Даниил Ященко - Противостояние Предназначению [СИ]

Коротким жестом Исмен заставил один из стульев подлететь к нему и сел. Тут же одна из пиал поднялась со стола и медленно поплыла к нему.

–Благодарю. – Старший Инквизитор принял пиалу с ароматным чаем, глотнул горячую жидкость. И его решимость и гнев, подхлестывавший его, понемногу прошел. – Я хотел поговорить, Лаэрдинн… Как царица Найтари?

–Хорошо, за исключением глаз, конечно. Но есть надежда, что зрение восстановится. Способность эльфов к регенерации выше, чем у людей, хоть и слабее нашей. Ты ведь пришел не за этим, Исмен, верно? Что привело тебя так далеко?

–Ты проголосовал за убийство ворлока, и ты же вставляешь палки в колеса.

–У вас это не выйдет. Пока он под защитой Ириодала, Элозара, Пируса, Айраны и четвертого Владыки Стихий в Замке Теней.

–И что?

–Я могу вернуть его к Свету. Я нашел способ. Признаюсь, не без помощи Найтари.

–Не забудь, что ворлоку суждено нарушить Равновесие в любом случае. Останется ли он на Темной стороне, или перейдет на Светлую. А я, Тьма побери, хочу сохранить это Равновесие, с таким трудом отвоеванное на Кромаленском поле и в битве за твой мир. Я хочу сделать это, хотя бы во имя павших воинов. И прошу тебя не мешать, чтобы их жертва не была напрасной. Миттео, Бальтазар и Азраил приняли Договор, они удовольствовались тем, что мы им предложили. А ты…ты хочешь свести на нет все усилия, всю пролитую кровь, все переговоры, интриги и бесконечные уступки. Я знаю, ты симпатизируешь Свету, изначально симпатизировал. Но ты – Инквизитор, ты должен хранить Равновесие, а не склонять его на привлекающую тебя сторону. Поверь, я, старейший Инквизитор, помню, времена, когда Светлые были в более выигрышном положении. И это было ничуть не лучше. Уж поверь мне.

–Шэйрад не нарушит Равновесие. – спокойно отозвался Лаэрдинн на тираду Исмена.

–Ты надеешься контролировать его?! – вскричал Исмен, вскакивая со стула. – Да понимаешь ли ты, что это не так?

Старший Инквизитор прошелся по комнате, успокаиваясь, потом снова сел на стул. Лаэрдинн же не шевелился.

–Шэйрад может победить Ириодала. Если у него будет Меч Света. Тогда некому больше будет нарушать Равновесие, о котором ты…мы так печемся. Сейчас мы противостоим ему. Мы так долго воевали с Миттео, что пропустили тот момент, когда его младший брат набрал столько сил, что может противостоять всем Светлым и нам, Инквизиторам.

–Меч Света. – Исмен словно задохнулся, – Да понимаешь ли ты, что, если оба меча, выкованные лично рукой Творца сойдутся в битве, может произойти все, что угодно. К тому же не забывай, Темный Свет все еще действует, благодаря ему Темная сторона сильнее Светлой во много раз. Черт возьми, Лаэрдинн, смирись, от судьбы не уйдешь! То, что предначертано, то свершится. И Инквизитор Лаэрдинн ничего не изменит.

Лаэрдинн встал. За окнами резко потемнело, словно неожиданно набежала туча и закрыла солнце.

–Знаешь, всегда находятся желающие помочиться против ветра. Каждый сам творит свою судьбу. Я противостою предназначению. И мое противостояние закончится только если я умру или Шэйрад действительно непоправимо пошатнет Весы. Я передам ему Меч во что бы то ни стало. Ты можешь делать что угодно, но те, кого ты выберешь для убийства ворлока, сгинут напрасно.

Лаэрдинн вышел, оставив Исмена одного бесноваться в зале. Он поднялся наверх, в ту коморку, которую занимал, будучи нойонером недавно коронованной царицы Дракморской.

Мышь мрачно цедил пиво из плохо промытой деревянной кружки, забившись, как то животное, в честь которого взял себе имя. Посреди зала Гор опорожнял на спор полведра ядреной водки. Этот трюк они не раз исполняли в надежде заработать во всех попадавшихся корчмах. Лишь благодаря выносливости великана Гора они продвинулись так далеко, преследуя свою цель. Они ж приняли заказ, значит, должны довести его до конца. Только благодаря этой заповеди парочка добилась популярности и имени, что в их ремесле важно, как воздух.

Мышь постарался отстраниться от так мешавших думать криков, звона монет, которыми делали ставки, бульканья водки в железном ведре и кряканья Гора. След копыт лошади Убивца заканчивался резко и неожиданно. Словно два человека – как минимум два, поправился Мышь, – повозка, на которую пересел Убивец, и лошадь просто взяли и взлетели. А может, тут не обошлось без магии? Если да, то кой же черт дернул его согласиться на этот проклятый контракт. Дурень, позарился на легкие денежки. А чем оно вышло? Едва не утонули, потом едва не околели насмерть, потеряли оружие (правда, к счастью, не все, а только метательные ножи Мыша, его же меч, зазубрившийся до такой степени, что править его смысла не было, и молот Гора), да еще и ранены были в придачу. А тут еще магией отдает за версту.

Мышь стоял перед почти не разрешимой дилеммой: плюнуть на контракт и потерять имя, признать, что какой-то разбойник оказался им не по зубам, но остаться в стороне от дела, которое имело отвратный душок и, очень вероятно, спасти себе жизнь и здоровье. С другой стороны, рискнуть, но поставить против не такой уж и большой суммы свои шкуры с раскладом явно не в их пользу.

–Эх, курва мать, продешевили ж мы, – еще раз, неисчислимо какой за эти дни, посокрушался Мышь. – Видать, придется нам кончать начатое.

Но как? Колдовать ни Мышь, ни, тем более гигант Гор, не умел, знакомые колдуны-самоучки помощники не надежные, дипломированный маг с посохом и прочими ихними заморочками не по карману. Оставалось только ходить по градам и весям и выспрашивать, авось, повезет наемникам. А вопрос как разобраться с гадом Убивцем будем решать позже. Так сказать, по мере поступления.

Мышь поправил ножны с новеньким мечом и смачно шлепнул официантку по пухлым полушариям ее филейной части.

–Давай, посчитай нам, сударушка, видишь, денежки-то появились. А то идти нам пора. Эй, горилла немытая, греби сюда. Фууу, да закуси ты чем-нибудь. Воняет же. Да не луком, курва ты мохнатая, не луком же. Собирай манатки, нам топать еще и топать.

Шэйрад стонал от боли. Он чувствовал холод. Очень холодно. Раны болят. Истерзанное тело ноет. Мороз обжигает внутренности при каждом тяжком вдохе. Что с ним происходит, он не знает, только боль и холод остались во всем мире. Только боль и холод имеют значение. Сострадание, милосердие, любовь…что это? Он забыл. Есть только боль и холод.

Он вновь идет по разоренному и сожженному хутору, видит тела родных. Вот дед, вот отец, все еще сжимающий рукоять меча, брат, другие , много других, тех, кого старый Ардалисс учил сражаться с монстрами. И снова в душе закипает ярость. Снова гоблинские туннели. Тот же голос шепчет:

–Убей! Убей всех! Только кровь может утолить твою боль, успокоить душу.