Джо Аберкромби - Немного ненависти [litres]

Он ничего не понимал в деловых вопросах, в сделках или каналах. Но этот взгляд он понимал хорошо. Очень хорошо.

Так что Броуд взялся за край огромного Кортова стола, чтобы убрать его с дороги. В комнате не было места, чтобы его сдвинуть, поэтому он просто приподнял один конец. Бумаги, безделушки, изящный ножик для бумаг – все заскользило по зеленой коже, когда стол накренился, словно тонущий корабль, и с грохотом посыпалось на пол. Броуд поднял эту громадину и поставил на ребро, открыв Корта, беззащитного в своем кресле, с округлившимися глазами и испуганно сжатыми пухлыми коленями.

Броуд снял свои стекляшки, сложил их и сунул в карман куртки. Потом он шагнул вперед, через внезапно расплывшееся пространство кабинета. Под его новеньким сапогом скрипнула неплотно пригнанная половица.

– Я потеряла в Вальбеке множество вещей, мастер Корт, – словно бы откуда-то издалека донесся до него голос Савин. – Несколько инвестиций и нескольких партнеров, симпатичную портупею и несносную, но очень умелую визажистку. Кроме того, я потеряла там терпение.

Броуд подступил к Корту так близко, что их колени соприкоснулись. Он наклонился и положил ладони на подлокотники Кортова кресла, кончики их носов разделяло несколько дюймов – достаточно близко, чтобы на мутном пятне, которым было лицо архитектора, проявилось выражение крайнего ужаса.

– Вы расстроили меня, – сказала Савин. – А я сейчас в таком настроении, когда мне хочется ломать вещи, которые меня расстраивают. Ломать так, чтобы их было уже не собрать обратно.

Броуд стиснул кресло с такой силой, что все его сочленения заскрипели. Он тяжело дышал сквозь ноздри, как бык. Бык Броуд – так его звали раньше. Он вел себя так, будто лишь с огромным трудом держит себя в руках. Возможно, так оно и было.

– Наше соглашение остается в силе! – взвизгнул Корт, отвернув в сторону лицо и крепко-накрепко зажмурившись. – Конечно же, в силе, леди Савин, разве могло быть иначе?

– Но это же превосходно !

Оживленные нотки в голосе Савин словно бы разжали руку, стискивавшую Броуду горло.

– Вы тот самый партнер, который мне всегда был нужен! – продолжал лепетать Корт. – Наша сделка нерушима, выкована из железа, как мой мост…

– Ваш мост?

Снова заправив дужки стекляшек за уши, Броуд увидел на лице Корта отчаянную, трясущуюся улыбку.

– Наш! Наш мост!

– Ну и чудесно. – Пока Савин натягивала одну из перчаток, Зури уверенным движением насадила на ее голову шляпку и воткнула на место заколку. – Мне бы не хотелось посылать к вам мастера Броуда в отсутствие моего сдерживающего влияния. Кто знает, чем бы это могло закончиться?

Броуд с тихим щелчком закрыл дверь кабинета. Лишь сейчас, отлепив пальцы от дверной ручки, он понял, что его рука трясется.

– Мастеру Корту может понадобиться небольшая помощь. Ему нужно привести в порядок стол, – доверительно сообщила Зури, наклонившись к одному из клерков.

Свет снаружи показался Броуду чересчур ярким. Он молча проследовал за Савин через шум и толкотню обратно к экипажу.

– Я ведь не кучер, верно? – пробормотал он.

– Мои занятия во многом состоят в том, что я распознаю в людях таланты, – сказала Савин, наблюдая за рабочими, надрывающимися в котловане. – Твой талант я углядела еще в тот момент, когда ты спас меня от тех людей на баррикаде в Вальбеке. Нанять тебя в качестве кучера было все равно что нанять великого художника белить коттеджи. Но разве тебе от этого плохо?

Она наклонилась к нему и выдохнула на ухо:

– Я-то уж точно не возражаю!

И скользнула к экипажу с таким видом, словно весь мир принадлежал ей.

– У вас к этому делу настоящее призвание, мастер Броуд, – добавила Зури, вложив что-то в его ладонь.

Золотая монета. Двадцать марок. Больше, чем ему платили за месяц работы на пивоварне в Вальбеке. Больше, чем ему заплатили за штурм Мусселии.

Броуд поднял голову и поглядел на нее.

– Вы верите в Бога, верно?

– О да. Несомненно.

– Мне казалось, он ни в какую не одобряет насилие?

– Если он так твердо против него настроен… – Зури улыбнулась, загнув ноющие пальцы Броуда поверх монеты и ласково потрепав получившийся кулак, – …зачем ему было создавать таких людей, как вы?

Лео чувствовал себя немного чужим на собственном празднике.

Торжество было устроено в Зеркальном зале, самом удивительном помещении во дворце, полном удивительных помещений. Все стены здесь были покрыты посеребренным виссеринским стеклом, так что богатейшие, благороднейшие и прекраснейшие люди, какие только имелись в Союзе, бесконечно умножались во всех направлениях, исчезая в сумрачном далеке.

Разумеется, представления длились бесконечно. Лео пожимал влажные руки и целовал напудренные щеки до тех пор, пока его губы не потрескались, а ладони не были натерты докрасна. Это был сплошной поток поздравлений, выражений восхищения и благопожеланий, бесконечный натиск звучных имен и пышных титулов, большинство из которых он едва слышал и практически сразу же забывал.

Посол Такой-то и Сякой-то страны. Наиглавнейший министр Неважно Чего. Племянница лорда Незапоминающегося. Какой-то лысый старый ухмыляло, которого, кажется, кто-то назвал Первым из магов, который нес какую-то мистическую галиматью насчет того, что победа над Едоками в круге из соленого железа – в точности то же самое, что его победа над Стуром Сумраком в круге из травы. Лео решил, что это шутка, причем не особенно смешная. Его щеки болели от ответных лучезарных улыбок, от обещаний бесконечной дружбы, кончавшейся уже со следующим вздохом.

Это ведь было то, чего он хотел, верно? Чтобы к нему ластились первые люди в королевстве? Однако вблизи все это оказалось такой фальшивкой ! Он с гораздо большей радостью предпочел бы оказаться где-нибудь в амбаре вместе с Ищейкой и его воинами, и со своими друзьями. Он мельком увидел Юранда – тот стоял совсем один на противоположном конце зала, и Лео понял, что улыбается. Он успел сделать лишь один шаг по направлению к нему, прежде чем его перехватили.

– Это просто возмутительно, если хотите знать мое мнение, – вполголоса сказал ему высокий человек, вероятно, лет на десять старше, чем Лео. Его тщательно причесанные волосы, однако, были белоснежными.

– Что возмутительно? – спросил Лео, как всегда не в силах устоять перед приманкой.

– То, что вы должны делить свой триумф с кронпринцем. Вы пролили кровь за государство! А что сделал наш полустирийский наследник? Повесил нескольких крестьян?

Было ощущение, будто беловолосый заглянул Лео внутрь черепа и озвучил содержимое.

– По-видимому, королевские особы для того и нужны, чтобы присваивать заслуги других людей, – пробормотал Лео.