Кристи Голден - Военные преступления [litres]

– И тогда я отправился в Громовой Утес – в место, которое Кэрн Кровавое Копыто и вождь Тралл провозгласили домом моего народа. Я вдохнул родной воздух, сел на красные камни и попросил совета у отца. – Бейн махнул Кадору Облачной Песне, сидевшему на трибунах. – Я молил даровать мне видение, и моя просьба была исполнена.

Голос Бейна едва заметно дрогнул, а рука сильнее сжала камень, на котором, вполне возможно, остались капли крови Кэрна.

– Отец знал, что, несмотря на всю боль и ненависть, я сохраню достоинство. Он знал, что мне следовало согласиться, бросить все усилия на защиту Гарроша, каким бы ни был результат. Иначе мне не обрести покоя. Отец знал все это, потому что понимал меня. Кроме того, он и сам сделал бы то же самое, если бы остался в живых и не пал от руки Гарроша. И тогда я согласился выступить в роли защитника. Мы с Кайрозом, как и Тиранда с Хроми, много часов провели за выбором видений. И я обнаружил, что защитить Гарроша Адского Крика невозможно. Да-да, невозможно. В моих силах было лишь отвлечься от фактов и уделить внимание тому, что действительно важно.

Бейн взглянул на камень, лежавший в его массивной ладони.

– Готовя свою заключительную речь, Тиранда потратила столько сил, чтобы отыскать эти камни. Я не умаляю ее заслуги и знаю, какую боль она испытала, собирая их и размышляя о том, какие события они символизируют. Но, признаюсь, пусть ее речь и была острой, все это не более чем представление. Представление. Такое же, как вся эта затея с Видением времени или как Ярмарка Новолуния, с которой столь опрометчиво сравнили суд.

Глядя на присяжных, Бейн раскрошил камень мощной рукой.

– Это не значит ровным счетом ничего.

Джайна ощутила злость и обиду. Да как он смеет? Как может столь бессердечно разрушать драгоценную память о своем отце?

С трибун донеслись недовольные выкрики. Тажань Чжу взял колотушку, и голоса стихли.

Бейн с невозмутимым видом разжал ладонь, и пыль, которая осталась от камня, посыпалась на пол.

– В конце концов, все мы обратимся в прах: камни, деревья, живые существа, населяющие поля и леса, таурены, ночные эльфы, орки… Но это неважно. Наша смерть не имеет никакого значения. Важно лишь то, что мы некогда жили ! – он оглядел собравшихся с вызовом. – Пока мы живы, мы можем меняться. Пока мы живы, мы можем поддержать друга, воспитать ребенка, построить город. Мой отец прожил насыщенную, достойную жизнь. Он многому меня научил.

Бейн взглянул на Джайну и Андуина.

– Однажды он сказал, что разрушать легко. Сложно создать то, что останется в веках.

Бейн взял еще один камень, на этот раз из Терамора, где сам он, Джайна и Андуин когда-то провели столько времени за беседами.

– Я мог бы размозжить Гаррошу Адскому Крику голову этим камнем. Или… заложить его в фундамент города, перемолоть зерна, нагреть его и приготовить пищу, раскрасить в яркие цвета и использовать для церемонии в честь Матери-Земли. И все же, что бы мы ни делали с этим камнем, однажды он превратится в прах. Важно лишь то, как мы распоряжаемся нашими жизнями. И я верю: если заглянуть в свое сердце, минуя страх и боль, каждый поймет, что это правда. Все мы стыдимся каких-то поступков, мечтаем изменить некоторые моменты прошлого. Каждый из нас мог бы превратиться в Гарроша Адского Крика. На такую мысль меня натолкнули видения. Вспомните Дуротана, который напал на Телмор, а затем был изгнан из племени за свои убеждения. Или Гаккорга, который по собственному желанию ушел из Кор’крона, отказавшись подчиняться приказам и вредить невинным детенышам. А вы, король Вариан, – продолжил Бейн с выражением, – однажды приставили меч к горлу беззащитной дворфийки в ночной сорочке. Теперь же вы с ней стали товарищами, союзниками. И наконец Алекстраза, которой пришлось вынести столько мучений. Она искренне страдала и искренне простила своих врагов, потому что знает: иначе нельзя. Мы все должны это понять!

Бейн вновь взглянул на Джайну с глубоким сочувствием.

– Леди Джайна, в прошлом правительница Терамора, пережила предательство и стольких потеряла. Она не Аспект, а потому мы увидели и ощутили ее горечь и ярость. Но даже Джайна все понимает и не хочет уподобляться Гаррошу.

Бейн развернулся к небожителям, все это время не сводившим с него глаз.

– Тиранда много раз говорила об истинном правосудии. Я уверен, вы знаете о нем всё, и сегодня все мы увидим, как оно свершится. Спасибо за внимание.

Быть может, Бейну и не удалось переубедить всех присутствующих, но многое из сказанного им задело Джайну за живое. На двухчасовой перерыв она шла с сумбуром в голове и сердце.

Кейлек предложил пообедать вместе, но Джайна мягко отказалась.

– Мне… нужно о многом подумать, – сказала она, и Калесгос кивнул в ответ и улыбнулся. Его глаза при этом остались грустными.

Джайна купила порцию лапши и отошла подальше от остальных, устроившись в тени вишневого дерева. Впрочем, сегодня она осталась равнодушна к вкусной еде и восхитительным видам и жевала, особенно не задумываясь.

Джайна не завидовала небожителям. Она думала об услышанном и увиденном, размышляла о том, что пришлось сказать самой. Она вспоминала Киннди, такую жизнерадостную и такую серьезную одновременно. Киннди отчаянно хотела жить… Еще Джайна думала о Калесгосе и выборе, который ему предстоит сделать. Он любил ее, в этом не было сомнений. Но его сердце, гораздо более доброе, сильное и благородное, чем у самой Джайны, не могло смириться со злобой, которая поселилась внутри нее. Все это причиняло Калесгосу боль. Он мог остаться и страдать, а мог уйти и жить полной жизнью.

«Какой непростой выбор», – подумала Джайна. Впрочем, Бейн был прав хотя бы в том, что она не хотела уподобляться Гаррошу. Интересно, если бы они поменялись местами и она стала подсудимой, что с ней сделал бы этот орк?

– Леди Джайна? – позвал ее Цзя Цзи, один из гонцов, работавших в суде, и низко поклонился. – Простите, что беспокою вас. Я пришел, чтобы доставить послание.

Цзя Цзи достал свиток. Джайна нахмурилась, взяла его и побледнела, разглядев печать. На алом воске ясно вырисовывался знак Орды.

На ум Джайне пришли ужасающие мысли. Дрожащими руками она сломала печать, развернула свиток и прочла:

Я не сразу понял, что именно произошло в Даларане.

Ты когда-то выступала за мир, но это в прошлом. Гаррош изуродовал нашу землю. Его жертвами стали не только погибшие. Я не стану винить тебя или ненавидеть, как бы ты ни относилась к Гаррошу или Орде.

Всех нас мучают призраки прошлого.

В.

Джайна прочла письмо несколько раз и вдруг улыбнулась.

– Леди Джайна, хотите ли вы передать что-то в ответ? – спросил Цзя.