Дженнифер Доннелли - Повелительница волн [litres]

Гнев всколыхнулся в сердце Серафины, вытеснив страх – так водный огонь поднимается из недр земли. Трао опять вынуждает их бежать. Он вырвал ее из дома, из безопасного палаццо герцога и разлучил с Блу. А теперь он разлучает ее с другими русалками, с которыми она только-только объединилась.

– Она права, – сказала Лин. – Лучше нам убраться отсюда до того, как Трао постучит в дверь.

– Нет, забудьте об этом, – решительно помотала головой Серафина. – Больше я не побегу.

– Но мы не можем остаться, – воскликнула Бекка.

– Мы уплывем, но не сейчас. Сначала давайте дадим Аббадону настоящий повод для разговоров.

– Например?

– Сотворим заклинание кровязь.

– Ух ты! – ахнула Лин. – Ты это серьезно?

– Серьезнее некуда.

– Серафина, это же темное заклинание, – заметила Ава.

– А на дворе темные времена, – отрезала принцесса.

Говорили, что темные заклинания – это отравленный дар русалкам от Морсы, этакая насмешка над дарами Нерии. За применение некоторых темных заклинаний волшебница может угодить в тюрьму: заклятия клепио используются для воровства; с помощью хабео можно подчинить себе чужой разум или тело; носерус применяют, чтобы причинить вред, а некс – чтобы кого-то убить.

– Кровязь используют преступники, – сказала Бекка. – Это залог того, что они не пойдут друг против друга.

– Трао сделал из нас преступников, – гнула свое Серафина.

– Кровязь – это навсегда, если нарушишь ее – умрешь, – предупредила Ава.

– Я это знаю. Хочу показать Трао, что мы не шутим, что мы все объединились против него. Аббадон много чего про нас наговорил, и в одном он прав: мы напуганы. Однако мы не глупы, не слабы, мы не дети и от своего не отступим. Я по-прежнему не знаю, как нам его победить, не знаю, как использовать все мои силы, даже не знаю, как остановить кровь у Нилы из носа. Но я знаю одно: я буду сражаться рядом с вами и за вас не на жизнь, а на смерть. Пора довести это до сведения Аббадона, Трао и всех его мерзких Всадников смерти.

– Я с тобой, – заявила Лин.

– И я, – хором воскликнули Бекка и Нила.

– И я, – сказала Ава. – Когда мы это сделаем?

– Прямо сейчас, – решила Серафина.

– Где? – спросила Бекка.

– В инкантариуме, рядом с водным огнем, громко и четко, чтобы Аббадон наверняка нас услышал.

– Эй, можно я это позаимствую? Спасибо!

Лин использовала заклинание магнитис, и алебарда одного из стражей прыгнула ей в руки прежде, чем тот понял, что произошло. Пока стражник, моргая, таращился на свои пустые руки, русалочка вплыла в инкантариум, поднырнула под соединенными руками кружащихся в хороводе инкант и ткнула острием оружия в круг водного огня. Серафина и остальные тоже вплыли в комнату, позади всех следовал Малыш.

– Эй ты, трепло! Просыпайся! – вопила Лин, тыкая алебардой в подернувшееся рябью изображение Карцерона.

– Великая Нерия, что ты делаешь? – закричала одна из инкант. – Тебя же убьют!

– Вполне возможно, – откликнулась Лин, пытаясь разглядеть во тьме за воротами чудовище. – Эй, ты меня слышишь, жалкий мешок ила? Тогда слушай: мы сейчас сотворим заклинание кровязь! Слышал? Я сказала «кровязь», ты, чудовище! Так и передай своему боссу!

Она отскочила от водного огня и выждала несколько секунд. Серафина чувствовала, как сердце бешено колотится в груди. Сначала все было тихо, а потом раздалось низкое рычание. Еще через несколько секунд что-то шевельнулось в темноте. Между прутьями решетки выстрелила рука, потом еще две. Они протиснулись сквозь заклинание оки, через воду и протянулись в инкантариум. Пальцы растопырились, точно лепестки темных зловещих цветов, и глаза на ладонях чудовища заглянули в комнату.

– Смотришь? Ну посмотри, посмотри. Увидим, кто из нас слабак.

Лин отплыла от водного огня и швырнула алебарду на пол, остальные ждали ее.

– Вот вы где! – вплыла совершенно запыхавшаяся Магдалена. – Я сейчас выведу вас отсюда и провожу в туннель. По приказу бабы Вражи все мы должны уплыть – все, кроме инкант. Если поторопимся, успеем добраться до Дуная до наступления сумерек.

Русалочки не обращали на нее внимания. Серафина сняла с цепи кинжал.

– Вы что, не слышите! – вскричала Магдалена. – Нужно уходить!

Зажав кинжал в правой руке, Серафина перевернула левую ладонью вверх. Не дрогнув, она рассекла острием кинжала кожу, и ее кровь заструилась в воде, двигаясь по спирали. Одновременно русалочка запела – запела громко и чисто, вкладывая в пение всю себя:

Аббадон угрожающе зарычал, между прутьями решетки просунулись новые руки. Серафина знала, что они легко могут до нее дотянуться, но этого не происходило. Аббадон хотел посмотреть, что задумали русалочки, чтобы рассказать об этом своему господину.

«Прекрасно», – решила принцесса.

Затем кинжал взяла Нила, тоже полоснула лезвием по ладони, и ее кровь заструилась снизу вверх. Нила взяла Серафину за руку и запела:

Пришла очередь Бекки. Аббадон издал жуткий пронзительный вопль и принялся трясти решетку Карцерона.

Потом запела Ава:

Последней была Лин. Поморщившись, она схватила кинжал больной рукой и порезала здоровую ладонь. Когда ее кровь заструилась в воде, она взяла Аву за руку и запела последнюю часть кровязи.

Когда отзвучали последние слова заклинания, кровь пяти русалочек заструилась, слившись в одну темно-красную спираль, и обвилась вокруг их рук. Точно море, притягивающее обратно воду во время отлива, их плоть втянула кровь обратно, через воду, прямо в порезы на ладонях. Края порезов соединились, и раны затянулись на глазах. У каждой русалочки на руке остался шрам – как напоминание, что теперь в каждой из них течет кровь четырех других.

Серафина чувствовала внутри себя эту кровь, слышала, как она поет в венах и бьется в сердце, делая ее сильнее и отважнее, чем когда-либо прежде. Нила, Лин, Бекка, Ава – теперь они стали для нее больше чем подруги, они стали сестрами, навечно связанными кровью.