Игорь Леденёв - Тайна золотого орла [litres]

– Да, – ответила Эльфина, явно не понимая, куда клонит Андрей. – Можно считать, вы полностью выполнили свою миссию.

Дорошенко сделал шаг вперед и внимательно взглянул на Эльфину.

– Эльфина! Проводник во времени Чударь говорил, что возможен перенос отдельных личностей в другое время по обоюдному согласию. Он также обещал, что, если мы сумеем доставить венок, я снова увижу Натали и смогу забрать ее в свое время.

– Ах, вот оно что! – уже серьезным тоном молвила Эльфина. – Ты твердо это решил и действительно любишь ее?

– Да! Да! Только об этом и думаю! – Андрей взглянул на девушку так, что всякие сомнения отпали.

– Хорошо, – ответила Эльфина. – Она, между прочим, тоже очень хочет встретиться с тобой.

Дверь, ведущая в комнату хозяйки квартиры, «распахнулась», и оттуда неуверенно вышла… Натали.

Светлая, с рюшками блузка, зеленая короткая юбка, изящные босоножки на высоком каблуке, вместо тяжеловесного дворянского платья, делали ее не похожей на саму себя. Но современная одежда шла девушке куда больше. Княжна, казалось, стала еще стройнее и миниатюрнее.

Сияющие каштановые волосы, словно шлем с кольчужной бармицей, обрамляли идеально чистое лицо, оттеняя белую кожу, и равномерными прядями ложились на тонкие, точеные плечи. Искрометная красота княжны озарила и без того светлую комнату.

Натали мелкими шагами дошла до середины помещения, на секунду остановилась, переводя дыхание. На лице девушки читалось недоумение. Рассеянным взглядом она обвела присутствующих. Увидев Андрея, княжна замерла. Глаза ее мгновенно набухли слезами счастья. Девушка попыталась что-то сказать, но губы лишь беззвучно зашевелились.

Дорошенко застыл, секунду помедлил, затем бросился к любимой, заключил ее в жаркие объятия, стал обнимать и целовать.

Длинные волосы Натали беспорядочно рассыпались по его плечу. Слезы обильно потекли из прекрасных глаз княжны и намочили Андрею щеки. Дорошенко смотрел в глаза любимой, затем страстно целовал ее, снова смотрел и опять целовал. Влюбленные не замечали ни погрустневшего Димы, ни задумчивой Эльфины.

Странные чувства клокотали в Диминой душе. Он искренне радовался за друга, любовался красавицей Натали, но тоска упорным червяком точила его душу. Эльфина не подавала признаков внимания. Их отношения оставались дружескими, не более. Девушка четко держала дистанцию, не давая повода к сближению.

Андрей с Натали уединились в комнате для гостей, а Дима решительно подошел к Эльфине.

– Давно собирался тебе сказать… – неуверенно начал он и замялся.

– Что собирался сказать? – с лукавой улыбкой переспросила девушка.

– Собирался сказать… В общем, я люблю тебя, Эльфина! – выпалил Дима и смолк.

Наступила тишина. Эльфина стала серьезной.

– Давай останемся друзьями, – поледеневшим тоном произнесла она.

– Почему? – не выдержал Дима.

– Так будет лучше…

– Но я не могу без тебя! – выпалил Дима.

Кровь горячей волной прошла по его телу. Голова слегка закружилась.

Эльфина опустила глаза и молча пошла в свою комнату. Пластиковая дверь мягко захлопнулась.

Дима как неприкаянный бродил из коридора в кухню и обратно, подолгу останавливался возле окна. Ему показалось, прошла целая вечность, прежде чем дверь в комнату Эльфины отворилась и хозяйка, стараясь не смотреть на него, громко произнесла:

– Нам пора! Собираемся! – и протянула Диме холщовую сумку.

Появились счастливые Андрей и Натали.

– Мы готовы! – за двоих отчитался Дорошенко.

Все вместе спустились на улицу. Эльфина торжественно взяла ребят за руки. Андрей другой рукой нежно стиснул ладошку Натали. Четверка легко оторвалась от земли и… полетела.

Полтава лежала прямо под ногами в ярких лучах улиц. Миллиарды мерцающих огней – где ярче, где бледнее. Вдалеке гигантским кругом светилась площадь Славы. От нее расходились восемь белых лучей. Дима присмотрелся – это не было уличным освещением. Мостовая и тротуары сияли целиком, без фонарей и светильников. А дома стояли словно ослепшие – ни в одном окне не горел свет.

Что-то космическое присутствовало в этом зрелище.

– Это блистает аура Полтавы, показывая, какие районы благие, какие нет, – снисходительно пояснила Эльфина.

Ярче всего сияли монастырь и Успенский собор. Достаточно сильно Николаевская, Сретенская, Вознесенская и Рождественская церкви, а также Полтавский собор. Центральные районы светились ярко. Северозападные, промышленные и спальные, – более тускло. Достаточно живо лучился Шведский массив. Прекрасными дугами высвечивали мосты. Башня Шухова переливалась всеми цветами радуги, а стройный силуэт телевизионной вышки излучал вибрационный свет.

Пролетая над жилыми кварталами, Дима с недоумением заметил, что многочисленные памятники отнюдь не сидели смирно. Золотой орел свободно парил над выпуклыми крышами домов. Рядом, быстро щелкая утиными клювами, порхали веселые грифоны с Аграрного техникума. Коварные гарпии предпочли держаться подальше. Гривастый бронзовый лев, изображавший коменданта Келина, вразвалку ходил по тротуару, виляя огромным хвостом. Два гранитных вола спокойно паслись на травке в одном из парков. Тут же ползали две бронзовые змеи с кубического гранитного постамента памятника Славы.

По Октябрьской, со стороны Белой беседки, двигался кавалерийский отряд гетманов. Всадники поблескивали металлом и напоминали средневековых рыцарей. А со стороны поля Полтавской битвы шествовала делегация памятников во главе с бронзовым Петром I. Русский царь быстро перебирал длинными ногами в высоких ботфортах, поминутно высекая искры, и напоминал короля из сказки «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями». За Петром еле поспевал отлитый из бронзы Николай Гоголь в длинном плаще. Следом тяжело вышагивали Иван Котляревский, Владимир Короленко и Панас Мирный. Каменный Тарас Шевченко медленно ступал прямо по мостовой. Каждый шаг его был как удар молота о наковальню. Поодаль прихрамывал запыленный Ильич. Генерал Зыгин, в широкополой шинели, с достоинством замыкал шествие.

– Что это? – с удивлением спросил Томин.

– Сегодня особый день – возвращение энергии памятнику Славы. В эту ночь дозволен любой каприз. Но еще до рассвета все монументы встанут на свои места.

– Эльфина, а почему Полтаву называют духовной столицей? – вдруг спросил Дима, жадно вдыхая свежий воздух.

– Потому что это город высокой концентрации духовной энергии, поступающей от Бога. Она попадает на людей, ее впитывает земля, растения, животные, даже здания. От того, насколько человек способен ее воспринимать, зависят его способности. Благая энергия не однородна, а отличается по частоте так же, как свет делится на инфракрасный, видимый и ультрафиолетовый. В соответствии с этим люди с разным уровнем духовности способны воспринимать более высокую частоту. Но из глубин земли поступает негативная энергия, она может быть равной по силе, но противоположной по значению благой. Черное излучение также может вдохновлять, только творчество будет негативным. Свет, идущий сверху, гасит тьму, ползущую снизу, но если поток из преисподней сильнее – тогда меркнет свет.