Анна Гурова - Земля оборотней [litres]

– Как-то мы с тобой однообразно встречаемся, – с усмешкой сказала она. – Всё время ты где-то заперт. Вот, держи свои вещи.

Ильмо протянул руку, принял мешок и тут же уронил его – Ильма едва успела его подхватить.

– Да у тебя руки как деревянные! – удивленно воскликнула она. – Ты настолько замерз? Сейчас же еще совсем тепло! Какие вы, люди, чахлые…

Порывшись в мешке, она вытащила флягу, принадлежавшую Аке.

– Выпей-ка вот этого зелья. Я его попробовала, и мне подумалось, что этот чудовищный яд варгов тебе поможет.

Ильмо издал слабый крик радости, взял фляжку покрепче двумя руками и глотнул «морозной настойки». Ему показалось, что в горло хлынул жидкий огонь! Рот обожгло так, что Ильмо аж задохнулся, а потом раскашлялся до слез.

Ильма довольно захихикала.

– Смотри-ка – в самом деле, действует! Ты порозовел!

– Да-а! Воистину яд! – прохрипел Ильмо. Но когда отдышался, то с удивлением ощутил, что вроде бы и впрямь согрелся. Кровь, безжалостно подстегнутая варгской отравой, с перепугу быстрее потекла по жилам. Ильмо осторожно сделал еще глоток и вдруг вспомнил про битву.

– А где сейчас сам Аке? И Ахти? И…

– Не бойся, не убиты. Оба схвачены и сидят в таких же гнездах, как ты. А тот предатель-саами, ученик моего покойного брата, – ну, ты сам видел, что он погиб еще в гнездовье Сюэтар. Он попал под удар ледяного хлыста – ни один тун после такого не выжил бы, не говоря о человеке. Впрочем, ему повезло. Мать потом очень жалела, что не смогла с ним побеседовать особо. Кстати, а когда вы потеряли своего мальчишку-раба? Отдали Карху за проход через его владения?

Последняя фраза девушки сказала Ильмо очень многое. И он не сразу ответил ей, собираясь с мыслями.

Итак, Йокахайнен был прав – за ними следили. С самого начала. Но внутри гор – уже нет. Должно быть, на владения Карху магическая слежка не распространялась. Туны не знают, что Карху в горах не было. На знают они и что люди освободили Асгерд. А главное, Ильма сказала – «двое!». Значит, кто-то один скрылся – скорее всего, именно Асгерд. Но как жалко Йо! Он ведь мог не ввязываться с битву с Лоухи! Неужели он не понимал, что найдет в ней только гибель? «Он и хотел погибнуть быстро, без мучений, – подумал Ильмо. – Недаром он так боялся идти в Похъёлу, все повторял, что туны не прощают предательства…»

Ильма неправильно истолковала его молчание.

– Не хочешь – не отвечай. Только ведь мать тебя все равно спросит. И уж ей ты выложишь всё, она церемониться не станет!

Неожиданно она переменила тон – заговорила сухо и по-деловому:

– Мать не будет держать тебя здесь долго. Только до тех пор, пока не подготовится к жертвоприношению.

– К жертвоприношению?!

– А ты как думал? Нам надо провести обряд на крови – воззвать к милости Калмы и попробовать вернуться в Луотолу. Это наша последняя надежда. Не говоря уж о том, что мать с наслаждением выпила бы твою кровь и без всяких обрядов. Ритуал жертвоприношения довольно сложен, в нем участвует весь клан, так что у тебя есть еще день-два на размышления. За это время ты должен что-то придумать.

– Но что?

– Ты только при мне такой тупой? Сумел же ты каким-то образом договориться с Хиттавайненом и Карху? Уж постарайся найти такие слова, чтобы мать отменила это жертвоприношение или хотя бы отложила его! Ведь на что-то ты рассчитывал, когда лез прямо косатке в пасть!

Ильмо тяжело вздохнул. Как его раздражала эта привычка Ильмы изъясняться загадками! Как тогда, во сне, в ущелье Карху: «Как разрушить сонные чары? Да это так просто, что я даже и говорить не буду, как, – догадайся сам!»

– Тебе-то это всё зачем? – устало спросил он. – Почему ты все время меня опекаешь? Почему советуешь, что делать и как поступать?

– Ты меня каждый раз об этом спрашиваешь. Не надоело?

– А ты каждый раз не даешь ответа.

Ильма закатила глаза и села на корточки у стенки, нахохлившись и распушив крылья: ком из черных перьев, а сверху голова в сверкающей диадеме. Только теперь Ильмо заметил, что похъёльская царевна бледнее, чем обычно. Либо она была нездорова, либо чем-то расстроена.

– Изволь, – заговорила она. – Думаю, нам с тобой теперь можно играть в открытую. Я считаю, что сампо – это зло. С самого начала так считала. Мать говорит, что это великий дар Калмы, а я скажу – оно губит род Ловьятар. Если и дальше так пойдет, к весне наш род будет уничтожен и рассеян. Но это только начало. Понемногу сампо погубит весь мир. Я это вижу совершенно ясно. И не понимаю, почему этого не видят другие. Ладно моя мать – сампо овладело ее умом и сердцем, одурманило ее, поманив призраком всемогущества. Но Калма! Удивительно, но она ведет себя точно так же, как будто сампо сбило с толку и ее…

– Калма? – Ильмо не поверил своим ушам. Потом вспомнил, что нечто в том же духе говорила и Асгерд. – Ты имеешь в виду саму богиню смерти?

– Конечно, – хладнокровно ответила Ильма. – Если совсем немного подумать, сразу становится ясно, кто это все затеял. Неужели Калме мало ее владений по ту сторону Проруби и она тоже жаждет власти над мирами?

– А ты не жаждешь?

– Нет! – Ильма слегка покраснела и уточнила: – По крайней мере не с помощью сампо. Я никогда не хотела им владеть. С тех пор как я разобралась, что оно такое, сампо внушает мне ужас и отвращение. И потому не имеет надо мной никакой власти. И знаешь что самое удивительное? В нем самом нет зла, совсем. Оно было задумано и создано как источник великих благ. Я не знаю, почему оно приносит столько несчастий… Может, мы им неправильно пользуемся? Или потому что сами наши желания таковы? Вслух говорят одно – а чего хотят в душе? В иных желаниях и сам себе не признаешься, а оно все слышит… И учится…

Ильма умолкла и повернулась к озеру, прислушиваясь. Убедившись, что поблизости никого нет, она продолжала тихим голосом:

– Поэтому я и хочу, чтобы пророчество Филина сбылось. Чтобы ты нашел сампо и увез его из моей страны. Куда ты его денешь дальше – не моя забота. Пусть его заберут ваши боги и делят как хотят.

– Они хотят вернуть его на место…

– Вернуть, уничтожить, спрятать – всё равно. Лишь бы это больше никак не касалось Похъёлы. Ты невредимым прошел через владения Хиттавайнена и Карху… Тебя не убили туны… Словом, твой путь полон чудес, и я надеюсь, что это не случайные удачи. Давай, Ильмо! Пора уже исполнить то, что ты задумал. Мать считает, что ты наш главный враг. А я думаю, ты наша единственная надежда…

Вдруг ее губы задрожали. Она всхлипнула и посмотрела на него беспомощным взглядом, словно выпавший из гнезда птенец. У Ильмо сердце невольно сжалось от жалости.

– Ильма, – пробормотал он. – Что с тобой?

Ильма вдруг уткнулась лицом в колени… и расплакалась.