Джо Аберкромби - Немного ненависти [litres]

– Ваша светлость! Простите, но мне трудно подниматься, – проговорил он, протягивая руку.

– Разумеется, – Лео прохромал вперед, тяжело опираясь на трость. – Я и сам в настоящее время не особенно резво двигаюсь.

– Ну, вы-то, будем надеяться, вполне излечитесь. – Отвратительная улыбка Глокты расплылась шире. – Для меня же, боюсь, этот корабль давно уплыл.

Он выглядел так, словно сильный ветер мог разметать его в клочья, однако костлявая рука, обтянутая почти прозрачной кожей в старческих пятнах, сжала руку Лео гораздо крепче, чем огромная лапища Бремера дан Горста. «Можно многое сказать о человеке по его рукопожатию», – всегда говорил его отец. Рукопожатие этого старого калеки напоминало кузнечные клещи.

– Я должен поздравить вас с вашей победой, – продолжал Глокта после того, как некоторое время молча разглядывал Лео. – Вы сослужили короне великую службу.

– Благодарю, ваше преосвященство. – Хотя кто мог бы это отрицать? – Однако я сделал это не один. Погибло много хороших людей. Много добрых друзей… погибли. И казна Инглии понесла огромные убытки.

Лео вытащил тяжелый свиток, который дала ему мать:

– Правление провинции попросило меня ознакомить советников его величества с финансовым отчетом по кампании. Учитывая отсутствие какой-либо поддержки со стороны короны во время войны, они ожидают – а вернее, требуют – материальной помощи, чтобы справиться с ее последствиями.

Лео репетировал эту речь во время поездки и был вполне доволен тем, как она прозвучала. Все же он мог управляться с этими бюрократическими штучками не хуже любого другого! Однако Глокта взглянул на свиток с таким видом, словно ему под нос подсунули собачью какашку. Он поднял взгляд и посмотрел Лео в глаза.

– Торжество в вашу честь состоится через три дня. В параде примут участие около четырех тысяч солдат, также будут присутствовать иностранные высокопоставленные лица и члены Закрытого и Открытого советов. Шествие начнется возле дворца, пройдет намеченным маршрутом через город, обойдет стену Арнольта и вернется к площади Маршалов. Там его величество обратится с речью к первым гражданам Союза и вручит вам памятный меч.

– Все это звучит… просто чудесно!

Лео не мог сдержать улыбки. Вот об этом он мечтал в детстве, собственно говоря.

– Вы будете ехать бок о бок с кронпринцем Орсо, – прибавил Глокта.

– Прошу прощения? – переспросил Лео. Его улыбка мгновенно померкла.

Веко архилектора затрепетало, и на его щеку скатилась слеза. Он аккуратно смахнул ее кончиком мизинца.

– Его высочество недавно тоже одержал славную победу: усмирил восстание в Вальбеке…

– Он повесил несколько крестьян! – Весь день Лео был настолько доволен собой, что это внезапное потрясение оказалось вдвойне неприятным. – Едва ли это можно поставить ря-дом…

– Вот именно, – отозвался Глокта. – В конце концов, он наследник престола, а вы внук изменника. С его стороны это великая милость – согласиться разделить с вами славу.

Лицо Лео горело, словно ему дали пощечину. Черт побери, это и действительно было пощечиной, причем пощечиной его гордости, которая была гораздо более чувствительной, чем лицо!

– Я победил Стура Сумрака в поединке! И пощадил его жизнь!

– В обмен на что?

– На то, что его отец и дядя уйдут с нашей земли, оставив Ищейке его Протекторат, который будет и дальше существовать и защищать Инглию!

– И никаких дальнейших уступок? – спросил Глокта, поблескивая глазами в глубоких, обведенных темным глазницах. – Никаких гарантий, что это будет исполнено?

Лео захлопал глазами, сбитый с мысли:

– Ну как же… у северян существует кодекс чести…

– Даже если допустить, что это так – вы не северянин.

– Это кодекс воинов! Где бы они ни были рождены! А я был воспитан среди северян! – Лео скривил губы, оглядел калеку с головы до ног. – Впрочем, вам этого не понять.

– Вот как? А каким образом, вы думаете, я стал калекой? «Кодексы чести», боюсь, не стоят даже бумаги, на которой они никогда не были написаны. Вы могли взять Стура в заложники. Могли привезти его к королю, чтобы обеспечить в дальнейшем хорошее поведение Скейла Железнорукого. Вместо этого вы не взяли с него ничего, кроме слова .

Лео не знал, что приводит его в большую ярость: то, что Глокта был очевидно не прав, или то, что в его словах, возможно, все же что-то было. Может быть, бюрократические штучки все же были несколько сложнее, чем он думал.

– Но я победил ! – В его голосе уже слышалась та же упрашивающая нотка, что и в его пререканиях с матерью. – Я побил весь Север, черт подери! Причем без единого солдата из Адуи. Я рисковал жизнью…

– Вы рисковали не только своей жизнью, которая принадлежит вам и которую имеете полное право потерять, но также и интересами Союза, к которым это ни в коей мере не относится. И хотя лично я склонен смотреть на ваш поступок снисходительно, есть люди, которые назовут его безрассудным.

Лео едва мог поверить своим ушам.

– Я… Я подружился с будущим королем Севера! Я солдат, а не чертов дипломат!

– А должны быть и тем, и другим. – Глокта был неумолим. – Вы теперь лорд-губернатор. Один из самых влиятельных людей в Союзе. Один из наиболее значимых слуг его августейшего величества. Вам попросту нельзя и дальше продолжать думать своим мечом. Вы меня понимаете, ваша светлость?

Лео мог только сидеть и смотреть, ошеломленный этим неуважением, этой несправедливостью, этой вопиющей неблагодарностью. Он не испытывал особенной любви к Закрытому совету, еще когда прибыл в Адую. Один разговор с этим отвратительным кабинетным червем – и он понял, что его попросту тошнит от всей этой конторы.

– Клянусь гребаными мертвыми, – прошептал он на северном наречии.

Архилектор то ли принял это за согласие, то ли попросту сделал вид, что принял.

– Если не ошибаюсь, после меня с вами хотел перемолвиться словом лорд-камергер. Что-то по поводу налоговых сборов с Инглии за последнее время. Не стоит заставлять его дожидаться. – Он кивнул в сторону свитка, который, как Лео только в этот момент осознал, все еще находился в его стиснутом кулаке. – Возможно, вам стоит предъявить ваши военные дол-ги ему.

Глокта снова взял перо и придвинул к себе следующий документ из груды.

– По всей видимости, лорд-губернатор должен быть не только воином и дипломатом, но еще и бухгалтером.

Броуд повернул ручку, распахнул дверцу экипажа и почтительно отступил в сторону. Савин взглянула на него, подняв бровь:

– И?

– Ой! – Он предложил ей руку. – Э-э… миледи.

Он помог ей спуститься со ступеньки. Рабик с ухмылкой наблюдал за сценой с кучерского сиденья, от души забавляясь тем, что Броуд так плохо справляется с делом.