Кассандра Клэр - Призраки Сумеречного базара. Книга вторая [6-10 части] [litres]

Магнус уже рассказывал Алеку эту историю, хотя ничьим спасителем себя в ней не считал. Странно было слушать ее сейчас от Лили – и тем более странно, если знать, чем она закончилась.

– На второй день жизни в отеле Рафаэль потребовал усилить меры безопасности. Он аргументировал это тем, что даже банда обычных подростков смогла ворваться внутрь и убить одного из наших. Камилла очень над ним смеялась. А потом на нас напала еще одна банда – вервольфов, и все предложенные им меры немедленно приняли. Повсюду расставили охрану, и сам Рафаэль тоже сторожил отель в свою смену, даже когда был вторым по званию и мог откосить. Первая стража в первую ночь досталась ему. Помню, он показывал мне планы отеля, тыкал пальцем во все слабые места на всех этажах и тут же говорил, что нужно сделать, чтобы усилить оборону. Он сам все это придумал, хотя был с нами всего неделю. Потом он ушел на пост и, стоя на пороге, сказал: «Спи, Лили. Я посторожу у дверей». Никогда до тех пор я не спала так спокойно и мирно. Я просто не умела этого – отдыхать, зная, что ты в безопасности. Да, в тот день я спала как никогда раньше.

Лили смотрела на вазу с цветами, ярко-алыми, как кровь, но вряд ли видела их.

– Потом выяснилось, что это Рафаэль нанял вервольфов, чтобы они напали на нас. Чтобы мы были вынуждены принять нужные ему меры безопасности, – будничным тоном продолжила она. – Он всегда добивался, чего хотел. Ну, и вообще оказалось, что он та еще задница.

– Это и так было понятно, – заметил Алек.

Лили снова усмехнулась, встала с кровати, мимоходом потрепала Алека по плечу, и принялась мерить комнату шагами, словно клетку.

– С тех пор Рафаэль всегда был там. Камилла время от времени понижала его в ранге – просто чтобы позлить, но без особого успеха. Он никогда не менял курса, кто бы и что бы вокруг ни делал. Я думала, Рафаэль – это навсегда… а потом его не стало. Я говорила себе, что должна сохранить то, что он создал, заключить союз с оборотнями, вместе защищаться от этого безумия, пока он не вернется… Но он так и не вернулся.

Она вытерла глаза рукой и, проходя мимо спящего Рафаэля, погладила мокрыми от слез пальцами его кудрявые волосы.

– Так что я была счастлива целых пятьдесят четыре года. Это куда больше, чем отпущено многим. У меня есть клан, о котором нужно заботиться – все, как Рафаэль и хотел. В ту ночь, когда мы поняли, что его больше нет… и во все последующие ночи я смотрела на моих вампиров – в стенах дома, который он защищал. Я смотрю на людей на улицах, которые он любил. Каждый из них похож на ребенка, которому я могу помочь, каждый несет в себе будущее, которое я и представить себе не могла. Каждый – драгоценен, его стоит защищать, он заслуживает целого мира. И все они – Рафаэль.

Ребенок завозился, словно это его она звала.

После трудной ночи наступило утро.

Алек поднялся, положил теплую ладонь на ее дрожащее плечо, и помог дойти до кровати. Он уложил Лили и накрыл простыней, как ребенка, потом поставил стул между кроватями и входом, сел и замер.

– Спи, Лили, – тихо сказал он. – Я посторожу у дверей.

Отдохнуть ему так и не удалось. В его голове история Лили смешалась с коррупцией в Институте Буэнос-Айреса, потерянными Эрондейлами, оборотнями и тайнами Джема и Тессы.

Он привык просыпаться на темных шелковых простынях в объятиях сильных рук. Он ужасно скучал по дому.

Рафаэль спал, не шелохнувшись, до середины дня: сироты Сумеречного базара наверняка привыкли бодрствовать ночью. Когда мальчик проснулся, Алек вывел его в патио, где он плюхнулся на каменную скамейку и принялся угрюмо грызть энергетический батончик. Алек решил, это из-за того, что он забрал у него свой телефон.

– У тебя были какие-нибудь прозвища? – полюбопытствовал он. – Может… ну, скажем, Раф?

Мальчик посмотрел на него пустым взглядом. Алек забеспокоился, что не сумел внятно донести свою мысль.

– Рафа, – неожиданно сказал ребенок.

Он доел и протянул руку за добавкой. Алек выдал ему еще один батончик.

– Рафа? – переспросил он. – Хочешь, я тоже буду тебя так звать? Согласен? Прости, я по-испански не говорю.

Рафаэль скривился, наглядно показав, что он думает о тех, кто попытается звать его Рафой.

– Ладно, не буду, – согласился Алек. – Тогда просто Рафаэль?

Мальчик мрачно посмотрел на него. Этот дурак снова пытается со мной говорить, словно говорил его взгляд, а ведь ему было ясно сказано, что я его не понимаю. Когда же до него дойдет?

К ним вышли Джем и Тесса, готовые отправиться на поиски дома, который видел Рафаэль.

– Пожалуй, я лучше останусь и посторожу Лили, – сказала Тесса Алеку, словно прочитав его мысли. – Не волнуйся о ней. У меня защита стоит: даже если кто-то придет, мы будем под прикрытием.

Она сделала едва заметный жест. Вокруг пальцев обвилась серая струйка магии, словно отблеск речной воды или мерцание жемчуга в полумраке. Алек благодарно улыбнулся ей: пока они не выяснят, что там с этим таинственным чародеем и Охотниками-наемниками, никто не должен оставаться без защиты.

– Обо мне тоже не беспокойтесь, – сказала Тесса Джему, запуская сияющие магией пальцы в его черные с сединой волосы и притягивая мужа вниз, чтобы поцеловать на прощание.

– Не буду, – отозвался он. – Я знаю, что моя жена вполне способна постоять за себя.

«Моя жена» – эти слова Джем произнес привычно и в то же время трепеща от наслаждения взаимным обладанием, сделкой, вновь заключенной в присутствии тех, кого они любили.

Алек помнил одно стихотворение, которое часто читают на свадьбах: « Моей любови вечной сердце отдано: ему – мое, а мне – его. Честнее сделки свет не видывал вовек » [20]. Любовь, вечная в глазах всего мира, достойная уважения, владеющая священным знанием, которое являлось Алеку каждое утро: никого больше для меня нет и не будет, пока смерть не разлучит нас , – и пусть все об этом знают. Оно было у Джема и Тессы, было у Хелен и Алины. Но заключать брак с кем-то из Нижнего мира Сумеречный охотник не мог. Им было прямо и недвусмысленно запрещено обмениваться рунами бракосочетания с жителем Нижнего мира. А он ни за что не оскорбил бы Магнуса церемонией, считавшейся у нефилимов ниже уровнем. Так что они с Магнусом решили подождать, пока изменят закон.

И все равно жало зависти кольнуло его.

В кармане зажужжал телефон, и Рафаэль тут же встрепенулся. Магнус прислал фотографию Макса, который спал, положив голову на Председателя Мяо, словно на подушку. Рафаэль сердито посмотрел на фотографию – на ней не было «того крутого дяди».

Алек и сам был немного разочарован.

День выдался жаркий, на улицах почти никого не было. К дому, где жил колдун, вело несколько извилистых переулков, частью мощеных, частью нет. Большинство домиков, окаймлявших их изгибы, были ярко-желтыми, кирпично-красными или снежно-белыми, но дом чародея, на который указал Рафаэль, оказался громадным серым строением в самом конце улицы. К дверям как раз подходил человек – Сумеречный охотник. Алек и Джем мрачно переглянулись. Алек узнал в нем одного из тех, кого накануне видел в Институте, и затащил своих спутников в подворотню.