Игорь Леденёв - Тайна золотого орла [litres]

– Это… вы… нас предупредили, тогда… в 1909 году? – срывающимся голосом спросил Дима.

Священник приветливо улыбнулся и кивнул.

– Некоторые вещи нужно понимать без вопросов, – назидательно сказала Эльфина.

Церковь была такой же, как и в тот судьбоносный день. Не хватало только… Натали. Андрей застыл перед иконой Божьей Матери. Дева Мария с грустью смотрела на присутствующих.

Прошло довольно много времени, но Андрей не собирался уходить. Эльфина тихо подошла к нему, легонько дернула за рукав:

– Андрюша! Нам пора.

Вышли на воздух. Улица окатила жаром лета и ленивым шелестом листвы. Дорошенко угрюмо молчал. Эльфина ласково взяла его под руку, доверительно прошептала:

– Садись в машину.

Диму слегка покоробило от слов девушки. Мучительно захотелось, чтобы Эльфина так же участливо обратилась и к нему, нежно взяла за руку и пристально посмотрела в глаза.

– Сейчас кое-что вам покажу, – улыбнувшись, молвила девушка и повернула ключ зажигания.

Машина легко тронулась с места и свернула в узкий переулок. Пропетляв вылизанными кварталами, выскочили на шумную улицу Тараса Шевченко. Бесконечным частоколом замелькали аккуратно выкрашенные фасады, украшенные золочеными колоннами, гипсовыми нимфами и могучими атлантами, держащими массивные балконы. На первых этажах ярко сверкали нарядные витрины.

Неожиданно открылась широкая прямоугольная площадь – с двух сторон стояли прекрасные старинные здания, а в глубине белел монументальный Всесвятский собор. Золотые треугольные купола ярко блеснули. В следующую секунду собор скрылся, и снова замелькали роскошные фасады и нарядные витрины.

– Это что, бывшая базарная площадь? – не поверил своим глазам Дима, внимательно всматриваясь в шестиэтажные здания и с трудом узнавая в их совершенной архитектуре прежние двухэтажные облупленные домишки.

– Да, это бывшая базарная площадь. Рынок перенесли в другое место, здания по периметру перестроили, собор восстановили. Помнишь, Дима, тебе приснилось, как этот собор разрушали… черти?

Томин вздрогнул. Он отчетливо вспомнил тот сон у Михайленко – клубы черного дыма, падающие с грохотом купола и гогочущих косматых чертей.

«Ай да Эльфина! Как она может такое знать?» – поразился Томин.

Снова выехали на Круглую площадь. Машина еще раз объехала Корпусный сад и повернула на Октябрьскую. Впереди, во всю ширину улицы, стала видна башня Шухова – огромный ажурный конус, увенчанный пузатой стеклянной конструкцией, коротким золотым шпилем щекотал легкие облака.

Сооружение выныривало из земли в самом центре площади Зыгина. К перекрестку под острым углом сходились четыре улицы. Поток машин вливался под башню через высокие арки, где было организовано круговое движение. В середине плетеной конструкции скользили стеклянные лифты.

Эльфина поставила машину на стоянку. Ребята спустились в подземный переход и прошли мимо зеркальных витрин к скоростным лифтам. Желающих поглазеть на Полтаву с высоты птичьего полета было предостаточно. К лифтам выстроилась огромная очередь. Но Эльфина смело подошла к стеклянным дверцам. К удивлению, никто из очереди не стал возмущаться. Люди стояли не шелохнувшись, словно загипнотизированные. Дима с Андреем еле успели заскочить на площадку лифта.

Дверцы захлопнулись. Прозрачная кабинка взмыла вверх. Замелькали ажурные узоры, город убежал вниз и остался далеко под ногами. Лифт мягко остановился, двери бесшумно отворились. В лицо ударила прохлада свежего воздуха. Ребята вышли на смотровую площадку. Бодрый ветер подхватил и задорно задергал подкрученные кудри Эльфины. Оборки платья неистово затрепыхались, вырисовывая силуэт совершенной девичьей фигуры. Дима невольно засмотрелся на точеный изгиб талии и стройные ноги, а Андрей молча подошел к литой ограде, опоясавшей башню, уперся о перила и застыл.

– Вот это вид! – восхитился подошедший Дима. Полтава предстала с высоты птичьего полета во всей красе. До самого горизонта темнели бесчисленные купола соборов и башни жилых домов. Обойдя площадку по кругу, друзья заметили – город увеличился как минимум втрое. Хорошо просматривались силуэты Сретенского, Воскресенского и Успенского соборов, хуже – созвездия куполов Хрестовоздвиженского монастыря. Частично виднелась Левада с Казацкой вежей и островерхим Климовским мостом. За зеленым озером парка Победы, словно мачта корабля, вырисовывалась телевизионная башня, за ней виднелся силуэт огромного собора.

Храм, словно московская высотка, заметно выделялся на фоне окружающей застройки. Четыре вытянутые колокольни по углам и монументальная башня в центре уходили высоко в небо. Архитектурными формами этот собор напоминал Краеведческий музей.

– Что это? – спросил Дима, указав на собор-исполин.

– Полтавский собор, – с гордостью ответила Эльфина.

– Какой же он огромный! – не выдержал Андрей.

– Это самый большой храм христианского мира.

– Мы туда поедем? – уточнил Томин.

– Конечно, – подтвердила девушка.

В районе поля Полтавской битвы вырос целый жилой район. Рослые дома с вытянутыми окнами, выпуклыми крышами и заостренными, на манер готических, башенками стояли цепочкой, вынырнув по грудь из густых веток деревьев.

– Что это за микрорайон? – удивился Дима.

– Шведский массив, на выезде из Полтавы в сторону Диканьки, – пояснила Эльфина.

– В нем действительно есть что-то шведское, – согласился Томин.

– Теперь идем перекусим, – подытожила провожатая. – Я угощу вас фирменным блюдом.

Друзья вошли в башню. Справа над красивыми стеклянными дверями красовались сочные буквы – КАФЕ. У входа столпились иностранцы, человек сто. Слышались обрывки фраз на английском, немецком и французском. Важный швейцар пропустил всего пять человек и быстро закрыл дверь. Толпа перед входом замкнулась в ожидании нового разрешения войти.

– Идите за мной и ни о чем не спрашивайте, – шепнула Эльфина и уверенно пошла на плотную толпу.

На удивление, люди молча расступились, образовался довольно широкий проход. Швейцар приветливо улыбнулся и широко открыл заветную дверь.

Друзей встретил довольно просторный зал. Стеклянные стены давали хороший обзор. Тонировка создавала эффект загадочности, и Полтава предстала в особом, сказочном свете. Дома сделались темнее, с почти черными крышами, а опоясавшие их деревья – темно-зелеными.

Дима осмотрел посетителей. Гости весело болтали, улыбались, строили друг другу глазки в перерывах между поглощением пищи. Удивляло, что на каждом столике стояли глубокие тарелки с борщом и блюда с галушками. Чем-то это напоминало рабочую столовку времен развитого социализма.