Джо Аберкромби - Немного ненависти [litres]

– Молния редко поражает тех, кто это заслужил, – проскрежетал Орсо.

– А кто из нас абсолютно невиновен? – Оскалив зубы, Сульфур вгрызся в яблоко и принялся задумчиво жевать. – Неужели вы действительно думаете, что могли просто отпустить этих ломателей на все четыре стороны? Чтобы они распространили свой хаос по всему Союзу? Подстрекали людей к новым мятежам? Чтобы все запомнили, что убийства, бунты и предательство – мелочная вещь, не заслуживающая упоминания, и уж во всяком случае наказания?

– Я обещал им помилование, – пробормотал Орсо, чувствуя, как его голос слабеет с каждым звуком.

– Вы сказали им то, что требовалось, чтобы привести этот несчастливый эпизод к завершению. Чтобы обеспечить стабильность . «Стабильный Союз – это стабильный мир», как всегда повторяет мой мастер.

– Едва ли можно требовать от вас верности слову, данному изменникам, ваше высочество, – добавил Пайк.

Орсо поморщился, глядя в грязь. Осознав, что его член до сих пор болезненно зажат ремнем, он украдкой поправил его большим пальцем сквозь халат, ощутив, как тот безвольно шлепнулся на свободу; последние следы утреннего величия окончательно увяли. С доводами Сульфура было трудно не согласиться. Управление великой державой внезапно показалось ему гораздо более сложным делом, чем несколько минут назад, в его уютном шатре. И в любом случае, что он мог с этим поделать? Оживить повешенных? Его бессмысленный гнев уже угасал, сменяясь столь же бессмысленным чувством вины.

– Что обо мне будут думать люди? – прошептал он.

– Они будут думать, что, подобно Гароду и Казамиру и другим великим правителям древности, вы – человек, делающий то, что необходимо сделать! – Сульфур покачал пальцем, обкусывая сердцевину яблока: – Милосердие достойно восхищения, когда мы видим его у простолюдинов, но боюсь, это не то качество, которое сохраняет власть королям.

– Можете не стесняться и снова использовать меня в роли злодея, – добавил Пайк. – Должен признать, типаж мне действительно подходит.

Он сдержанно поклонился.

– А теперь прошу меня извинить, ваше высочество, необходимо переделать еще множество дел. Вы должны возвращаться в Адую как можно скорее. Вашему отцу наверняка не терпится поздравить вас с победой.

Сульфур, который обгрыз яблоко уже до черенка, отбросил его в сторону и лениво откинулся в тени виселицы, положив кудрявую голову на руку.

– Не сомневаюсь, он будет очень гордиться вами. И мой мастер тоже.

Отец будет гордиться! Не говоря уже о мастере этого глупца… Одна штанина у Малмера задралась, обнажив икру. Седые волосы на бледной коже слегка шевелились от ветра. Один глаз был закрыт, но другой, казалось, смотрел вниз в направлении Орсо. Говорят, что у мертвых не бывает мнений, но у этого оно, похоже, имелось, по крайней мере в отношении Орсо. И оно было едва ли не ниже его собственного.

– Не совсем тот конец приключения, на какой мы все надеялись. – Танни подошел к нему, держа в руке дымящуюся кружку с чаем. – Но хоть какой-то, да конец.

Пожалуй, еще никогда он не нравился Орсо меньше, чем в этот момент.

– Почему ты меня не позвал? – проскрежетал он.

– У меня сложилось впечатление, что вы были заняты другими делами . – Танни многозначительно покашлял. – К тому же, что хорошего бы из этого вышло?

– Я мог бы… мог бы… – Орсо не мог найти подходящие слова. – Остановить это!

Танни вручил ему кружку и отечески потрепал по плечу.

– Нет, не могли бы.

Орсо хотелось швырнуть чашку ему в лицо, но во рту у него действительно пересохло, поэтому вместо этого он отхлебнул глоточек. Над их головами виселица заскрипела под ветром, и Малмер медленно отвернулся в сторону.

«Орсо Милосердный», так назовут его будущие историки, с восхищением оглядываясь на его достижения?

Это казалось маловероятным.

– Как ты себя чувствуешь?

Лео поморщился, вытягивая раненую ногу.

– Все еще немного болит.

– Могло быть гораздо хуже.

Он снова скривился, щупая порез на боку.

– Не сомневаюсь в этом.

Его мать протянула руку и мягко провела большим пальцем по его забинтованной щеке.

– Боюсь, у тебя останутся шрамы, Лео.

– Воинам положено, разве нет? На Севере это называют «Именными ранами».

– Мне кажется, за последние несколько дней мы повидали уже достаточно северных обычаев.

– Да, передышка не помешает.

Лео помолчал, набрал в грудь воздуха.

– Рикке так и не пришла меня повидать.

– Исход вашего поединка не очень ее обрадовал.

– Она предпочла бы, чтобы я погиб?

– Нет, но она предпочла бы, чтобы погиб Сумрак. Она очень красноречиво выразила свою позицию на этот счет.

– Она красноречиво выражает свою позицию на любой гребаный счет, – пробурчал Лео. Рикке, конечно, могла показаться нескончаемым источником веселья и шуток, но он начинал видеть, что этот источник течет из колодца, наполненного глубоким недовольством. – А ты что думаешь?

– Я думаю, что ты пощадил Сумрака, потому что у тебя большое сердце.

– В смысле, у меня маловато мозгов?

– Столикус сказал: «Убить врага – повод для облегчения. Сделать из врага друга – повод для торжества». – Она посмотрела ему в глаза, как делала всегда, когда хотела, чтобы он выучил урок: – Если бы ты смог сделать своим другом Большого Волка… если бы ты смог заключить союз с Севером…

Она оставила фразу незаконченной. Лео, моргнув, посмотрел на нее:

– Ты уже сейчас думаешь о следующем шаге!

– Бегун, который не думает о следующем шаге, неизбежно упадет.

– Если Рикке так взбесилась из-за того, что я оставил Сумрака в живых, что же она скажет, если я начну с ним дружиться?

– Если ты хочешь стать великим лордом-губернатором, ее чувства не должны диктовать направление твоих действий, так же как и мои. И даже твои собственные. Ты должен делать то, что будет лучше для большинства людей. Ты ведь хочешь стать великим лордом-губернатором, Лео?

– Ты знаешь, что хочу.

– Союз воюет с Севером, с переменным успехом, с тех самых пор, как Казамир покорил Инглию. Мы не можем побить северян мечами, Лео, по крайней мере, не окончательно. Мы всегда будем драться, чтобы не пустить их к себе… – Она очень тихо добавила: – Если не пригласим их сами.

– То есть… что же, я теперь миротворец?

– Ты боец, каким был и твой отец. Но великие бойцы отличаются от простых убийц тем, что знают, когда нужно закончить бой.

Гримасничая от боли в боку, боли в животе, боли в бедре, Лео спустил ноги с кровати на холодный пол.

– Должен признать, в настоящий момент меня не особенно тянет сражаться.

– Ну, едва ли нам удастся долго удерживать тебя вдалеке от мечей. – С сухой улыбкой мать Лео вытащила из рукава сложенный лист бумаги. – Тебе пришло письмо. Послание от короля. Или, во всяком случае, от его лорда-камергера.