Кристи Голден - Военные преступления [litres]

– Гаррош, послушай… – начал Андуин, собираясь предупредить о яде.

– Нет, это ты послушай, мальчишка. Надеюсь, ты все-таки станешь королем. Потому что день, когда ты взойдешь на престол, станет для орков праздником вне зависимости от того, выживу я или нет. Мы непременно явимся в Штормград. Слышишь меня? Мы ураганом пронесемся по улицам и перебьем твой народ. А потом насадим твое убогое, крохотное тельце, жаждущее мира во всем мире, на пику и сожжем город дотла. И, какой бы там ни была жизнь после смерти, что бы ни даровал тебе Свет, твои родители еще пожалеют, что у королевы Тиффин не случилось выкидыша .

Андуин перестал дышать. Его охватила ярость, раскаленная добела, от которой он, казалось, готов был взорваться. Принцу хотелось заставить Гарроша замолчать или даже забраться в голову к этому проклятому орку и стереть саму его личность! Андуин умел обращаться с энергией Света. Он с легкостью мог использовать ее не для защиты или исцеления, но в качестве оружия.

Возможно, Вериса была права, говоря, что сам Свет вмешался в дело. Возможно, стоило позаботиться о Гарроше Адском Крике прямо сейчас. Достаточно просто смолчать. Андуин был глупцом, если верил, будто Гаррошу можно помочь, будто до него можно достучаться. В одном этот орк был прав – добро никогда не коснется его сердца.

«Он ведь пытался меня убить, – подумал Андуин. – И напал бы прямо сейчас, если бы мог. Надо позволить ему умереть. Без него мир и в самом деле станет лучше».

Гаррош, наблюдавший за попытками принца Штормграда усмирить гнев, рассмеялся. Он полил карри соком из четвертинки солнцеплода и поднес миску ко рту.

Андуин с мучительным полувсхлипом-полурыком бросился вперед, протиснул руку сквозь заколдованный барьер и выбил еду из рук Гарроша. Миска упала на пол, ее содержимое запачкало лежанку.

Гаррош схватил Андуина за руку и дернул на себя. Принц оказался прижатым к железным прутьям решетки. Орк резко вывернул руку, выгнув ее под неестественным углом, и Андуин задохнулся от боли.

– Разозлил я тебя, да, мальчишка ? Стало быть, я победил!

– Твоя еда… она отравлена, – прошипел Андуин, стиснув зубы от боли.

– Врешь! Из-за решетки мне не дотянуться до твоей тонкой шейки, а вот вырвать руку из сустава я могу.

Андуин впустил в себя Свет, и боль отступила. Раздражение сменилось спокойствием. Он не сопротивлялся и лишь смотрел на Гарроша. Орк был прав. Он и правда мог вырвать руку из сустава с такой легкостью, как сорвал бы травинку. Андуин оказался в его власти, но был невозмутим. Он поступил правильно, только это и имело значение. А дальше будь что будет.

Гаррош смотрел на Андуина, яростно дыша, но тот не проронил ни слезинки.

Вдруг их внимание привлекло какое-то движение у орка под ногами. Аромат рыбы с карри выманил из норы ту самую крысу, которую Андуин уже видел в камере. Она побежала вперед, принюхиваясь и шевеля усами, а затем схватила кусок рыбы передними лапами и начала есть.

Крыса дернулась, замерла, а потом вернулась к трапезе. Через некоторое время она дернулась снова и на этот раз забилась в конвульсиях. Из ее рта хлынули кровь и пена. Несчастное животное заметалось, пытаясь на непослушных лапах добраться до норки. Затем крыса стала задыхаться и хрипеть, пытаясь вдохнуть, и наконец замерла.

Андуин шумно сглотнул, в последний раз посмотрел на испустившую дух крысу, а затем перевел взгляд на Гарроша, который, как оказалось, внимательно его рассматривал. Орк тут же отвел взгляд и оттолкнул Андуина с такой силой, что тот не удержал равновесие.

Андуин задержался на мгновение, потер свою руку, которая уже успела исцелиться, а затем развернулся и поднялся по площадке. Не мешкая ни секунды, он постучал в дверь и вышел, как только она открылась, не сказав Гаррошу ни слова.

Андуин обрел мир. Теперь то же самое предстояло сделать и Гаррошу.

Прежде чем пройти по коридору, принц повернулся к Ли Чу.

– Когда Гарроша поведут в зал суда для оглашения приговора, – начал он, – прошу, снимите с него кандалы.

– Принц Андуин, этого мы сделать не можем, – ответил Ли.

– Тогда хотя бы уберите цепь, сковывающую ноги. Пусть он пройдет этот путь как истинный воин. Наверняка шести стражников хватит на случай, если Гаррош решит сбежать. Впрочем… не думаю, что он захочет. Он знает, что, скорее всего, присяжные вынесут смертный приговор.

Стражники переглянулись.

– Хорошо. Мы поговорим с Тажанем Чжу, – ответили они. – Но ничего не обещаем.

День у Цзя Цзи выдался непростой. Будучи одним из гонцов суда, он дал клятву не разглашать содержание писем, а также имена отправителей и получателей. Поэтому его услуги пользовались большим спросом. Даже огромным, если вспомнить сегодняшние хлопоты.

Сперва Цзя Цзи доставил письмо от вождя Вол’джина леди Джайне и передал ее устный ответ обратно. После этого он принес записку от командира следопытов Верисы Ветрокрылой ее сестре. Цзя ждал ответа, но вместо него ему лишь злобно крикнули: «Убирайся!» Тем не менее устный ответ для Верисы все же был, только от принца Андуина, а не от Сильваны. Ю-Фей открыла портал в Даларан, и Цзя Цзи отыскал Верису у фонтана. Эльфийка наблюдала за тем, как ее сыновья, смеясь, загадывают желания и бросают в фонтан пригоршни монет.

– Командир следопытов, – сказал Цзя Цзи, поклонившись, как того требовали правила этикета, – у меня есть для вас сообщение. – Он выразительно взглянул в сторону двух рыжеволосых мальчиков, полулюдей-полуэльфов.

Вериса Ветрокрылая едва заметно побледнела и встала. Сыновья тут же замерли и обеспокоенно на нее посмотрели.

– Я скоро вернусь, – пообещала эльфийка и отошла подальше, чтобы никто не мог подслушать разговор. – Да? – спросила она вежливо и обеспокоенно.

– У меня сообщение от его королевского высочества принца Андуина Ринна из Штормграда. «Он жив. Я не хочу, чтобы дети остались не только без отца, но и без матери. Что делать дальше, решать только тебе». Хотите ли вы ответить?

Лицо Верисы смягчилось, и она вновь стала спокойной и красивой.

– Да, – сказала она. – Передайте… Передайте, что Ронин благодарит его.

Мертвая лошадь скакала столь же резво, как и при жизни, не зная усталости. Ее наездница убивала так же ловко, как и при жизни, и тоже не уставала. Лес наводнили трупы волков, медведей, оленей и пауков. Любое живое существо, которому не посчастливилось оказаться у нее на пути, умирало, при этом не всегда быстро и безболезненно.

Королева-банши испустила ужасающий вопль, полный ярости и горя. Сильвану не покидало тошнотворное ощущение, что ее предали. От одного этого звука попавшийся на пути медведь ослаб и испугался. Его шкуру пронзили бесчисленные стрелы, и, взвыв от боли, зверь упал замертво на замшелую землю. Сильвана упивалась его страданием. Она спрыгнула с лошади и, рыча, набросилась на волка, который зарычал в ответ, но затих, как только Королева-банши оторвала его голову голыми руками.