз. Орге неизменно выигрывал, независимо от того, играл он за гномов или за дракона.

– Ну, хватит, хватит, – наконец остановил их Золтан. – Мы здесь не для этого собрались. Объясни лучше вот что: как выяснить, кто и зачем ведёт игру. – Он обернулся к травнику: – Верно?

– Конечно, это было бы неплохо, – согласился Жуга, – но по правде говоря, меня сейчас больше интересует другое.

– Что?

– Кто находится на другом конце доски.

После слов Жуги спор вспыхнул с новой силой. Три гнома долго обсуждали что-то, вспоминая даты, имена и старые легенды, то и дело переходя на своё гортанное неблагозвучное наречие. Травник ничего не понимал. За окном уже темнело, а конца беседе не предвиделось. Золтан попросил Агату принести им пива и свечей, а чуть попозже и ужин. Комнату наполнил сытный дух паприки и чеснока. Гномы, несмотря на малые размеры, оказались на удивленье поместительными насчёт еды.

– Эльфийский Квэндум делался не просто так, – рассказывал Орге. – Здесь много тонкостей. Вот, например, поля, – он повернулся к доске, используя в качестве указки обглоданную кость. – Белые ячейки сделаны из кости, чёрные – из диабаза, красные – из тисового дерева. Здесь как бы единение живого, неживого и того, что между ними. И всё завязано на магии.

– Отчего тогда фигурки костяные? – спросил Жуга, не отрывая взгляда от доски.

– В другом наборе они могут быть из камня или дерева. Играть ведь могут и два, и три игрока. Опять же, и число такое – шесть. Удобное число: на два и на три делится. Светлые очень осторожно относились к числам. У нас в игрушке, например, всё по-другому: гномов – пять, дракон – один, рядов – семь, а клеток – тридцать одна.

– Что верно, то верно, – хмыкнул Хагг и пояснил, повернувшись к Жуге: – Двараги почему-то не любят числа, которые делятся пополам.

– А мы вообще делить не любим! – угрюмо заявил на это Орге. – Ни на два, ни на три, ни на сколько-нибудь ещё.

Жуга прикинул так и этак и был вынужден признать, что, кроме как сами на себя, все упомянутые числа никак больше не делятся.

– Ну, хорошо, – сказал он. – Но где они тогда, прочие фигурки? И сколько этих других игроков? Один? Два? – Двараг развёл руками. – Чертовщина какая-то, – Жуга сгрёб волосы в горсть. – Ладно. Пускай даже играю я. Но как мне делать ход, когда я не вижу фигур противника и даже свои не могу сдвинуть с места?

– А ты пробовал?

– Конечно! Вот, смотри, – он попытался сдвинуть что-нибудь на доске, но все фигуры, включая лиса, остались стоять, где стояли. – Видите?

– А если магией? – предположил Эльдон. – Без рук. Издалека.

– Да тоже пробовал, – устало отмахнулся травник.

Он поднял правую ладонь, поднёс к лицу и некоторое время смотрел на неё, будто видел впервые. Золтан почувствовал беспокойство. Рука вдруг начала светиться, меж растопыренных пальцев заметались искорки. Травник медленно перевернул её ладонью вверх и тонким голосом запел, не разжимая губ. Холодное желтоватое свеченье собралось в прозрачный шар с разводами, как в мыльном пузыре. Все замерли, кто где сидел, заворожённо глядя то на шар, то на доску. Жуга всё тянул и тянул эту единственную ноту, и постепенно звук заполнил всю корчму. Задребезжали стёкла в окнах, внизу зазвенели сковородки на стене, сам дом, казалось, загудел как колокол. Шар отделился от ладони травника и двинулся вперёд. Завис над доской, помедлил, затем подплыл по воздуху к камину… и вылетел в трубу.